Второй не отставал, восклицая: "Что же стряслось? Что случилось?"
Первый остановился на миг и, не оглядываясь, крикнул:
– Здесь разверзлась земля!
Услышав это, второй заяц тоже кинулся бежать. Его увидал третий заяц, того – ещё один. По пути приставали к ним всё новые зайцы, и так набралось мчавшихся зайцев целых сто тысяч.
"Что стряслось?" – видя их, вопрошали олень, кабан, антилопа, буйвол, лесной бык, носорог, тигр, лев, слон. И, слыша в ответ: "Здесь разверзлась земля!" – мчались следом. Так, мало-помалу собралась великая сила зверья, и растянулись они чуть ли не на йоджану!
Увидал бегущих зверей бодхисаттва, вскричал: "Что стряслось?!" – и, в ответ услыхав: "Здесь разверзлась земля!" – подумал: "Ещё никогда не случалось такого, чтобы разверзлась земля! Должно быть, слух обманул их, и они бегут, обуянные страхом. Надо мне, не мешкая, действовать, иначе все они погибнут! Спасу же их жизни!"
И, будучи в ту пору львом, бодхисаттва помчался впереди всех к подножию горы, остановился и трижды громко взревел. Устрашённые львиным рыком звери, сгрудившись, замерли на месте. Пройдя меж ними, лев спросил, в чём причина их бегства.
– Земля разверзается! – отвечали ему.
– А кто видел, как она разверзается? – спросил лев.
– Слоны про то знают! – отвечали ему.
Спросил бодхисаттва слонов, те ответили: "Мы не знаем, львы знают!"
Львы же сказали: "Мы не знаем, тигры знают!"
Тигры сказали: "Мы не знаем, носороги знают!"
Носороги сказали: "Лесные быки знают!"
Быки же сказали: "Буйволы знают!"
Буйволы сказали: "Антилопы!"
Антилопы сказали: "Кабаны!"
Кабаны сказали: "Олени!"
Олени сказали: "Мы не знаем, зайцы знают!"
Зайцы же при расспросах указали на того первого зайца, говоря: "Это он сказал: "Здесь земля разверзлась!""
И спросил тогда лев того зайца:
– Это правда, любезный, что разверзлась земля?
– Да, господин, – отвечал заяц, – я сам это видел.
– А где же ты был, когда видел? – вопросил лев.
– Господин, – отвечал заяц, – есть вблизи моря роща, растут в той роще пальмы и яблони. И вот, лёжа в тени молодой пальмы возле своей норы, у самых корней лесной яблони, я отдался мыслям о том, куда денусь, если земля вдруг разверзнется. И не успел так подумать, как услыхал грохот и кинулся прочь!
Лев подметил: "Не иначе как спелое яблоко с шумом свалилось на пальму, а заяц, услыхав это "бух!", решил, что разверзлась земля, подскочил и помчался прочь! Расспрошу-ка его хорошенько!"
И, сграбастав зайца, лев обратился к великому сонмищу зверья с такими словами: "Сейчас я отправлюсь на то самое место, которое указал заяц, узнаю доподлинно, правда ли, что разверзлась земля, и вернусь, а вы ждите меня здесь!" Молвил так бодхисаттва, забросил зайца на спину и помчался могучими прыжками, как и положено льву, к пальмовой роще.
Там он спустил зайца со спины и велел ему указать место, где, как он видел, разверзлась земля.
– Не дерзну, господин! – молвил заяц.
– Ступай, не бойся! – приказал лев.
Заяц же, не в силах одолеть страх и подойти к яблоне, стал в отдалении и, воскликнув: "Вот, господин, то самое место, где раздался устрашающий звук "бух!"" – и пропел такую гатху:
"Пугающее "бух!" вот здесь,
Где я лежал, вдруг раздалось.
И я не знаю, господин,
Что это был за страшный звук!"
Услыхав речи зайца, лев приблизился к норе у корней яблони и обозрел место, где лежал заяц в тени пальмы, когда спелое яблоко с шумом свалилось в листву. Уверившись всецело, что земля не разверзлась, бодхисаттва вновь посадил зайца на спину и, как положено льву, быстро воротился к ожидавшим его зверям. Поведав им обо всём, он успокоил зверей, говоря: "Не бойтесь!" – и с тем отпустил их на все четыре стороны.
Не успокой зверей бодхисаттва, они кинулись бы в море и там погибли. Только благодаря бодхисаттве звери остались в живых.
А Учитель заключил так:
"Плода паденьем устрашён,
Пустился заяц наутёк,
А зайца речи услыхав,
Помчалось в страхе всё зверьё!
Не выяснив, чем вызван шум,
Чужим словам доверилось
И в безрассудстве глупости
Чужим путём низринулось.
Духовной силою крепки,
В покое мудром благостны,
Отринув страсти, стойкие
Чужим путём не следуют!"
Закончив своё наставление в дхарме, Учитель истолковал рассказ, так связав перерождения: "Львом тогда был я сам".
Джатака о монахе, облачённом в кожу
Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Catukka-Nipata. 324 Cammasataka-Jataka.
Перевод с пали Б.А. Захарьина.
Словами "Ведь благостно обличие..." Учитель – он жил тогда в роще Джеты – начал свой рассказ о странствующем подвижнике, облачённом в кожу.
