Обращаемся в прах!" — Снова рюмочку тррах…
Так и дальше. Все idem per idem.
Допивая шалфей, раз вздремнул Ерофей.
Вдруг влетает волшебница-фея
И пред ним держит речь: "Чтобы силы сберечь,
Не вкушай, друг любезный, шалфея!" —
"Как же быть мне с попом? — В онеменьи тупом,
Побледневши белее рубашки,
Генерал вопросил: — Я в отставке, без сил,
И мои прегрешения тяжки!" —
"Человече простой, ты травами настой
Свой напиток. Есть чудные травы.
Вот рецепт мой, бери. И держу я пари:
Ты очистишь российские нравы.
Каждый любит свое — и еду и питье.
Шнапс у немцев…. _Вас? Шпрехен зи дейч_? - [9]
У французов — клико; а тебе так легко,
Ерофей, сочинить "ерофеич"!"
И мила и нежна улетела она —
Легкокрылая, резвая фея.
Вместо злата и лепт, очутился рецепт
В генеральских руках Ерофея.
Он настойки вкусил — и прибавилось сил.
Заскакал, как лихой кабардинец,
И вскричал Ерофей: "Для чего пить шалфей,
Если дан мне волшебный гостинец?"
У любого спроси: кто у нас на Руси
От гостинца сего не шатался?
Улетел в царство фей генерал Ерофей,
Но его "ерофеич" остался.
ПОХОРОННАЯ ПРОЦЕССИЯ
При моем последнем смертном ложе
Трех друзей, не больше, соберу.
И врагов найдется трое тоже,
Если я, на радость их, умру.
Шесть особ проводят гроб сиротский
На погост, в последний мой приют;
Поп — седьмой, восьмой — дьячок приходский
Обо мне уныло запоют.
И еще найдется провожатый,
И при нем мне будет веселей:
Ветерок (по счету он девятый)
Прилетит ко мне с родных полей.
А десятый — дождь с родного
Хлынет вдруг из темных облаков,
И земля дает много, много хлеба
Для таких, как я же, бедняков.
Как дитя, закрыв спокойно очи,
Лягу спать и горе утаю;
Буду ждать, чтоб ветер с полуночи
Тихо спел мне: "Баюшки-баю!"
Я хочу, чтоб сладки были грезы,
Чтоб постель-земля была мягка,
Чтоб меня оплакали не слезы,
А дождем весенним облака.
ПУТЕВОДНАЯ ЗВЕЗДА
1
Если течешь, друг мой, лето увидать,
Лето чудное, как божья благодать, —
На себя ты, дорогая, посмотри:
Взор твой ярче и отраднее зари.
Этот взор, во тьме сверкающий,
Мне напомнит небеса.
Я, больной, изнемогающий,
Вновь поверю в чудеса;
Как пустыня — степь бесплодная,
Оживет душа холодная.
2
Если хочешь, друг мой, осень увидать,
Если хочешь волноваться и страдать,
Если хочешь знать лихие наши дни, —
Ты мне в сердце наболевшее взгляни.
Устреми глаза лазурные
В это сердце: видишь, в нем
Есть порывы — вихри бурные,
Что шумят в ночи и днем,
Колыхая степь бесплодную
В осень тетиную, холодную.
3
Осень темная несет с собой дожди.
В осень темную ты солнышка не жди!
Но когда ты, голубица-чародей,
Взглянешь ласково на страждущих людей,
Оздор_о_веют болящие,
Что шатаются, как тень,
И ослепшие, шарящие
Вдруг увидят светлый день,
И тогда, подруга милая,
Оживится степь унылая.
4
Эта степь — мои бесплодные мечты.
В темном омуте житейской суеты
Я плыву… плыву, не зная сам — куда?
Посвети мне путеводная звезда!
Сжалься, друг мой, над страдающим,
Озари мой путь скорей!
Маяком будь, освещающим
Тайны страшные морей,
Где пловцы погибли многие —
Духом слабые, убогие.
