–И я… тебя люблю.
Она чуть замешкалась, на какую-то секунду. Но так было всегда. Чарли улыбнулся. Если он почувствовал паузу, то не придал особого значения. И не должен придавать. Еще в тот вечер, когда Барти дала согласие на брак, она сказала, что их супружество должно строиться на четких и честных условиях. Она не любила Чарли так, как любила Лоренса. Такое было бы невозможно. Но он вызывал у нее самую глубокую симпатию. Ей нравилось быть рядом с ним. Она хотела прожить с ним до конца своих дней. Это ведь так просто. Чарли должен понять.
И Чарли понял. Он ничего не требовал, не пытался соперничать с Лоренсом. Он говорил, что невероятно счастлив. Барти не пожалеет, согласившись выйти за него. Он сделает ее счастливой. Это было его главной целью.
Барти напомнила себе, что, как бы она ни любила Лоренса, он очень редко делал ее счастливой. Эти слова она мысленно твердила себе, ложась с Чарли и засыпая в его объятиях глубоко удовлетворенной.
Первыми о браке узнали девочки. Дженна и Кэти слушали внимательно, и с каждой минутой их глаза округлялись и становились ярче. Они сидели, держась за руки, попеременно глядя то на Барти, то на Чарли. Иногда они переглядывались. Обе долго молчали, а потом Дженна сказала:
–Значит, теперь Кэти будет мне сестрой и вместе со мной поедет учиться в Дана-Холл.
Чарли с ласковым удивлением посмотрел на Барти. Ей всегда нравилось, когда он так смотрит. Ей нравилось, что он всегда так легко читает ее мысли. Взяв Чарли за руку, она сказала:
–Конечно.
Она искренне радовалась, что такое волшебство ей по плечу.
Потом о новости узнали Себастьян и Кит. Оба были неимоверно рады за нее. Они пожали Чарли руку и пригласили на ланч. Чарли мгновенно согласился, однако Барти, виновато улыбаясь, сказала, что у нее на это время запланирован ланч с весьма важным для нее литературным агентом. Она несколько месяцев пыталась с ним встретиться, и это никак нельзя перенести на другое время.
–Извините, но я должна там быть. Такие встречи не отменяются. Давайте вместо ланча устроим обед.
Но позднее, сидя в такси и отправляясь на встречу, Барти вдруг подумала, что рассуждает в точности как Селия…
Она послала Селии телеграмму, чувствуя необходимость как можно раньше сообщить о своем замужестве. Барти очень не хотелось, чтобы Селия узнала об этом из других источников, на уровне сплетни. Барти не представляла, какой будет реакция Селии. Та ответила быстро, тоже телеграммой. Реакция оказалась вполне предсказуемой.
РАДА. БЕЗОТЛАГАТЕЛЬНО СООБЩИ ДАТУ СВАДЬБЫ. ОТПРАВИЛА ПИСЬМО. ЦЕЛУЮ. СЕЛИЯ.
Ни вопросов, ни удивления. Вообще никаких эмоций. Барти всегда помнила слова матери Селии – леди Бекенхем,– считавшей публичное выражение эмоций уделом простонародья. Телеграмма намекала на то, что Селия собирается приехать на свадьбу. В этом не было ничего удивительного. Вот только…
–Похоже, мне придется пригласить их всех,– сказала она Чарли.
–Почему?
–Тебе этого не понять. Нельзя приглашать только кого-то одного из Литтонов. Так не принято.
Чарли помолчал, обдумывая ее слова.
–Но ты же хотела скромное торжество в узком кругу.
–Да, хотела. А ты?
–И я хотел того же.– Он опять помолчал.– Представляешь, если бы у нас были матери? Они, наши девочки и, само собой, Иззи.
–Но наших матерей нет в живых.
–Знаю. Леди Селия тебе почти как мать. Я мог бы позвать тещу. Они плюс девочки – это было бы здорово. Никакой суеты с приглашением всяких кузин и кузенов, двоюродных бабушек и старых друзей времен колледжа.
Барти задумалась:
–Превосходная идея. Она мне очень нравится.
–Отлично. У меня есть еще одна идея. Не знаю, как ты к ней отнесешься.
–И какая же?
–А почему бы мне не попросить Джейми быть моим шафером?
–Джейми?
–Да. Это было бы чудесно. Он тогда очень по-доброму отнесся ко мне, и я подумал…
–Неужели у тебя нет близких друзей? Обычно они становятся шаферами.
Барти спрашивала, чтобы выиграть время и подумать над столь неожиданной затеей Чарли. Она не представляла, в чем именно проявилась доброта Джейми. Насколько она знала, кроме встречи за ланчем, Джейми ничем конкретным ему не помог.
–Когда-то были. Но за последние годы я их растерял. Я решил, тебе моя идея тоже может понравиться. Ты ведь очень высоко ценишь Джейми. Он тебе в свое время здорово помог.
–Да,– согласилась Барти.
Идея Чарли нравилась ей все больше. В этом Барти видела способ примирить прошлое и будущее. Она и вправду горячо симпатизировала Джейми. Он разительно отличался от Лоренса: легкий в общении, доброжелательный. Здесь бы не возникло… Чего не возникло? Барти тут же подавила пробивавшуюся мысль.
–Да.– Она поцеловала Чарли.– Это великолепная идея. Спасибо. Джейми будет очень рад.
–Хорошо. И где мы устроим торжество?
–Только не в Саут-Лодже,– быстро произнесла Барти и тут же устыдилась своего порыва.
