Лайон еле передвигал ноги, казалось, что он действительно сейчас упадет на асфальт.
В квартире Слава довел его до дивана в гостиной и помог сесть. Невельсон хватал ртом воздух и пытался что-то сказать. Я села рядом и снова взяла его за руку:
– Что случилось, Лайон? Постарайтесь говорить спокойно, иначе я не смогу вам помочь.
Слава принес из кухни вату, пропитанную нашатырем, и сунул ее к носу Невельсона. Тот вдохнул и принялся чихать, но через минуту стал выглядеть более спокойным:
– Варвара, у меня горе. Пропала Дайан.
– Что? Как это пропала?
– Не знаю. Она вчера ушла днем из дома, и до сих пор ее нет, а телефон отключен, – проговорил он, задыхаясь. – Я не знаю, о чем думать. У нее в Москве нет ни друзей, ни знакомых, ей не к кому пойти. Не понимаю, что могло произойти.
– А полиция? – подал голос Слава, отошедший к балконной двери.
– Полиция? – растерянно повторил Лайон. – Но ведь… По вашему закону три дня должно пройти, да? Так?
– Так, – согласилась я, – но делать что-то надо. Неужели совсем нет мест, куда она могла бы уйти?
Невельсон только отрицательно покачал головой. Я не знаю, почему я умолчала о том, что Дайан недавно приходила ко мне, просто в какой-то момент я поняла, что говорить этого не стоит – вряд ли ее визит ко мне имел какое-то отношение к исчезновению, да и было это не вчера.
– Так не бывает, чтобы человек ушел и не оставил записки, тем более что нет никаких знакомых в городе, – сказал Слава, покачиваясь с носка на пятку. – Если бы что-то случилось, вам бы сообщили – она же носит с собой документы?
– Конечно. Я всегда предупреждал, чтобы она не выходила без паспорта. – Невельсон вытер лоб платком и жалобно посмотрел на меня: – Не представляю, что мне теперь делать.
– Не паниковать. Истерика – не лучший союзник. Нужно спокойно и взвешенно все обдумать. Потом взять себя в руки и начинать звонить в больницы – паспорт, в конце концов, у нее могли просто вытащить, ведь так часто бывает. Позвоним в больницы, если не поможет – будем звонить в морги, – решительно сказала я.
У меня перед глазами так и стояла Дайан в момент нашей последней встречи – напуганная, озирающаяся по сторонам. Ее исчезновение насторожило меня, если не сказать испугало. И почему-то первой мыслью было, что к этому причастен мой старый друг-театрал… Но я не могу озвучить эту версию вслух, а должна проверить потихоньку, чтобы не возводить напраслины на человека. Все-таки похищение гражданки Великобритании – это немного чересчур даже для такого человека, как Туз.
– Почему вы пришли ко мне, Лайон?
– Я мало кого здесь знаю. А вы и Руслан были моими друзьями, – проговорил он, снова вынимая платок.
Я вдруг вспомнила, что видела его на похоронах Руслана – они с Дайан стояли поодаль, держа в руках большие букеты гвоздик. Возможно, я поторопилась мысленно обвинить Невельсона в причастности к гибели Алиева, уж слишком скорбным было его лицо там, на кладбище.
За час мы обзвонили все больницы, но ни в одну из них Дайан Невельсон не поступала, а это означало, что нужно звонить в морги и искать неопознанные трупы. Процедура неприятная и тяжелая, но я чувствовала, что должна помочь хотя бы ради Руслана. Это мероприятие тоже закончилось ничем, и я попросила Славу отвезти совершенно раздавленного Лайона домой, пообещав, что завтра мы продолжим поиски и обратимся в полицию.
Когда за мужчинами закрылась дверь, я взяла телефон и набрала номер Туза. Он долго не отвечал, и я испугалась, что он совсем не настроен общаться со мной, но услышала знакомый голос в трубке:
– Да, Варвара, добрый вечер.
– Добрый вечер, Анатолий Иванович. Можно я без предисловий?
– Можно, – чуть удивленно ответил Туз.
– Скажите, имя Дайан Невельсон вам о чем-то говорит?
– Если я правильно понимаю, то это жена приятеля твоего погибшего мужа, – спокойно сказал он, и я не услышала никаких эмоций в голосе – ровный, рядовой ответ.
– Да, правильно. Но дело в том, что она исчезла. – Я даже зажмурилась, произнося эту фразу, потому что боялась, что сейчас услышу что-то неприятное. Но Туз остался точно так же спокоен:
– Исчезла? И что?
– Ну… Я подумала…
– Так, стоп, дорогая! – оборвал Веревкин. – Что-то мне не нравится в твоем звонке, но я еще не разобрал, что именно. Исчезла какая-то баба – а ты звонишь мне. С какой стати?
Я поняла, что не могу обсуждать это по телефону, нужно собираться и ехать к Тузу в гости.
– Можно я приеду к вам? У меня долгий разговор, нужно бы лично…
– Ну приезжай, коль так срочно, – не очень довольным тоном разрешил он. – Славка у тебя?
Я не сказала, что отправила телохранителя с Невельсоном, и только буркнула что-то невнятное.
– Давай, приезжай, я жду.
Садиться за руль в возбужденном состоянии я не хотела, а потому вызвала такси. Дождь закончился, небо неожиданно разъяснело, и вечер обещал стать весьма приятным – если бы не предстоящий разговор. Все время у меня какие-то сложности, ну что же не живется-то, как всем людям?