* Царь наш — юный музыкант — *
Царь наш — юный музыкант —
На тромбоне трубит,
Его царственный талант
Ноту "ре" не любит:
Чуть министр преподнесет
Новую реформу, —
"Ре" он мигом зачеркнет
И оставит "форму",
"Что за чудное гнездо
Наша Русь Святая!
Как прекрасно наше "до",
"До"… до стен Китая".
И с женою и с детьми,
Чувствуя унылость,
Царь не знает ноты' "ми"
(Есть словечко "милость").
Помня ноты две "la-fa",
Царь не любит сплина, —
На Руси ему — "лафа",
Разлюл_и_-малина.
Царь сыграет ноту "соль"
Без ошибки, чудом,
Если явится "хлеб-соль"
С драгоценным блюдом.
Уподобясь на Руси
Господу-аллаху,
Он выводит ногу "си"
(Сиречь: "да")… на плаху.
ПОХОРОНЫ
Хоронили его в полуночном часу,
Зарывали его под березой в лесу.
Бросив в землю его, без молитв, без попа,
Разошлась по домам равнодушно толпа.
И о нем плакал только нахмуренный лес;
На могилу смотрели лишь звезды с небес;
Мертвеца воспевал лишь один соловей,
Притаившись в кустах под навесом ветвей.
Тот, кто пулей свинцовой себя погубил,
Этот лес, это небо и звезды любил;
Он лесного певца на свободу пустил,
Потому — что и сам о свободе грустил.
КАЗАЧОК
Фонари кругом бросают свет унылый, бледный.
На забитой, жалкой кляче едет "Банька" бедный.
Седоков у "Ваньки" двое: барыня-старушка
Да в истасканной ливрее казачок Петрушка;
Зябнет он, закрыв глазенки, с холоду трепещет,
А извозчик в рукавицах лошаденку хлещет.
Ты не бей ее напрасно! Полно, перестань-ка
За двугривенный тиранить лошаденку, Ванька!
Посмотри: она устала, снег ей по колено…
Вздорожали нынче, Ванька, и овес и сено,
У твоей несчастной клячи кожа лишь да кости,
Привезти еще успеешь старушонку в гости!
При фонарном слабом свете на нее взгляни ты:
Очи смотрят тускло, дико; сморщены ланиты…
А на них, бывало, страстно люди любовались,
Вкруг красавицы толпою шумной увивались;
Все ласкали, баловали барышню-резвушку…
Жаль ее… и жаль мне также казачка Петрушку!
Вот приехала старуха к внуку молодому,
Отказал бы он охотно бабушке от дому,
Да боится: у старухи водятся деньжонки.
"Эти ведьмы очень скупы, и хитры, и тонки…
Может быть, она оставит все наследство внуку?" —
И целует внук с почтеньем бабушкину руку.
Занялась она с гостями, по копейке, вистом,
А Петрушка спит в передней и храпит со свистом.
У старухи худы карты: двойка да семерки,
А Петрушке с голодухи снятся хлеба корки.
Обыграли на целковый барыню-старушку…
Жаль ее… ж жаль мне также казачка Петрушку!
ЧУДЕСНАЯ ХАТА
Как прекрасна, как чудесна у меня бывает хата,
Если сладким вдохновеньем вся душа моя объята;
Если, сидя у оконца, я под шум густой березы
Стройно складываю в песни золотые думы — грезы.
Из груди моей открытой вдохновенье звучно льется,
И каким-то чудом песня для народа создается.
Из окна она промчится легкой ласточкой игривой
Над соседней Деревенькой, над соседней братской нивой
И она прогонят горе, если кто в селе горюет,
И отрадно засмеется с тем, кто весело пирует.
Эта песня укрепляет в сердце веру в провиденье,
Для любви давнишней, старой в ней таится наслажденье.
И она с собой приносит благодатные надежды,
У рыдающих, гонимых утирает тихо вежды.
Я тогда себя считаю властелинам мира-света,
Восклицая: "Как чудесна хата бедного поэта!"
Как приветливо встречает чародейка, эта хата,
Гостя милого, родного, дорогого гостя-брата!
Как ему она радушно настежь двери отворяет