–Конечно не там,– так мягко и понимающе ответил Чарли, что это лишь усилило ее стыд.– Я бы никогда не решился предложить тебе Саут-Лодж. Нет, ни в коем случае. Может, «Уолдорф»? «Плаза»? Мое логово?– (Барти засмеялась и поцеловала его.)– Тогда уж лучше в моем логове. Мы зарегистрируем брак в городской ратуше. Потом – ланч в кругу семьи. А торжество – попозже. Так тебя устраивает?
–Меня очень устраивает.
–Рад слышать. Жду не дождусь, когда встречусь с Селией.
–А вот это большой вопрос,– сказала Барти.– Возможно, что встреча и не состоится. Она сама себе закон. В ее симпатиях и антипатиях нет никакой логики. Так было всегда.
–Она привезет с собой этого благородного лорда?
–Кого? А-а, лорда Ардена. Я бы не обольщалась надеждами. Мы не можем ставить ей условия, привозить или не привозить. Но Себастьян говорит, что в последнее время она почти везде ездит одна.
–Разве он не может настоять?
–Поверь мне, не может,– ответила Барти.
–А скажи мне…– непринужденно произнес Чарли.
–Что?
–Селия и Себастьян… похоже, у них весьма близкие отношения.
–Они большие друзья,– осторожно произнесла Барти.– Дружат с очень давних времен.
–И не более того?
–Чарли, мне не хочется говорить на эту тему.
–Почему? Меня это заинтриговало.
–Такой разговор выходит за рамки допустимого,– заявила она.– Извини, но я не могу рассказывать чужие истории.
–Значит, история все-таки есть.
–История есть у каждого человека.
Барти почувствовала раздражение. С тех пор как она дала согласие на брак, Чарли делался все более настойчивым. Конечно, это касалось мелочей, но ни одну из них он не забывал и стремился настоять на своем. Он выбирал, какие фильмы им смотреть, в какие рестораны ходить. Возможно, он просто заботился о ней, а она отвыкла от подобной заботы.
–Понимаю: это чужая тайна, и оттого она еще сильнее интригует.
–Ты о ней все равно не узнаешь, если только Себастьян или Селия сама тебе не расскажет. А вот тут я сильно сомневаюсь. Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом?
Чарли улыбнулся ей своей открытой, бесхитростной улыбкой:
–Извини. Остался еще один пункт нашего плана. Как насчет твоего дорогого брата? Наверное, мы должны пригласить и его.
–Я очень сомневаюсь, что он приедет. У него крупное фермерское хозяйство. Не так-то легко куда-то отлучиться. Однако ты прав: его обязательно надо пригласить. Его и Джоан. Возможно, правда, мы с ними увидимся в Англии. Но тогда…
–Нет, давай пригласим их сюда. А потом поедем в Англию.
–Хорошо, я согласна. Мне очень хочется познакомить тебя с Билли. Тебе бы он сразу понравился.
Свадьбу они назначили на январь будущего года.
–Селии хватит времени, чтобы приехать сюда. Глупо, конечно, ждать так долго. Мы могли бы пожениться хоть завтра. Но…
–До января остается какой-то месяц. На такой срок меня хватит. А потом ты станешь миссис Паттерсон.
Барти как-то не задумывалась о смене фамилии. Ее вдруг охватила тревога: еще месяц – и она перестанет быть миссис Лоренс Эллиотт. На работе ее называли Барти Миллер, однако дома и в светской жизни она была Барти Эллиотт. Для нее было важно хотя бы так сохранять связь с Лоренсом. Но почему она еще раньше не разорвала эту призрачную связь? Сколько можно жить прошлым. Нужно идти вперед. Ситуация с фамилией чем-то напоминала ситуацию с Саут-Лоджем. Скоро тот дом перестанет быть ее святилищем. В профессиональном мире она, конечно же, была и останется Барти Миллер. Это неизменно…
–Нони, звонят из «Стайла».
–И что?
–Хотят, чтобы ты опять поработала для них.
В голосе Адели сквозило раздражение. Она предпочла бы, чтобы на работу позвали не дочь, а ее. Она ведь знала, что те снимки получились очень хорошими. Лора Проктор-Рейд была скупа на похвалы, и тем не менее фотографии были очень выразительными и драматичными. Нони выглядела безупречно. Никто бы не подумал, что она снималась впервые. У нее были задатки профессиональной фотомодели. Обладая прирожденной грацией, она, оказывается, умела на лету схватывать именно то, что требовалось «Стайлу». Например, эти вычурные, угловатые позы, на которых строился замысел фотосессии. И конечно же, выражаясь словами Мареллы, «французский облик»: темные волосы и глаза, белая кожа, худощавость, как нельзя лучше подходившая для выбранной одежды.
–Так ты согласна?– нетерпеливо спросила Адель.
Нони задумчиво посмотрела на мать. В эти дни Адель вспыхивала от любой мелочи и легко впадала в уныние. Затянувшееся отсутствие Джорди лишь усугубило ее состояние. Теперь же, зная, что через несколько дней он вернется, она была как на иголках. Возможно, Нони не стоило связываться с журналом. «Стайл» был материнской территорией. Впрочем, сама Адель чувствовала себя там уже не столь уверенно. Нони вовсе не хотелось становиться профессиональной моделью. Дурацкий способ зарабатывать себе на жизнь. И в то же время ее зачаровала метаморфоза, происшедшая с обыкновенной одеждой, которая вдруг превратилась в оригинальные снимки. В этом было что-то интересное.