Говорят, у того подвижника всё было из кожи: и верхнее, и исподнее. И вот как-то вышел он за ворота святой обители и принялся бродить по Шравасти, собирая подаяние, когда вдруг наткнулся на площадку, где проходили бараньи бои. Завидев монаха, один из баранов стал пятиться, готовясь его боднуть. Монах же, думая: "Это он мне выказывает почтение!" – не посторонился, и баран, разбежавшись, изо всех сил ударил его рогом в бедро и сбил с ног.
О том, как баран "почтил" монаха, стало известно в монашеской среде. И, сойдясь в обители дхармы, монахи принялись толковать о том, как погиб подвижник, одетый в кожу, когда вообразил, что ему выказывают почтение. Учитель же, войдя к ним, вопросил: "Ради какой такой беседы вы собрались здесь, братия?" И, услыхав их ответ, молвил: "Не только ныне, братия, но и прежде влёкся он к гибели, полагая, что ему выказывают почтение!" И, говоря так, Учитель поведал о прошлом.
"В давние времена, когда в Варанаси правил царь Брахмадатта, бодхисаттва обрёл земное рождение в семье торговца и занимался торговлей. И однажды некий одетый в кожу подвижник, сбирая подаяние в Варанаси, очутился у места, где происходили бараньи бои. Заметив попятившегося барана, подвижник решил, что тот выказывает ему почтение, и, вместо того чтобы отойти в сторону, приветственно сложил у груди руки и, думая: "Среди всех подобных ему самцов этот баран – единственный, кто ведает о моих достоинствах!" – спел, оставаясь на своём месте, такую гатху:
"Ведь благостно обличие сего четвероногого!
Любезен и учтив баран, великий в круторогости!
Он, достославный, чтит меня,
В познанье мантр искусного!"
И на это восседавший в лавке умудрённый торговец, желая образумить подвижника, спел в ответ такой стих:
"Четвероногого обличьем не пленяйся,
О брахман, не выказывай доверья:
Жестокий нанести удар желая,
Баран тот пятится, готовясь к нападенью!"
И не успел премудрый торговец умолкнуть, как баран, разбежавшись, что было сил ударил подвижника рогом в бедро. Стеная от боли, тот рухнул на землю. Учитель же, объясняя случившееся, спел такую гатху:
"Разбиты бедренная кость, и чаша для даров,
И всё добро, что брахман в мире чтил!
Он вопиет: "Спасите! Помогите!
Здесь гибнет брахмачарин достославный!""
Подвижник же пропел:
"Глупцом-бараном всякий будет сбит,
Кто, мне подобно, недостойного почтит!"
И, стеная, он расстался с жизнью".
Наставив в истине, Учитель истолковал джатаку, так связав перерождения: "Облачённый в кожу тогда был тот же, что и ныне, премудрым же торговцем был я сам"".
Джатака о тщетности печали
Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Catukka-Nipata. 328 Ananusociya-Jataka.
Перевод Ю. Алихановой выполнен по изданию: "The Jataka", ed. by V. Fausboll, vols 1-7, London, 1877-1897.
"Она уже среди мёртвых..." Эту историю Учитель, находясь в Джетаване, рассказал об одном мирянине. У этого мирянина умерла жена. Говорят, после её смерти он не ел, не умывался и забросил все свои дела. Охваченный печалью, он приходил на то место, где был её погребальный костёр, и там причитал по ней. А вокруг его головы, словно как свет над светильником, поднималось сияние – знак вступления его на Первый Путь[15].
Учитель, оглядев на рассвете мир и увидев этого человека, подумал: "Кто, кроме меня, отвратит от него печаль и дарует ему силу вступить на Первый Путь. Я буду ему спасением". В послеобеденное время, обойдя округу и собрав подаяния, Учитель взял с собой бхикшу, который обычно его сопровождал, и отправился к дому мирянина.
Услыхав, что к нему идёт Учитель, мирянин вышел ему навстречу и, выказав все должные знаки почтения, усадил на подобающее место. А когда мирянин, поклонившись Учителю, сел возле него, Учитель спросил:
– Отчего ты всё время молчишь, мирянин?
– Почтенный, – отвечал тот, – у меня умерла жена, и я с печалью думаю о ней.
– Закон разрушения разрушает, – сказал Учитель. – Раз она погибла, не следует о ней думать. Мудрые люди говорили о смерти жены: "Закон разрушения разрушил", – и больше о ней не думали.
И он рассказал историю о прошлом.
Давным-давно, когда в Варанаси царствовал Брахмадатта, бодхисаттва возродился в семье брахмана. Достигнув зрелого возраста, он изучил в Таксиле[16] все искусства. А когда вернулся домой, родители ему объявили:
– Мы найдём тебе жену.
– Семейная жизнь – не мой удел, – отвечал бодхисаттва, – после вашей смерти я уйду в отшельники.
Но родители стали уговаривать его жениться. Тогда он сделал золотую статую и сказал:
– Если вы найдёте мне девушку, такую же, как эта статуя, я возьму её в жёны.
Родители приказали своим людям: "Поставьте эту статую на крытую повозку и обыщите всю Джамбудвину. Как только увидите дочь брахмана, похожую на статую, то девушку возьмите, а золотую статую взамен оставьте".
В это время одно благочестивое существо покинуло мир Брахмы и в стране Каши[17]