"Все сорваны покровы, ибо ты – всевидящ,
Всезнание твоё ввергает в трепет!
Семьсот монет моих, что я насобирал,
Все без остатка передать тебе хочу:
Тебе благодаря я жив сегодня
И здравствует жена – всё это ты содеял!"
В ответ на это бодхисаттва пропел:
"Премудрым не нужна стихами плата,
И чувств их вирши пёстрые не тронут.
Счастлив в богатстве да пребудешь, брахман,
Своё забрав, ступай, веди хозяйство!"
И, молвив так, великосущный повелел добавить брахману монет до полной тысячи и спросил его: "О брахман, а кто послал тебя за подаянием?" – "Жена, премудрый". – "А жена у тебя стара иль молода?" – "Молода, премудрый!" – "А коли так, она нарочно отослала тебя из дому, чтобы безбоязненно предаться блуду. Если понесёшь деньги домой, она найдёт способ передать богатство, в муках обретённое тобой, любовнику. Поэтому закопай сперва деньги под деревом или ещё где-нибудь, а уж потом ступай домой!" – и с этими словами великосущный отпустил брахмана.
Брахман зарыл деньги под деревом неподалёку от деревни и, когда стемнело, пошёл домой. С порога окликнул он жену, которая в это время забавлялась с любовником. Услыхав голос мужа, она погасила светильник и отворила дверь, а едва брахман вошёл, вывела любовника из дому, оставила у дверей и вернулась в дом. Пошарила в мешке, убедилась, что там пусто, и спросила мужа: "Брахман, сколько же ты насобирал денег?" – "Целую тысячу", – отвечал брахман. "Где ж она?" – "Спрятана там-то и там-то, после заберём, не тревожься!" – успокоил её брахман. Жена вышла из дому и обо всём рассказала любовнику. Тот пошёл в указанное место и забрал все деньги, как если бы они принадлежали ему.
На следующий день брахман сам отправился за деньгами, но, не найдя их, пошёл к бодхисаттве. "Чего тебе, брахман?" – спросил бодхисаттва. "Не нашёл я своих денег, премудрый!" – отвечал брахман. "А сказал ты жене, где они спрятаны?" – "Да, премудрый, сказал". Бодхисаттва понял, что жена обо всём рассказала любовнику, и опять спросил брахмана: "А нет ли, брахман, у твоей жены какого-нибудь знакомого брахмана?" – "Да, есть", – отвечал тот. "И у тебя тоже есть такие знакомые?" – "Да, премудрый". Тогда великосущный приказал выдать брахману денег, чтобы ему хватило на семь дней, и так наставил его: "Ступай, брахман, и в первый день позови семь брахманов из твоих друзей и семь – из друзей жены и угости их, а после каждый день зови и тех, и тех на одного меньше, чтобы к седьмому дню осталось всего двое, и если заметишь, что жена твоя и в последний день пригласит брахмана, который хаживал к вам все шесть дней, дай мне знать!" Брахман сделал всё, как велел бодхисаттва, и спустя неделю сказал великосущному: "Приметил я, о премудрый, того брахмана, что ходит к нам постоянно на трапезы!"
Тогда бодхисаттва послал с брахманом своих людей, приказал им доставить к нему любовника и, когда тот явился, спросил: "Не ты ли забрал тысячу монет, зарытых вот этим брахманом под таким-то деревом?" – "Ничего я не брал, премудрый!" – отвечал тот. "Ты, видно, не знаешь, что зовусь я премудрым Сенакой и что заставлю тебя принести сюда эти деньги!" – пригрозил бодхисаттва. Испугавшись, брахман признался: "Да, это я их взял!" – "И что же ты с ними сделал?" – "Я, о великомудрый, положил их там-то". – "Ну что, брахман, – обратился тогда бодхисаттва к мужу, – желаешь ли ты остаться со своей женой или возьмёшь другую?" – "О мудрый, – сказал брахман, – пусть останется эта!" Бодхисаттва тогда велел доставить к нему деньги, спрятанные любовником, и саму неверную жену и тут же приказал любовнику передать деньги мужу из рук в руки. Затем распорядился примерно наказать вороватого брахмана и изгнать его из города, а неверную жену проучить хорошенько. Старого же брахмана бодхисаттва восславил великою славою и оставил жить подле себя".
И, завершая своё наставление в дхарме, Учитель явил собравшимся Четыре Благородные Истины, и, познав их, многие обрели плод от вступления в Поток и вкусили от разных иных плодов. Учитель же, разъясняя рассказ, так истолковал перерождения: "Тем брахманом в ту пору был Ананда, духом дерева – Шарипутра, царскими приспешниками – служители пробуждённого, премудрым же Сенакой был я сам".
Джатака об обезьяньем вожаке (Джатака о Великой обезьяне)
Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Satta-Nipata. 407. Mahakapi-Jataka
Арья Шура. Перевод с санскрита А. Баранникова, О. Волковой. Изд. 2-е, доп. 2000г.
