"Зачем ты пришёл?" – спросил слон, увидев его. "Я, почтенный, несчастный бедняк, – отвечал тот, – жить мне не на что. Прошу тебя, дай мне один твой клык. Я продам его и на эти деньги буду кормиться". "Ну что ж, дам я тебе клык, если у тебя есть чем отпилить". – "Я захватил пилу, почтенный". – "Ну отпиливай клык и бери". Слон подогнул ноги и лёг, как ложится вол. И человек отпилил у него два главных клыка.
Тогда бодхисаттва обхватил клыки хоботом и сказал: "Послушай, человек, не думай, что эти клыки мне не дороги. Но всепроникающие клыки – клыки общего знания, с помощью которых можно постичь все дхармы[1], для меня в тысячу, в сто тысяч раз дороже. Да будут отданы эти клыки для достижения общего знания". И он отдал человеку пару клыков.
Человек унёс эти клыки и продал, а когда истратил все деньги, снова пришёл к бодхисаттве и сказал: "Почтенный, я продал твои клыки, но деньги пришлось раздать за долги, дай мне остатки твоих клыков".
"Хорошо", – сказал бодхисаттва и отдал остатки своих клыков.
Человек продал их и опять пришёл к слону: "Почтенный, жить мне не на что, отдай мне корни твоих клыков". – "Хорошо", – сказал бодхисаттва и лёг, как прежде. А этот злобный человек по хоботу Великого Существа, как по серебряной цепи, взобрался на голову, словно на снежную вершину Кайласа[2], и стал пяткой бить по заросшим концам клыков, пока не оголил их. Тогда он выпилил корни и ушёл.
И как только этот злодей исчез с глаз бодхисаттвы, огромная, простирающаяся на двести девяносто четыре тысячи йоджан[3] земля, которая выдерживала и тяжесть гор Сумеру и Юкагиры, и отвратительный запах человеческих нечистот, словно не смогла выдержать всех низменных качеств этого человека, треснула и разверзлась. Из трещины вырвалось пламя великого ада и, как будто роскошной шерстяной тканью, окутало этого предающего друзей человека, закружило и увлекло вниз.
Когда этого злого человека поглотила земля, божество дерева, жившее в этом лесу, стало размышлять: "Человека неблагодарного, предающего своих друзей, невозможно удовлетворить, даже подарив ему могущественное царство". И, разъясняя дхарму, божество огласило лес следующей гатхой:
Повсюду так и рыскают глаза неблагодарного,
Хоть землю всю ему отдай, он этим не насытится.
Так божество, огласив лес, показало дхарму. А бодхисаттва, прожил свой жизненный срок и возродился согласно карме.
Учитель сказал: "Не только теперь, о бхикшу, Девадатта неблагодарен, он был таким и прежде".
Приведя этот рассказ для разъяснения дхармы, Учитель отождествил перерождения: "Тогда предающим друзей человеком был Девадатта, божеством дерева – Сарипутта, а добродетельным царём слонов был я".
Джатака о верном изречении
Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Eka-Nipata. 73 Saccamkira-Jataka.
Перевод Ю. Алихановой выполнен по изданию: "The Jataka", ed. by V. Fausboll, vols 1-7, London, 1877-1897.
"Правду, думаю я..." Эту историю Учитель, находясь в Велуване, рассказал о попытке убийства. Однажды вся община бхикшу, собравшись в зале дхармы, обсуждала пороки Девадатты: "Братья, Девадатта не признаёт добродетелей Учителя, пытается даже совершить убийство". В это время вошёл Учитель и спросил: "Что вы тут обсуждаете, бхикшу?" Когда те объяснили, Учитель сказал: "Не только теперь, о бхикшу, Девадатта предпринимает попытки меня убить, он пытался это сделать и раньше". И он рассказал историю о прошлом.
Давным-давно царствовал в Варанаси Брахмадатта. Его сын Дуттхакумара был груб и жесток, подобно нападающей змее. Без брани и побоев он ни с кем не говорил. И своим домашним, и чужим он был неприятен и отвратителен, словно песок, попавший в глаза, словно пишача[4], пришедший на трапезу.
Однажды царевич захотел порезвиться в воде и отправился с большой свитой на берег реки. Вдруг появилась большая туча. И сразу стало темно. Тогда царевич сказал слугам:
– Эй, вынесите-ка меня на середину реки, искупайте там и несите домой.
Входя в воду, слуги стали рассуждать: "Что будет нам от царя, если мы утопим здесь этого злодея?" – Ну-ка, иди сюда, черноухий[5], – сказали они царевичу, бросили его в воду, а сами выскочили на берег.
Когда во дворце их спросили, где царевич, слуги сказали: "Мы не знаем; когда появилась большая туча, царевич стал купаться и, наверное, ушёл прежде нас". Потом слуг призвали к царю. "Где мой сын?" – спросил царь. "Не знаем, Божественный, – отвечали они, – туча появилась, и он, наверное, ушёл раньше нас, думая, что мы уже дома". Тогда царь приказал открыть ворота, сам вышел на берег реки и велел повсюду искать царевича. Но никто не мог его найти.
А когда совсем стемнело и начался ливень, царевич, увлекаемый потоком, заметил плывущее бревно, забрался на него и в смертельном страхе, рыдая, плыл по течению.
