— Поберегите для меня место, генерал, я скоро вернусь после краткого разговора.
После этого игриво отданного распоряжения она отошла в сторону с джентльменом в черном, и они несколько минут о чем-то очень серьезно разговаривали. Затем они медленно прошли через толпу к выходу, и я на некоторое время потерял их из виду.
Я воспользовался этой паузой и напряг память, пытаясь опознать леди, которая столь прекрасно помнила меня, но безуспешно. Я уже подумывал о том, чтобы присоединиться к разговору между девушками и попытаться, если удастся, выведать у дочери графини имя и титул матери, а заодно и название их замка и поместья. Но тут графиня вернулась, сопровождаемая бледнолицым мужчиной в черном, который сказал:
— Я вернусь и сообщу мадам графине, когда ее карета будет подана.
И он, поклонившись, ушел.
Глава 12. Просьба
— Значит, мы расстанемся с мадам графиней, но, надеюсь, лишь на несколько часов, — сказал я, низко поклонившись.
— Возможно, и так. Но, возможно, и на несколько недель. Мне очень не повезло, что он обратился ко мне, назвав мой титул. Так вы узнали меня?
Я заверил, что нет.
— Вы узнаете, кто я, но не сейчас. Мы с вами гораздо более старинные и хорошие друзья, чем вы, вероятно, подозреваете. Но пока я не могу открыться. Через три недели я буду проезжать мимо вашего замечательного шлосса, о котором я уже навела справки. Вот тогда я и загляну к вам на часок-другой, и мы возобновим знакомство, которое вызывает у меня лишь тысячи самых приятных воспоминаний. Но сейчас меня словно громом поразили некие дошедшие до меня новости. И я должна немедлено отправиться в путь и как можно скорее преодолеть почти сотню миль, ибо мои проблемы многократно возросли. И лишь вынужденная необходимость скрывать свои имя до сих пор удерживала меня от единственной просьбы, с которой я хочу к вам обратиться. Мое бедное дитя еще не до конца восстановило свои силы. Отправившись понаблюдать за охотой, она упала вместе с лошадью, и ее нервы до сих пор не успокоились после такого потрясения, и наш врач говорит, что ей некоторое время ни в коем случае нельзя перенапрягаться. Поэтому даже сюда мы добирались очень неторопливо, всего по шесть лиг в день. Но теперь мне предстоит мчаться днем и ночью по делу, в котором решаются вопросы жизни и смерти, и это миссия критическая и срочная, суть которой я поясню при нашей встрече — а она, надеюсь, состоится через две недели, — когда мне уже не будет нужды что-либо скрывать.
И тут она перешла к своей просьбе и произнесла ее тоном человека, из уст которого она прозвучала скорее приказом, чем просьбой об услуге. Это проявилось лишь в ее манерах, и, полагаю, совершенно неосознанно. И, если не считать выражений, которыми просьба была высказана, ее можно было бы счесть мольбой. Меня просто попросили заботиться о дочери во время отсутствия матери.
То была, учитывая все обстоятельства, странная, если не наглая просьба. Графиня некоторым образом разоружила меня, высказав и признав все, что могло бы стать аргументами против, и полностью положилась на мое благородство. И в тот же момент с фатальностью, которая, как мне кажется, предопределила все дальнейшие события, мое дорогая девочка подошла ко мне и принялась упрашивать пригласить ее новую подругу Милларку к нам в гости. Ей это только что пришло в голову, и если мама ей позволит, то она будет чрезвычайно этому рада.
При иных обстоятельствах я ответил бы, что следует немного подождать, хотя бы до тех пор, пока мы не узнаем, кто они. Но у меня не оказалось и секунды на размышления. Тут обе леди обратились ко мне вместе, и должен признать, что изящное и прекрасное лицо девушки, в котором было нечто чрезвычайно привлекательное, а также элегантность и благородное происхождение ее матери повлияли на мое решение, и я согласился и принял на себя — слишком уж легко — заботу о юной леди, которую мать называла Милларка.
Графиня подозвала к себе дочь, и та, нахмурившись, внимательно выслушала мать. Она поведала ей о том, что ей внезапно приходится уезжать и что она договорилась о том, что я о ней позабочусь, добавив, что я один из ее старинных и наиболее дорогих друзей.
Я добавил к ее словам те фразы, которые подобало произнести в подобной ситуации, и обнаружил себя в положении, которое мне очень не понравилось.
Тут вернулся джентльмен в черном и весьма церемонно проводил леди к выходу.
Все поведение этого джентльмена было таким, чтобы создать у меня впечатление, что графиня — особа гораздо более важная, чем кажется на основании одного лишь ее титула.
Напоследок, перед самым уходом, она попросила до ее возвращения не принимать попыток узнать о ней больше, чем я уже мог предположить. А наш уважаемый хозяин, чьим гостем она была, знает о причинах подобной секретности.
