Руслан затушил сигарету и порывисто прижал меня к себе:
– Ну, ты ведь сама этого хочешь, я же чувствую. А я никого никогда так не любил, как тебя – можешь мне поверить. Я не кривлю душой, не притворяюсь, не лгу – я действительно так чувствую. Ты мне нужна, и я больше никуда тебя не отпущу. Я даже готов ждать твоего решения ровно столько, сколько ты скажешь. Просто будь со мной, Варька.
У меня защипало в носу – я не собиралась его проверять, не собиралась выдвигать условий, я просто не могла объяснить ему всего, что сейчас происходило в моей жизни. И уж тем более не могла сказать о том, что произойдет в его жизни буквально через короткий промежуток времени. Похоже, я в очередной раз испортила себе жизнь своими собственными руками.
– Давай-ка оставим этот разговор, – предложил он, осторожно целуя меня в шею, – я зря начал на ночь глядя. Ты устала, день был длинный. Мне бы стоило догадаться. Но ты прости, Варенька, я не смог совладать с эмоциями. Весь вечер тебя разыскивал, испугался, что потеряю.
– Ты не потеряешь меня, Руслан, это я могу тебе обещать, – ответила я глухим голосом из-за подкативших к горлу сдерживаемых рыданий. «Если, конечно, сам еще захочешь видеть меня», – добавила уже про себя.
– Я на это очень надеюсь.
Я встала с его колен и открыла балконные рамы настежь, впуская холодный ночной воздух. Он остудил немного мое пылающее лицо, и стало чуть легче. Бросив беглый взгляд вниз, я вдруг почувствовала, как неудержимо тянет меня к себе темный асфальт двора – так, что я инстинктивно ухватилась обеими руками за рамы. Нет, это я уже проходила и поклялась никогда больше не повторять. Самоубийство – самый нелепый способ решить проблемы, и мне он не подходит. В конце концов, я женщина, я если не умнее, то хитрее – уж точно, а потому из кожи вон вывернусь, но придумаю что-то, чтобы избавиться от Туза с его запросами и не подставить при этом моего Руслана. Я не могу себе позволить потерять его.
– Идем спать, – попросила я, отталкиваясь от оконной рамы и поворачиваясь лицом к по-прежнему сидевшему в кресле Алиеву, – тебе же уже скоро вставать.
– У меня завтра в первой половине дня нет никаких дел, и если ты сможешь освободиться от своих, то мы проведем все утро вместе.
– Разумеется! – не задумываясь, согласилась я, прикинув, что смогу утром написать сообщение Кукушкину и приехать в офис после обеда.
– Прекрасно! – обрадовался Руслан и встал. – Тогда… Позвольте, мадам… – Он легко подхватил меня на руки и унес в спальню.
– Он остался ночевать у нее.
– Ну и что? Это нормально – молодая красивая баба, чего б ему и не остаться-то?
– Боюсь, как бы они нас не обхитрили.
– Из этого дома только один выезд – через подземный гараж. Ворота во дворе заперты, а замок заржавел – ими давно никто не пользуется, все жильцы машины в гараже держат, оттуда и выезжают. Не проглядим.
– Ну так-то да – у нее тачка приметная, «Смарт». Только вряд ли наш гусь в такой машинке куда-то поедет, скорее – свою вызовет или служебную.
– Ну, номера-то у нас есть, так что не прозеваем. Давай-ка поспим по паре часов. Ты ложись, а я пока подежурю, потом сменимся.
Глава 9Готический принц и принцесса-юрист
Ошибаются те, кто считает мечты игрой интеллекта.
Нет, мечты – нечто противоположное, это – бегство от разума.
После проведенных у него на даче выходных Руслан улетел с какой-то проверкой на Дальний Восток, и у меня образовалось свободное время по вечерам, которое я совершенно не умела ничем занять. Оказывается, я уже привыкла к тому, что большую часть этих вечеров мы проводим вместе с Русланом, и теперь слонялась по пустой квартире без дела туда-сюда. К счастью, объявилась Аннушка и внесла оживление. Да еще какое…
Мы сидели вечером у меня в кухне, и я ушам своим не верила. Вяземская влюбилась – ну, это, положим, меня не удивило и не поразило, подобное происходило в жизни моей подруги регулярно и заканчивалось до омерзения одинаково. Так что, слушая вполуха ее восторженный рассказ о новом возлюбленном, я не могла понять только одного – где, когда и как именно она ухитрилась встретиться с солистом какой-то андеграундной группы, играющей непонятную моему слуху готическую рок-музыку.
– Ты где его выкопала? – с трудом прорвалась я через восторженный лепет подруги.
– Как – где? На концерте.
– Ну, ясно, что не в синагоге. Я одного не пойму – каким образом ты-то попала на подобный концерт? Как я думаю, ты – явно не его аудитория?
– Я с Машиной дочерью ходила.
О господи… Еще интереснее. Дочери сводной сестры Аннушки было пятнадцать лет, и ее-то интерес к подобной музыке вполне можно оправдать возрастом. Но Анька?! Представить себе мою кукольную блондинку с длинной косой, всегда безукоризненно одетую и носящую исключительно туфли на каблуках, среди беснующихся подростков в черной коже, латексе и с разноцветными патлами на головах даже моя фантазия не позволяла.
– И… как? – осторожно поинтересовалась я.