Бодхисаттва когда-то был предводителем стада обезьян в одном благословенном уголке в самом сердце Гималаев, где росли в изобилии лекарственные растения, соки которых производят самое различное действие, и сотни деревьев с разнообразными цветами, плодами, почками и ветвями; где текли горные потоки, прозрачные, как кристаллы хрусталя; где неумолчно раздавалось пение птичьих стай. Но и в таком состоянии, благодаря постоянным упражнениям в щедрости и сострадании, в сердце бодхисаттвы отсутствовали зависть, эгоизм и жестокость, словно им мешало его служение их врагам1. Он жил на большом баньяновом дереве, упирающимся в небо, как горная вершина, казавшемся владыкой леса и благодаря густым ветвям, покрытым листвой, походившим на скопление облаков. Его ветви сгибались от плодов превосходивших размерами плоды веерной пальмы, отличавшихся прекрасным вкусом, приятным цветом и ароматом.
1. У добродетельных, хотя бы и животных, есть всё-таки остаток судьбы счастливой, которая направлена на благо их друзей, как остаток богатства уехавших в страну чужую служит их друзьям.
Одна ветка этого дерева склонилась над протекавшей рядом рекой. И вот бодхисаттва, предвидя далеко вперёд, поучал обезьянье стадо: «Если вы не помешаете плодоносить этой ветке баньяна, не наслаждаться никому из вас больше плодами с других веток». И вот однажды обезьяны не углядели на этой ветке один плод, ещё незрелый и поэтому не очень большой, скрытый листьями, которые муравьи свернули в виде воронки. С течением времени он вырос, приобрёл прекрасный цвет, запах, сочность и мягкость. И когда он созрел, его стебелёк оборвался, и он упал в реку. Уносимый вниз по течению, он зацепился за сеть, преграждавшую реку, поставленную по приказу некого царя, наслаждавшегося в это время со своим гаремом играми в воде.
2. Распространяя упоительный чудесный аромат, он заглушил благоуханье смешанное омовений, венков, духов и женщин.
3. И женщины, полузакрыв глаза, вдыхали с наслажденьем тот пьянящий запах, кругом бросая взгляды, полные живого любопытства.
Поводя взволнованными от любопытства глазами, женщины увидели запутавшийся в сети плод баньяна, превосходящий размерами спелый плод веерной пальмы. «Что же это такое?» – подумали они, не в силах оторвать от него глаза, а вместе с ними так подумал и царь. Он повелел принести этот плод и после осмотра опытным врачом отведал его.
4. Его необычный вкус изумил царя, как поражают зрителей изображаемые во время представлений чувства2.
5. Приведённый в изумление чудесным запахом и цветом, царь, наслаждаясь его вкусом, пришёл в восторг и восхищенье.
И вот хотя царь был привычен к изысканным блюдам, он настолько был очарован его вкусом, что ему пришла мысль:
6. «Поистине, кто не вкушает таких плодов, какие царской власти плоды вкушает тот? Кто ж пищу ест такую, тот и является царём, себя не утруждая исполненьем долга государя».
Желая узнать, откуда он появился, царь стал так размышлять: «Ясно, что прекрасное дерево, которому принадлежит этот плод, должно быть недалеко отсюда и стоит на берегу реки. А так как не исчезли его цвет, аромат и вкус, значит он недолго пробыл в воде и не испортился; поэтому возможно узнать его происхождение». Придя к такому решению, царь, увлекаемый страстным желанием насладиться его вкусом, прекратил игры в воде и, приняв меры для поддержания порядка в столице, с большим войском, снаряжённым для похода, отправился вверх по реке. Постепенно пролагая себе путь через лесные чащи, где обитало множество хищных животных, испытывая самые различные удовольствия, рассматривая естественную прелесть лесов и пугая треском барабана лесных слонов и оленей, они добрались до труднопроходимой для людей местности, где росло это дерево.
7. Царь издали увидел лесов владыку, словно груду облаков, придавленных под тяжестью воды, стоявшего возле утёса и напоминавшего утёс, на которого, как на властителя, смотрели снизу вверх деревья.
Встреченный чарующим ароматом этого дерева, превосходящим аромат спелых плодов манго, царь решил сразу, что это и есть то самое дерево. Подойдя ближе, он увидел, что на его ветвях расселись сотни обезьян, занятых пожиранием его плодов. Тогда царь, крайне разгневавшись на этих обезьян, грабивших столь желанное его достояние, стал браниться и кричать своим людям: «Бейте их! Бейте, убивайте, уничтожайте, гоните прочь этих негодных обезьян!» И его люди, взяв луки и приготовившись выпустить стрелы, криками угрожали обезьянам, а другие высоко подняли комья земли, дубины и копья. Они наступали на дерево так, словно им нужно было атаковать неприступную крепость. Меж тем бодхисаттва заметил приближение царского войска, походившего на океан, воды которого взметает стремительный ветер, поднявшего необыкновенный шум, осыпавшего дерево со всех сторон, как градом молний, стрелами, комьями земли, палками и копьями. Он увидел также, что обезьяны могут испускать только крики ужаса и обращают к нему свои изменившиеся от отчаяния лица. Глубокое сострадание овладело его сердцем, и он, свободный от отчаяния, уныния и страха, успокоив обезьянье стадо, направил все свои помыслы на их спасение. Взобравшись на верхушку дерева, он хотел перепрыгнуть на соседнюю скалу. Хотя до той вершины можно было добрать только в несколько последовательных прыжков, Великосущный благодаря своей чудесной отваге перелетел, как птица.
8. И в два прыжка бы не преодолели другие обезьяны это расстоянье, которое отважным и стремительным прыжком покрыл он, как будто бы оно ничтожным было.