-Догоню, - твердил он непонятное. – Все равно догоню… Успею...
Пот заливал лицо, в висках стучало, в голове нарастал гул. До башни главного купола, куда он стремился, оставалось метров пятьдесят… Еще два, ну три мучительных перехода, и он зажжет фонарь, который будет виден далеко за пределами города… Он сделал еще шаг и тяжело рухнул навзничь, прижимая к груди заветный фонарь…
Шофер остановил хлебный фургон, переоборудованный под «автозак» и сообщил:
-Дальше не проедем. Сами видите.
- Дойдем, - весело сказал товарищ Гурин. – Не в первый раз. Семенов, открывай дверь, выводи осужденных.
Чекист снял навесной замок с двери и скомандовал:
-На выход!
Окоченевшие священники с трудом выбрались из промерзшего грузовика. Из машины сопровождения вышел отряд одетых в тулупы чекистов. Было заметно, что все уже изрядно пьяны, но время от времени все равно прикладывались к фляжкам. В последние месяцы работы палачам прибавилось: приходилось расстреливать по сто человек в день. Один из чекистов достал из машины канистру с одеколоном – запах крови и пороха шел от них такой, что по воспоминаниям одного из них «даже собаки от нас шарахались, а если и лаяли, то – издалека».
Священникам связали руки за спиной проволокой, последовала команда: «Вперед!».
Первым шел настоятель, за ним протодиакон Крестовский, три священника собора и псаломщик. Небо было затянуто тучами, дул леденящий морской ветер, громко хрустел под ногами снег… И тут протодиакон запел. Пел он тропарь Рождеству с некоторым усилием – у него были разбиты губы и выбит зуб, но пел он громко и радостно.
- Молчать! – крикнул сзади Гурин. – Молчать, а не то…
-А то что? – прервался на минуту отец Сергий. – Что ты теперь-то со мной сделаешь?
- Умереть по разному можно, - сказал чекист. – Ох как «по разному» …
- Значит, страстотерпцем буду! – отрезал протодиакон, но после секундного раздумья, поправился. – Хотя нет… Раз ты здесь, то – мучеником…
- А в чем разница? – полюбопытствовал Гурин.
- Да в том, что мученикам приходится помирать в окружении таких козлищ, как ты! - отчеканил протодьякон.
-Отец Сергий! – окликнул настоятель.
- А я чё? Я ему Писание растолковываю…
-Я не про то, - строго сказал настоятель. – Ты не отвлекайся. Пой.
Протодьякон продолжил, а чекист лишь сплюнул и решил потерпеть, благо оставалось недолго.
У слегка подмерзшей проруби остановились. Один из чекистов привычными ударами прорубил тонкий лед.
Священников выстроили в ряд. Настоятель, с плотно сжатыми губами, смотрел куда-то в темное небо. Гурин проследил за его взглядом.
-А! – догадался чекист. – Рождественскую звезду ждешь? Извини, папаша – не судьба… Сказки кончились. Собор ты тоже зря ремонтировал – закроем.
- Когда-нибудь откроют, - сказал настоятель.
-Взорвем!
- Отстроят…
-Да некому отстраивать-то будет. Через пятилетку-другую в России верующих не останется. Ни одного!
-Будут, - уверенно сказал настоятель, все еще глядя куда-то вверх.
- Не будет сегодня звезд, - заверил Гурин. – Не судьба! Твой Бог даже над погодой не властен…
-Обернись.
…Над окутанным мраком городом ярко горела звезда...
Рука Гурина невольно поползла к кобуре.
- Ты в нее и впрямь стрелять собрался? – улыбнулся отец Варфоломей. Покрытые инеем и снегом священники улыбались белыми губами.
Гурин опомнился, скомандовал одному из бойцов:
-Это в соборе! Кто-то из недобитков… Взять машину! Привезти сюда! Быстро! А вы что радуетесь?! – повернулся он к священникам. – Это – не звезда!
-Это – звезда, - твердо сказал настоятель. – Уж вы их и закрашивали, и переворачивали, и переделывали, а все не выходит, да? А тебе такой звезды вовек не увидеть…
-Вы со своим фанатизмом совсем ума лишались, - покачал головой Гурин. – Это – свет на башне!..
Настоятель улыбался и смотрел вверх. Падающий снег покрывал его седые волосы.
- Это свет на башне! – крикнул Гурин. – Просто свет!.. Да что я с вами вообще разговариваю?!... Взвод! Слушай мою команду! Становись… Готовсь… Целься… По чужому и вредному для нашей власти элементу… Огонь!..
Дмитрий Александрович еще раз проверил надежно ли закрепил фонарь. Удовлетворенно кивнул, глядя в окно на ленинградскую мглу, и начал спускаться вниз. Боль отступила. Он знал, что это – ненадолго, но ему должно было хватить. В своей каморке он слегка подогрел воду и сбрил бороду и усы. Достал чистую рубашку, переоделся…
Подошел к дверям собора и своими ключами открыл замок. Широко распахнул двери перед остолбеневшими от радости старухами:
- Входите, матушки… С Рождеством!