— Но здесь, — добавила она, — ни я, ни моя дочь не можем оставаться в безопасности более, чем на день. Примерно час назад я неосторожно сняла на секунду маску, и мне — слишком поздно — показалось, будто вы меня видели. Поэтому я и решилась воспользоваться возможностью и немного поговорить с вами. И если бы узнала, что вы меня видели, то воззвала бы к вашей чести и попросила бы на несколько недель сохранить мой секрет. Сейчас я удовлетворена тем, что вы меня не видели, но если вы теперь подозреваете или, поразмыслив, заподозрите, что я такая, то я опять-таки смогу полагаться лишь на вашу честь. Дочь моя станет собюдать такую же секретность, и я прекрасно знаю, что вы время от времени станете напоминать ей, чтобы она из-за неосторожности не позабыла о ней.
Она прошептала несколько слов дочери, торопливо поцеловала ее дважды, вышла, сопровождаемая бледным господином в черном, и исчезла в толпе.
— В соседней комнате есть окно, через которое видна дверь в вестибюль, — сказала Милларка. — Мне хотелось бы увидеть, как уезжает мама, и послать ей поцелуй на прощание.
Мы, разумеется, согласились и подошли с ней к окну. Выглянув, мы увидели красивую старинную карету, на запятках которой стояли ливрейные лакеи и курьеры. Худощавый господин в черном накинул на плечи графини толстый бархатный плащ и прикрыл ее голову капюшоном. Дама кивнула и коснулась его руки. Тот поклонился, когда дверца закрылась, и карета немедленно тронулась с места.
— Она уехала, — вздохнув, проговорила Милларка.
— Она уехала, — повторил я себе, впервые после торопливых событий, последовавших после моего согласия, задумавшись над глупостью своего поступка.
— Она даже не взглянула на меня; — жалобно произнесла юная леди.
— Наверное, графиня сняла маску и не желала показывать лицо, — предположил я, — К тому же она не могла знать, что ты стоишь у окна.
Милларка вздохнула и посмотрела на меня. Она была столь прекрасна, что я смягчился. Мне стало стыдно, что я на секунду пожалел о своем гостеприимстве и мысленно пообещал себе, что возмещу ей невольную холодность, с какой повел себя, дав согласие ее матери.
Юная леди, вновь надев маску, принялась вместе с моей подопечной уговаривать меня вернуться в парк, где вскоре ожидалось продолжение концерта. Мы вышли наружу и стали прогуливаться по террасе под окнами замка. Милларка уже совершенно освоилась в нашем обществе и развлекала нас весьма образными описаниями и историями из жизни многих выдающихся людей, которых мы видели на террасе. С каждой минутой она нравилась мне все больше и больше. Все эти анекдоты и сплетни, будучи отнюдь не злорадными, оказались весьма забавными для меня, давно уже не бывавшего в большом мире. И мне подумалось о том, как она оживит наши порой весьма скучные домашние вечера.
Бал закончился, лишь когда утреннее солнце почти показалось над горизонтом. Великому князю захотелось танцевать до утра, поэтому собравшиеся здесь гости не смогли уйти раньше или думать о постели.
Мы пробирались через толпу гостей в одном из салонов, когда моя подопечная спросила о том, куда подевалась Милларка. Я думал, что она идет рядом с ней, а она — что рядом со мной. Но факт оставался фактом. Мы ее потеряли.
Все мои попытки отыскать ее оказались напрасными. Я опасался, что, на мгновение потеряв нас в толпе, она перепутала нас с другими людьми; а потом пошла следом за ними и потерялась где-то в обширном парке возле замка.
Теперь я с полной силой осознал, как все-таки глупо было брать на себя ответственность за юную леди, про которую я не знал ничего, кроме имени. К тому же, скованный обещакием молчать из-за совершенно таинственных для меня причин, я не мог даже направить ее поиски, сказав, что пропавшая юная леди была дочерью графини, уехавшей несколько часов назад.
Прошло утро, и уже около полудня я отказался от дальнейших поисков. И лишь на следующий день, около двух часов пополудни, мы получили известие о пропавшей девушке.
В дверь моей племянницы постучал слуга и сказал, что к нему обратилась некая юная леди, на вид в совершенном отчаянии, и спросила, где она может отыскать дочь генерала барона Шпильсдорфа, на чье попечение ее оставила мать.
Если не считать это мелкой неточности, то не оставалось сомнений, что пропавшая объявилась. Так оно и оказалось. О небо! Уж лучше бы она потерялась навсегда!
Милларка поведала моей племяннице историю о том, почему она так долго не могла нас отыскать. По ее словам, уже поздно ночью она вошла в одну из спален замка, пребывая в полном отчаянии из-за того, что потеряла нас, и крепко заснула, но сон этот, несмотря на свою длительность, так и не смог в достаточной мере восстановить ее силы после усталости на балу.
В тот день Милларка стала жить у нас. А я был более чем счастлив, потому что моя дорогая девочка обрела очаровательную компаньонку.
Глава 13. Дровосек
— Однако вскоре у Милларки обнаружились и кое-какие недостатки, — продолжил генерал. — Во-первых, она жаловалась на чрезвычайную слабость — последствие недавней болезни — и не выходила из своей комнаты раньше полудня. Во-вторых, — и выяснилось это совершенно случайно, — хотя она всегда запирала дверь изнутри и никогда не вынимала ключ из замка, пока не в