В это время один купец, живший прежде в Варанаси и закопавший на берегу реки клад в сорок коти, из-за жадности к деньгам возродился после смерти в образе змеи и жил над тем местом, где были зарыты деньги. Другой купец закопал в той местности тридцать коти и из-за жадности к деньгам возродился в образе крысы. И змея и крыса, смытые водой, поплыли наперерез течению и достигли бревна, на котором сидел царевич. Змея забралась на один конец бревна, а крыса – на другой.
На берегу реки росло дерево симбали[6], а на нём жил молодой попугай. Когда вода размыла корни этого дерева, оно упало в реку. Попугай поднялся в воздух, но из-за сильного ливня лететь не смог и сел на то же бревно, на котором плыл царевич. Так они все четверо неслись по течению.
В то время бодхисаттва возродился в стране Каши в семье одного северного брахмана. Когда он вырос, ушёл в отшельники и, построив себе хижину в тихом местечке на берегу реки, поселился там. Как-то в полночь он вышел из хижины и вдруг услышал сильный вопль царевича. "Отшельник, проникшийся любовью и состраданием ко всему живому, – подумал он, – не может равнодушно смотреть на гибель этого человека, надо вытащить его из воды и спасти ему жизнь". – Не бойся, не бойся! – крикнул он человеку, а сам, войдя в воду, поплыл наперерез течению. Сильный, как слон, он схватил бревно за один конец, потянул за собой и быстро дотащил до берега.
Царевича он на руках вынес на берег, а змею и других животных сразу отнёс к себе в хижину. Потом развёл огонь и, как более слабых, отогрел сначала животных, а потом – царевича. Когда все они согрелись, отшельник стал их кормить. Сначала накормил животных, а потом принёс разных плодов царевичу. "Этот негодяй-отшельник, – подумал царевич, – не почитает моё царское достоинство, а отдаёт предпочтение диким животным". И он затаил зло на бодхисаттву.
Через некоторое время все они окрепли, вода в реке спала, и змея, поклонившись отшельнику, говорит:
– Любезный, ты мне большую услугу оказал. У меня в таком-то месте зарыто сорок коти золотых монет, а мне деньги не нужны. Если они тебе понадобятся, я отдам тебе весь этот клад. Ты только подойди к тому месту и позови: "Эй, длинная!" И змея уползла.
Крыса тоже поклонилась отшельнику и сказала:
– Если надо будет, приходи в такое-то место и позови меня; "Эй, крыса!" И она исчезла.
Попугай, поклонившись отшельнику, сказал:
– Любезный, денег у меня нет, но, если тебе понадобится красный рис, приходи к такому-то месту и крикни: "Эй, попугай!" Тогда я созову моих родственников, и они соберут для тебя сколько угодно возов красного риса". И попугай улетел.
А царевич, привыкший предавать своих друзей, подумал про себя: "Если он придёт ко мне, я прикажу его убить". И он сказал:
– Любезный, когда я стану царём, приходи ко мне, я позабочусь о четырёх необходимых тебе вещах[7]". И, вернувшись во дворец, он вскоре сделался царём.
"Испытаю-ка я их", – решил бодхисаттва. Сначала он явился к змее и, став в указанном месте, позвал её: "Эй, длинная!" Змея сразу выползла и, поклонившись, сказала:
– Любезный, в этом месте лежат сорок коти золотых монет, откопай их и возьми.
– Хорошо, – сказал бодхисаттва – если понадобится, я буду знать.
Потом он пришёл к крысе и позвал её. Крыса поступила, как и змея. От неё бодхисаттва пошёл к попугаю и позвал:
– Эй, попугай! – Стоило ему крикнуть, как попугай сразу же спустился с верхушки дерева и, поклонившись, сказал:
– Если хочешь, любезный, я сейчас же скажу моим родственникам, и они принесут для тебя из области Гималаев сколько угодно риса.
– Хорошо, – сказал бодхисаттва, – если понадобится, я буду знать.
"Теперь испытаю царя", – решил он. Поселившись в царском саду, бодхисаттва принял вид странствующего отшельника и на следующий день пришёл в город за милостыней. А в это время тот вероломный царь, восседая на пышно разукрашенном государственном слоне, в сопровождении огромной свиты торжественно объезжал город.
Ещё издали заметив бодхисаттву, царь подумал: "Этот негодяй-отшельник, наверное, пришёл здесь у меня поселиться. Пока он не рассказал людям об оказанном мне благодеянии, надо отрубить ему голову". И он взглянул сверху на своих людей.
– Что угодно Божественному? – спросили приближённые.
– Мне кажется, – сказал царь, – этот мерзкий отшельник пришёл просить меня о чём-то. Не допускайте ко мне этого черноухого, а свяжите ему руки и, давая по четыре удара, выведите из города к месту казней. Там отрубите ему голову, а тело посадите на кол.
Люди пошли исполнять приказание. Они связали невинное Великое Существо и, давая время от времени по четыре удара палками, повели к месту казней. Всюду, где его били, бодхисаттва только говорил: "Матушка моя! Отец мой!" И без стонов и воплей неизменно повторял одну гатху: