Ну, живы будем — не умрем…
Теперь махнем по всем по трем!"
6
От бабы получив урок
В крещенский зимний вечерок,
Теперь не верю в мертвецов,
Но верю в женщин-молодцов…
Ты, днесь крестившийся, спаси
Страдалиц женщин на Руси!
6 января 1883 [16]
* Беда тому, кто любит гнев, *
"Беда тому, кто любит гнев,
Кто род людской влачит на плаху:
Он не увидит гурий-дев
И не приблизится к аллаху.
Беда тому, кто, словно зверь,
За человеком-братом рыщет:
Пророк пред ним захлопнет дверь,
А балагур его освищет…"
Так пел поэт перед дворцом
Калеки грозного, Тимура.
"Хромой", с пылающим лицом.
Сказал: "Словите балагура!"
Певца к Тимуру привели.
"Раскайся в балагурстве глупом,
Прощения проси-моли,
Не то, злой раб, ты будешь трупом!"
"Могу покаяться, но в чем?
Пророку предан я с любовью.
Я не был лютым палачом
И не запятнан братской кровью.
От сердца песенки пою,
Влагая в них и смех и душу…"
"А если голову твою
Велю срубить, ты струсишь?" — "Струшу,
Еще б не струсить, хан! И ты
Вздрогнешь, как человек пропащий,
Увидя камень, с высоты
На голову твою летящий.
Еще б не струсить! Ты и сам
Струхнешь, заметив льва в пустыне…
Отдай мой труп голодным псам,
Да помни то, что пел я ныне!"
Захохотал хромой Тимур:
"Возьми мой перстень изумрудный,
Но только помни, балагур,
Что я не лев в степи безлюдной.
Еще прими совет благой:
Не пой мне песен не по нраву,
Или тебя с кривой ногой
Я догоню и дам расправу!"
От самаркандского дворца
Певец бежал, главу понуря.
В душе свободного певца
Горел огонь, шумела буря:
Но он преодолел свой гнев
И, помня ханскую угрозу,
Стал воспевать… невинных дев
И обольстительную розу.[17]
ПЕРЕВОДЫ[18]
Украинская поэзия
ЮЖНОРУССКАЯ ПЕСНЯ
Ох ты, радость-счастье, ты куда же скрылось?
Или в быстрой речке счастье утопилось?
Иль в костре чумацком, посредине поля,
Угольком сгорела доля, моя доля?
Выплыви же, счастье, выплыви из речки,
Я тебя согрею на моем сердечке.
Если ж ты сгорело, так и мне, невесте,
Заодно с тобою, догореть бы вместе…
Приезжали сваты, и меня из дому
Отдала родная парню молодому.
Молод-то он молод, да другую любит
И своей гульбою жизнь мою загубит.
Матушка сказала: "Ты послушай, дочка,
Не кажись мне ровно целых три годочка".
Год протосковавши, я не утерпела,
Сделалась кукушкой да и полетела,
У родимой хаты села на калину
И закуковала про мою кручину.
Стало жаль калине, что я так грустила,
И она на землю листья опустила;
А родная матка встала у порога,
Отгадала дочку и сказала строго:
"Если ты мне дочка, так пожалуй в хату,
Покажу я гостью дорогому свату.
Он мне поправляет ночью изголовье…
Я живу без мужа, — дело мое вдовье.
Если ты кукушка, так лети обратно,
Жалобные песни слушать неприятно".
Я легко спорхнула, с матушкой не споря,
Полетела к мужу, умереть от горя.
Вижу, муж-изменник вышел на охоту,
Распевая песни, ходит по болоту;
В дерево он метит, в самую верхушку,
И на ней подстрелит серую кукушку.
1867
ЧУМА(Из Т. Шевченко)
Пришла с лопатою Чума,
Могилы рыла и сама
Бросала в землю мертвецов —
Детей, и женщин, и отцов,
И "Со святыми упокой!"
Не пела жалобно, с тоской.
С лопатой шла Чума селом,
Людей мела, как помелом.
Весна. В селе цветут сады.
Росой умылися поля.
Не чувствуя людской беды,
Пирует весело земля.
Покрылись зеленью луга,
Но люди небеса винят,
И от жестокого врага,
Как стадо струсивших ягнят,
Укрылись в хатах: там и мрут.
Волы голодные ревут;
Пасутся сами табуны
На всем раздолий степном;
Под обаянием весны
Уснули люди вечным сном.
Неделя Светлая пришла,
Но не гремят колокола,
Не вьется синий дым из труб,
Огни в избушках не горят.
Везде лежит близ трупа труп,
Везде могил чернеет ряд.
Покрывшись шкурой, засмолись,
Могильщики селом идут
И, труп увидя, не молясь,
Крючком зацепят — и кладут
Погибших братьев, как рабов,
В сырую землю без гробов.
Минули месяцы. Село
Крапивой жгучей поросло —
И онемело. И в пыли
Близ хат могильщики легли
И тихо спят, уснув навек;
He-выйдет добрый человек,
Чтоб их с молитвой схоронить;
Они должны открыто гнить…
Как оазис, в чистом поле
Нива зеленеет;
Но никто туда не ходит,
Только ветер веет.
Листья желтые разносит,
Сея их по полю,
Людям песню напевая
Про лихую долю.
Долго поле зеленело,
Разнося заразу;
Наконец решились люди
Истребить все сразу.
Подожгли — село сгорело,
Нет ему и следу…
Так-то люди одержали
Над Чумой победу!
3 марта 1878
РУСНАЦКАЯ ПЕСНЯ
Трели соловьиные,
Песни лебединые
Ночью притаившися,
Слышу у калины я.
Ох, моя калинушка,
Гордая, зеленая,
Как ты пышно выросла,
Солнцем не спаленная.
Нежно ты румянишься
Под ночною зорькою;
Но зачем ты славишься
Над осиной горькою?
Не гордись, не важничай,
Барыня-калинушка, —
Ведай, что здоровое
Деревцо-осинушка…
Листья на осинушке
Трепетно колышатся.
В этом робком трепете
Голоса мне слышатся:
"Да, мы листья горькие,
Но зато здоровые;
Вынесем безропотно
Наши дни суровые.
Вырастем, сравняемся
Мы с калиной свежею;
Как она, не будем мы
Деревцем-невежею".