– Музыка – отстой полный. Но солист… – Аннушка закатила глаза. – Мы после концерта к нему пробились и даже познакомились, он мне и телефон дал. Ты бы его видела… Это эльф. Настоящий эльф, как из сказки – одновременно женственный и мужественный, можешь представить?
– Судя по описанию – похож на гея, дорогуша, – ухмыльнулась я.
– На гея?! – взвилась Аннушка. – Да ты бы его видела!
– И чего-то не дай бог, – призналась я, представив себе мысленно эту встречу. – Тебе не кажется, что ты того-с… деградируешь, не?
– При чем здесь…
– А при том! Тебе вот-вот скоро сорок стукнет, а ты вцепляешься в какого-то гомоисполнителя непонятной готомузыки – это, дорогая, даже для тебя слишком. Что твоя родня на это скажет? Столько лет копаться в мужиках и оторвать себе этакое – ну, Ань, это чересчур.
Аннушка обиженно замолчала, прикусила губу и вдруг зацепилась взглядом за небрежно брошенные на спинку кресла серые тренировочные брюки, в которых ходил у меня дома Руслан.
– Знаешь, не всем везет ухватить человека из аппарата президента.
– Ну что за детские обидки? – улыбнулась я. – Никто его не ухватывал – так получилось. Больше тебе скажу – даже если бы он не работал там, где работает, я была бы с ним.
– Не скажи, – протянула подруга, – уж я-то тебя знаю. Вряд ли ты позарилась бы на слесаря.
– Ты этого знать не можешь.
– Что тут знать? После Светика – и вдруг кто-то рангом ниже? Нет, дорогая подружка, ты всегда на повышение играла, вот и Руслан твой – не исключение из правил.
– Так, все – мы не обо мне и не о Руслане. Мы о тебе и твоем странном выборе, – перебила я, не желая вдаваться в суть наших отношений с Алиевым. – Ты ведь явно пришла за советом?
– Я хочу, чтобы ты на него посмотрела.
– Я?! Зачем?
– Ну… ты моя единственная подруга, Варька, и мне важно твое мнение.
– С каких это пор? Сколько себя помню – так ты не особенно прислушивалась к моим словам о потенциальных и действующих кавалерах, – улыбнулась я, беря сигарету. – А ведь частенько я оказывалась права в итоге-то.
– Ну, вот поэтому я и прошу тебя – познакомься с ним и скажи мне, что думаешь.
– Познакомься?! Ты с ума сошла? Как ты себе это представляешь? Да если меня кто в такой компании увидит – это ж позор на всю жизнь и конец репутации.
Аннушка посмотрела на меня едва не с жалостью, как на любимого, но не вполне нормального ребенка:
– Не думаешь же ты, что он ходит по городу в сценическом костюме? Во всем этом черном латексе и красных перчатках, да?
Я пожала плечами – мне совершенно безразлично было, в каком виде передвигается по городу какой-то там певец для подростков, и заводить близкое знакомство с ним я не собиралась. Даже если от этого зависит счастье моей подруги, в которое в этом случае я не верила совершенно.
– Варь… – вкрадчиво заговорила Аннушка, догадавшись о возможном ответе. – Ну пожалуйста… Что тебе стоит посидеть часик в кафе? Я же не прошу приглашать его в гости.
– Еще не хватало!
– Твой снобизм порой невыносим! Конечно, он не твоего круга – простой музыкант! Это не вхожие в Кремль люди в белоснежных сорочках!
– Ну, положим, сорочки тут ни при чем. Но ты права – я не горю желанием провести даже час в обществе человека, с которым мне заведомо не о чем разговаривать. И снобизм мой не имеет к этому никакого отношения – я люблю собеседников, с которыми могу разговаривать на интересные мне темы. А сидеть и давить улыбку – уволь. Кофе будешь?
Аннушка изумленно посмотрела на меня, широко распахнув голубые прозрачные глаза:
– Как у тебя ловко получается, Жигульская! Трах-бах, отбрила – и светским тоном: «Кофе будешь?» Мне так ни за что не суметь!
– А ты учись, иной раз полезно, – с улыбкой ответила я и включила плиту.
Подруга надулась, но не преминула высказать:
– Я так и знала, что ты не поможешь.
– Да какая тебе помощь-то нужна? – насыпая молотый кофе в джезву, спросила я. – Что тебе даст его разговор со мной?
– Мне нужно узнать о нем побольше.
– Так найми частного детектива и не морочь мне голову.
– Варя, ты не понимаешь. Детектив – это другое. А мне хочется, чтобы ты впечатление о нем составила, – ну, ты ведь всегда умела любого мужика развести на откровенность, ты же хороший адвокат, блестящий!
– Ну это-то здесь при чем? Мои профессиональные навыки вообще никакой роли не играют.
– Не клади гвоздику в кофе! – поморщилась Аннушка, заметив, что я снимаю с полки, где хранились специи, баночку с гвоздикой. – Терпеть не могу эти ароматизаторы, что ты их вечно всюду суешь?
– Ароматизатор – вещь искусственная, а гвоздика – продукт натуральный. Но как хочешь. – Я отставила банку и принялась внимательно наблюдать за тем, как над джезвой медленно поднимается шапка коричневой пены.
– Почему ты кофеваркой не пользуешься? – не унималась Аннушка, пытавшаяся скрыть раздражение такими вот мелочными придирками.