– Хорошо… – Бакстер глубоко вздохнул и продолжал: – Возможно, мне грозит смерть… Но вы же знаете этого парня, Флинна. Разве вы не были вместе в ИРА?
– Мы были любовниками. Это еще одна причина, по которой я не должна оставаться здесь и надеяться, что он не расстреляет меня сразу.
– Понятно. Ну, что ж, если вы хотите совершить самоубийство, это одно дело. Но не говорите мне, что пытаетесь убежать. И не вмешивайте меня в это бессмысленное самоубийство, я не хочу умирать вместе с вами.
– Позднее вы будете сами молить, чтобы вас поскорее расстреляли.
Бакстер спокойно ответил на ее саркастическую реплику:
– Если удобный случай представится, я попытаюсь бежать. – Он снова взглянул на Морин. – Если же нет, значит, когда придет время, надеюсь, умру достойно.
– Я тоже надеюсь. А сейчас отпустите мою руку. Ладно, я подожду. Но если нас свяжут и бросят в склеп или в какое-нибудь подобное место, где вы будете метаться от боли в разбитых коленях, вы вспомните о том, что мы могли убежать. Вам известно, как поступают: продержат на коленях несколько часов, перед тем, как выстрелить в сердце.
Бакстер глубоко вздохнул:
– Полагаю, что мне недостает живого воображения, чтобы от испуга пытаться что-нибудь предпринять… Но вы нарисовали мне потрясающе полную картину. – Он отпустил ее руку и сидел, глядя на нее искоса, но Морин внешне оставалась вполне спокойной. – Не надо волноваться.
– Да, пошли вы к черту со своим хваленым британским спокойствием!
Бакстер вспомнил, как смела она была на ступенях собора, и понял, что вольно или невольно причиной тому отчасти он, вернее, страна, которую он представляет. Он понял также, что ее жизнь в известной мере в его руках. Что касается его самого, то нынешнее положение бесило его, но, тем не менее, он не терял чувства собственного достоинства. Различие было весьма существенным и определяло теперь их поведение в плену, а если придется умирать, то и поведение перед лицом смерти.
Поэтому Бакстер убежденно заявил:
– Когда бы вы ни решились… в любом случае я буду с вами.
Пэд Фитцджеральд посмотрел наверх – по лестнице справа к нему спускалась сестра. Он встал, опустив дулом вниз автомат «томпсона».
– Как дела, Меган?
– Все сделано, только мины не все установлены. – Она посмотрела вниз на ступеньки, ведущие к дверям пустой ризницы. – Заметил какое-нибудь движение?
– Нет. Все тихо. – Пэд пытался выдавить из себя улыбку. – Возможно, они еще не знают, что мы здесь?
Меган в ответ тоже улыбнулась:
– Нет, знают. Наверняка знают, Пэд.
Она достала пистолет, спустилась по ступенькам и проверила замок и цепочку на дверях. Затем прислушалась, пытаясь разобрать звуки, доносившиеся из других коридоров, ведущих в ризницу. Послышалось какое-то движение, а затем кто-то тихо кашлянул.
Меган обернулась к брату и произнесла нарочито громко:
– Когда будете стрелять, мальчики, бейте между засовами. Не ломайте замок и цепь. Эти «томпсоны» могут подвести.
Пэд улыбнулся:
– О, не волнуйся. Мы давно уже научились обращаться с ними.
Она подмигнула брату и, засунув пистолет за пояс джинсов, подошла поближе к Пэду и легонько коснулась его щеки.
– Мы сделаем все, что задумали, Пэд. Томми приговорен к пожизненному. Мы можем погибнуть или угодить в американскую тюрьму на всю жизнь. И наша мать умрет раньше времени от переживаний. Никто из нас, может, и не увидит друг друга снова, если все пойдет наперекосяк.
Пэд Фитцджеральд почувствовал, что из его глаз вот-вот потекут слезы, но сдержал себя. Постаравшись придать голосу твердость, он сказал:
– Мы сделали ставку на Брайена, Меган. Ты… Ты доверяешь ему? Сможет ли он выполнить задуманное?
Меган пристально посмотрела в глаза брату:
– Если не сможет и мы поймем, что он не в силах, тогда… ты и я, Пэд… Мы сделаем это сами. Не посрамим честь семьи.
Она резко отвернулась и побежала по ступенькам вверх к алтарю, обошла его кругом и посмотрела на Морин, сидящую на церковной скамье. Их взгляды встретились, но обе не отвели глаз.
Из внутренней галереи выглянул Флинн и крикнул:
– Меган, подойди к нам.
Меган отвернулась от Морин, подошла к Флинну и Хики, и они вместе направились к центральному приделу храма.
– В коридорах, ведущих к ризнице, есть люди, – сообщила она.
Флинн на ходу кивнул:
– Они ничего не станут предпринимать до тех пор, пока не установят: кто мы и чего хотим. У нас есть в запасе еще немного времени.
Они подошли к парадным дверям. Флинн ощупал холодную бронзу.
– Чудо. Так и хочется взять их с собой, – улыбнулся он. Затем, проверив мины, повернулся и повел их в обход по собору. – Мы встретим их метким смертоносным перекрестным огнем с пяти длинных скрытых выступов, защищенных каменными парапетами. Пока будем удерживать верхние точки, считайте, что собор наш. Но, если потеряем их и схватка начнется внизу, нам придется несладко.