Веревкин ждал меня – об этом свидетельствовал накрытый к чаю большой круглый стол в просторной гостиной, и я вспомнила, что не была в этой квартире дальше кабинета. Большая, светлая комната, оклеенная обоями с нежным рисунком, обставленная массивной белой мебелью в стиле прованс, очаровала меня. Надо отдать Тузу должное – он нашел приличного дизайнера, и теперь в этой комнате царил уют и какой-то покой. Возможно, этому способствовал оранжевый абажур, свисавший над столом и освещавший его мягким теплым светом, но за этим столом хотелось вести спокойные, неспешные беседы о книгах и театре, например, а не о пропавших женщинах и о рейдерских захватах.
– Присаживайся, Варвара, – пригласил Туз, отодвигая для меня стул.
Весь его вид тоже внушал спокойствие, а коричневая вязаная кофта только дополняла такой домашний образ. Этакий милый дедуля, ждущий внучку на чай с печеньем.
Туз сам налил мне чаю, подвинул блюдце с лимоном и корзинку с домашней выпечкой:
– Попробуй пряники, таких в магазине не купишь, это моя домработница сама печет.
Но я побоялась, что пряник застрянет в горле – настолько сильно волновала меня предстоявшая беседа.
– Анатолий Иванович, скажите честно – вы что-то знаете об исчезновении Дайан? – спросила я, обхватывая руками чашку.
– А почему ты решила, что я должен об этом что-то знать? – сдвинув очки на кончик носа, отозвался Туз.
– Мне так показалось.
– Крестись, когда тебе кажется. Я знать не знаю эту бабу – так с какой радости мне быть в курсе ее пропажи? И что вообще за предъявы, а?
Я пару минут собиралась с духом, чтобы рассказать ему, что я знаю об их столкновении с Невельсоном, потому что никак не могла предугадать реакцию. Вдруг Туз решит, что я копаю под него? Но говорить все равно пришлось.
– Мне совершенно случайно попала в руки информация о том, что Невельсон перехватил тот участок на набережной, о котором вы мне говорили.
В узловатых пальцах старика согнулась серебряная ложечка, и мне стало по-настоящему страшно – я влезла туда, где мне нет места. Отшвырнув ложку, Туз грозно спросил:
– И какая же птичка тебе эту информацию в клювике притащила?
Называть Алишьяна в мои планы не входило, и я уклонилась:
– Говорю же – случайно. Так это правда?
Туз помолчал, по-стариковски поджав губы. Я чувствовала, как он недоволен моим вопросом и моей осведомленностью и как борется с собой, чтобы не начать орать. Наконец, полностью овладев собой, Веревкин сказал:
– Это правда. Я именно потому просил тебя помочь мне – чувствовал, что так будет. Этот козел с английской горы возник неожиданно, я и рот открыть не успел, а у него уже все бумаги на руках. Из-под носа выдернул, зараза такая. Я ж этот участок пас, как любимую козу, а тут – трах-бах, и англичанин в дамках. Подозреваю, что не без участия твоего Алиева, кстати.
– Без участия, – решительно отвергла я, – я точно это знаю. Руслан незадолго до гибели грозился отозвать лицензию фирмы Невельсона.
Туз снял очки и, по привычке сунув в рот дужку, внимательно уставился на меня. От этого взгляда мне всегда становилось нехорошо – казалось, старик видит меня насквозь, знает все потаенные мысли и может угадать, что я скажу в следующую секунду.
– Значит, есть еще кто-то, кто его крышует. Но с чего ты решила, что его бабу я куда-то дел?
– Я этого не говорила.
– Не ври, Варвара, я этого не люблю, – поморщился Туз, – ты не приехала бы просто так. Ты считаешь, это моих рук дело. Но ты ошибаешься – я так дела не делаю. К чему мне его баба? Я б его самого прибрал, благо это не так сложно. Когда, говоришь, она пропала?
– Невельсон сказал, что вчера. Но тут есть еще кое-что… – Я вздохнула и продолжила: – Она приезжала ко мне в четверг.
– Зачем?
– Если честно, я не совсем поняла зачем. Но разговор мне показался очень странным. Дайан предупреждала меня, чтобы я не связывалась с ее мужем. Так и сказала открытым текстом – не соглашайтесь ни на какое предложение с его стороны. И что-то еще про неприятности у меня и Руслана.
Туз задумался. По его лицу я видела, он озадачен, но в том, что он не имеет отношения к исчезновению Дайан Невельсон, я была уже почти уверена.
– Хорошо, – сказал он наконец, – а что еще ты узнала про господина Невельсона? Ведь неспроста ты так волнуешься. Чувствую, что есть еще что-то.
Мне ничего не оставалось, как признаться, что я располагаю еще кое-какой информацией о Лайоне Невельсоне и его проблемах с законом в Англии и Австрии.
– Забавно, – выслушав меня, протянул Туз, – а я-то думал, что в такие игры играют только у нас, в Россиюшке. Ан нет – ты гляди, и на Западе есть еще ушлые пройдохи. Прожженный, значит, жучара этот Невельсон… Но за бабу его ты на меня, Варвара, не греши. Нет у меня привычки с тетками-то тягаться.
– Тогда я не понимаю, куда она могла исчезнуть.
– А вот за это пусть голова у Невельсона и болит, – решительно сказал Туз. – А ты не лезла бы во все это. Целее будешь. – В этой фразе мне почудилась угроза. – Кстати, а ты не думаешь, что его на тебя не Алиев вывел? – вдруг сказал Туз, и я даже вздрогнула от неожиданности. – И что Алиев-то, скорее всего, тут вообще ни при чем?