И, сделав шаг в сторону, встал рядом со скульптурой ангела, пропуская устремившихся в собор людей…
Э П И Л О Г.
Пустота. Но при мысли о ней
Видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
Тем верней неизбежное чудо…
Иосиф Бродский.
25 августа 2006 года. С.-Петербург.
…Пожар начался во время службы. Первые языки огня заметили идущие по улице прохожие. Предупредили собравшихся в храме. Священники все же довели службу до конца и только тогда начали эвакуацию имущества. Иконы, книги, алтарные святыни и все, что возможно было вынести, относилось подальше от храма.
Пожар разгорался стремительно. Со строительных лесов языки пламени перебрались на главный купол, проникли на чердачные перекрытия. Горящие оконные переплеты рушились вниз, разбиваясь о пол собора взрывами искр. Каменный свод раскалился докрасна, готовый вот-вот обрушиться, и тогда…
Один из самых больших соборов Петербурга пылал как факел, видимый на многие и многие километры. Десятки добровольцев, рискуя жизнью, раз за разом бросались внутрь, отнимая у огня все, до чего еще можно было дотянуться. На улицах и проспектах вокруг собора люди останавливались, пораженные этим трагическим зрелищем, крестились, не в силах оторвать глаз от огня. Многие плакали…
Пожарные машины прибыли только через час, вертолеты – и того позже. А вот люди… Обычные люди, многие даже далекие от христианства, спасали то, на что покушался огонь. Пошел дождь… Совсем небольшой, он не мог остановить пламя бушующее с такой силой, но люди, молившиеся у собора о дожде, словно получили ответ: не бойтесь, вы услышаны… Затаив дыхание все ждали: устоит ли, выдержит ли храм… Впоследствии, обследовавшие собор специалисты, с восторгом говорили о уникальных технологиях инженерного мастерства, примененных Стасовым на случай пожара, которые и уберегли собор. Гениальный архитектор, построивший храм, спас его и через 200 лет… Купол выдержал…
Онисин, мокрый от дождя и пота, сжав кулаки, стоял рядом со служащими собора и твердил только одно: «Я найду тебя… я тебя найду!..». Но это уже было не в его воле. Через несколько дней, от работников местного РУВД он узнает, что в день пожара его бывший сослуживец Дмитрий Гурин был убит наркоманом – тем самым молдаванином Михаем, которого он так энергично «отваживал» от храма. Задержанный по горячим следам Михай признается в убийстве, объяснив его мотивы «личной неприязнью», и на допросе покажет, что нанеся не менее десятка ножевых ударов, забрал из карманов убитого кошелек с деньгами, ракетницу без патронов и сотовый телефон. Ракетницу и телефон он выкинул в реку а деньги потратил на водку и на наркотики. Пустой кошелек он отдаст следователю добровольно…
Священники стояли плечом к плечу и смотрели на возвышающийся посреди языков пламени крест.
…На седые волосы настоятеля падал пепел, и казалось, что он смотрит на купола сквозь летящий снег… Рядом застыли священники, все еще державшие в руках то, что успели вынести из храма…
…Мокрый от пожарных брандспойтов отец Григорий, прижимавший к груди дарохранительницу…
…Отец Кирилл, не выпускающий из рук образ «Спаса Нерукотворного» …
…Отец Александр, словно копье, державший хоругвь с изображением святого Сергия Радонежского…
… Отец Василий, сжимавший в руках напрестольный крест…
Они стояли и смотрели на огонь, вновь пытавшийся уничтожить их Дом…. Утром следующего дня они уже вновь будут вести службу, вынеся Престол прямо на паперть пострадавшего храма. Завтра настоятель, усилием воли запретив себе тратить время на скорбь, снова начнет планирование восстановительных работ. И, несмотря на настоятельные советы городских чиновников, приходская жизнь собора не остановиться. И вновь (даже больше чем ранее!), найдутся люди, жертвующие на восстановление храма. Вновь поднимутся в высь золотые кресты и покроются небесной синевой купола, заблестят золотые звезды… И люди, приходящие в собор, будут говорить: «Раз бесы так атакуют… Значит, быть этому храму славным!» … А потом…
В 2016 году Церковь будет отмечать 300-летие военного духовенства России. Если б не пожар, собор завершил бы свое восстановление раньше, но, как говорил мудрый Тертуллиан: «Случайности не случайны!», и храм проявит «самоволие», словно «пожелав» открыться именно в эту, символическую для него дату. Он откроется, когда архивы отдадут всю информацию о служивших в нем священниках, их подвигах и судьбах. Когда многие, и слыхом не слыхивавшие доселе о «военном духовенстве», благодаря пожару узнают, что такое – воинский собор, освящение погон и знамен, о бессребрениках-священниках, в жару и стужу, под пулями и осколками, следующими за своей паствой. Откроется вопреки всем изначальным планам, в строгом соответствии с Законом: «Да будет на все Святая Воля Твоя. Не так как я хочу, но так как Ты хочешь, Господи…»