Хики, пыхтя, раскурил трубку.
– Продержимся, пока не завяжется бой в книжном магазине.
Меган взглянула на него:
– Надеюсь, ты сохранишь чувство юмора, когда вокруг начнут свистеть пули.
Хики выпустил дым в ее сторону.
– Девочка, за свою жизнь мне довелось пострелять больше раз, чем число твоих ежемесячных течек.
Флинн прервал его:
– Если бы ты командовал полицией, Джон, что бы ты сделал?
Хики на мгновение задумался, а потом ответил:
– Я бы сделал то же, что и британская армия в Нижнем Дублине в шестнадцатом году. Я вызвал бы артиллерию и сровнял это чертово место с землей. А затем предложил бы условия капитуляции.
– Но это не Дублин шестнадцатого года, – заметил Флинн. – Думаю, что полицейские станут действовать весьма осмотрительно и осторожно.
– Можешь называть это осмотрительностью. Но я назову хитростью. В конце концов, они пойдут на штурм, когда поймут, что нас отсюда не выманить. Но сильного огня не будет. Больше тактики и меньше оружия, уничтожающего все на своем пути. Они будут применять газ, вертолеты, шумовые и дымовые гранаты, которые не разрушают. У них теперь таких средств навалом. – Хики огляделся. – Но мы, возможно, сумеем удержать свои позиции.
– Мы обязательно их удержим, – подтвердила Меган, а Флинн добавил:
– К тому же на всякий случай у нас есть противогазы.
– Правда? Ты очень предусмотрительный человек, Брайен. Старая добрая ИРА всегда была недостаточно подготовленной, когда пыталась противостоять снарядам британского льва. А тому нравилось угощать ИРА на славу… – Хики посмотрел наверх на трифорий, а затем перевел взгляд на огромный пустой зал собора. – Думаю, плохо другое… Что ты не нашел побольше людей…
Флинн перебил его:
– Их здесь и так достаточно. Каждый стоит двадцати головорезов старого образца.
– Кто? Вот эти? И даже женщины?
Меган это задело, и она хотела было ответить, но вмешался Флинн:
– Ты несправедлив к женщинам, старый пройдоха! Даже я с годами научился их ценить. Они осторожны и надежны.
Хики бросил взгляд в сторону алтаря, где сидела Морин, но затем с преувеличенном притворством быстро отвел глаза.
– Полагаю, таковы многие из них. – Он присел на краешек церковной скамьи и зевнул. – Утомительное это дело. Меган, девочка, надеюсь, ты не думаешь, что я имел в виду тебя? Я говорил про бабье вообще.
– Иди ты к черту! – резко бросила она и быстро отошла.
Флинн глубоко вздохнул, и в этом вздохе чувствовались раздражение и досада.
– Зачем ты к ней придираешься?
Хики посмотрел вслед Меган, направляющейся к алтарю.
– Как же холодно!.. Ну прямо как в чертовом деревянном ящике со льдом.
– Джон, послушай…
Внезапно зазвонил телефон, стоящий на органе около алтаря, и все, как один, повернулись на этот долгожданный звук.
Глава 20
Брайен Флинн положил руку на трубку звонящего телефона и посмотрел на Хики.
– А я уже начал верить, что всем на нас наплевать – премного наслышан о безразличии ньюйоркцев.
Хики рассмеялся:
– Да, думаю, для ирландских революционеров самое худшее – это когда их не замечают. Возьми трубку, и если это кто-нибудь, предлагающий алюминиевую обшивку для дома священника, то нам останется только разойтись по домам.
Флинн глубоко вздохнул и поднял телефонную трубку:
– Мак-Камейл слушает.
На другом конце провода некоторое время молчали, а затем мужской голос нервно спросил:
– Кто?
– Финн Мак-Камейл, вождь фениев. А с кем я говорю?
Снова последовало молчание, и потом тот же голос произнес:
– Сержант полиции Тезик. Оперативная патрульная служба. Я звоню из дома священника. Что за чертовщина у вас там творится?
– Ничего особенного в данный момент.
– А почему двери закрыты?
– Потому что все они заминированы. В целях вашей же безопасности.
– Почему?..
– Слушай, сержант Тезик, и слушай очень внимательно. У нас здесь четыре заложника: отец Мёрфи, Морин Мелон, сэр Гарольд Бакстер и Его Высокопреосвященство собственной персоной. Если полиция попытается ворваться силой, то взорвутся мины, а если станут продолжать ломиться, то заложники будут убиты, а собор сожжен. Ты понял меня?
– О Боже…
– Передай мои слова своему начальству, и побыстрее – я хочу говорить по телефону с человеком более высокого ранга. И не тяни, сержант Тезик!
– Да… будет сделано… Послушай, зачем так нервничать из-за каких-то пустяков! Так что ты уж полегче! Мы разберемся во всем в самое ближайшее время и найдем человека из высших чинов, который позвонит тебе. Хорошо?
– Да, и поскорее. И без глупостей, иначе в ответ получите немало трупов. И никаких вертолетов поблизости, никаких бронетранспортеров на улицах. В башнях мои люди с гранатометами и винтовками. А я нацелил пистолет прямо кардиналу в голову.
– Ну ладно, полегче. Но не…
Флинн положил трубку и повернулся к Хики и Меган, подошедшей к ним.