Им, калённым в огне наступлений,
Смерть встречавшим атаками в лоб,
Трижды ясным становится Ленин
Под разрывы тротиловых бомб.
А за окнами роют окопы,
Меж домов громоздят блиндажи,
Поворотные стрелы на стропах
Мачтовик выгружают с баржи.
Бьют зенитки. Неспешно за хлебом
Меж воронок хозяйка идёт.
На камнях, под расстрелянным небом,
Кукле девочка песню поёт.
Из стальных вырываясь арканов,
Подминая германскую рать, —
Гордый город людей-великанов
Продолжает спокойно дышать.
И живою душой Ленинграда
Невредимо пребудут в веках —
Вспышки молний, штыки, баррикады,
Снег… и – девочка с куклой в руках.
Ленинград в январе 1942 года
В бурке снегов,
В ледяной пыли,
В смертном дыму, в крови
Встал ты
На гордом краю земли, —
Город моей любви!
Враг хочет выместь стальной метлой
С улиц твоих народ;
Горло твоё захлестнуть петлёй,
Злобный огнём ревёт.
Мороз ползёт
Из печных изразцов,
Ослепли глаза дворцов;
Голод шатает твоих бойцов,
Мрак над тобой – свинцов.
Но ещё зорче от темноты
Стали твои посты,
Но ещё шире открыли рты
Злые твои форты, —
Выше
Вечерней косой звезды,
Грозный, поднялся ты!
Полмиллиона заморских войск,
Скрытых во мгле ночной,
Вытлело,
Словно фитиль свечной,
Стаяло, словно воск!
Прусского мяса – невпроворот
В прорвах твоих болот,
Тысячи чёрных тевтонских рот
Вмёрзли в кровавый лёд.
Есть ли враги,
Что тебе равны?
Кто они? Назови,
Вера и Правда моей страны,
Город моей любви!
Сила? – Ты силе любой гроза!
Смерть? – Ты сроднился с ней —
Ты ей плюйся
Свинцом в глаза
Двести ночей и дней!
Трудно тебе? —
Припади к земле,
Вслушайся в гул её:
Это —
Шипенье огня в золе,
Острое, как копьё;
Это в ночи,
С твоим сердцем в лад,
Сквозь орудийный чад,
Перекрывая кольцо блокад,
Наши сердца стучат;
Это галанинцы средь лесов
Молча идут в штыки;
Это пластают фашистских псов
Гусевские клинки;
Это разведчики на тропе
Стынут в пурге слепой;
Это Буланов в худой избе
Слушает ветер в печной трубе,
Новый замыслив бой, —
Чтобы пробиться
К тебе,
К тебе,
К светлой твоей,
К грозовой судьбе,
Чтобы сойтись с тобой!
Мы для того и клялись в бою,
Мы для того и сошлись в бою
С немцами сталь скрестить, —
Чтобы за каждую рану твою,
Каждую мёрзлую раму твою,
Всюду —
В своём и чужом краю —
Мстить без пощады, мстить!
Стой, богатырь, —
На своей земле,
Немцев
Стальной пятернёй дави,
Руки устали – зубами рви:
Близок
Рассветный час,
Слышишь ли,
Город моей любви, —
Солнце взойдёт – для нас!
Мы идём, Ленинград!
Ленинград,
Далеко от тебя мой аул,
Горы Крыма
Несут близ него караул,
Но сквозь вёрсты,
Сквозь моря размеренный гул,
Словно сказка,
Ты в душу мою заглянул.
И с тех пор я не знаю,
Что значит покой, —
Всё ты кличешь меня
За далёкой рекой,
Направляешь мой выстрел
Отцовской рукой,
Отзываешься мне
Пулемётной строкой!
Я к тебе прорываюсь
Сквозь огненный ад,
По сугробам,
По трупам немецких солдат, —
Ты повсюду со мной,
Как мечта, Ленинград,
Моего Севастополя
Северный брат!
Не твоя ли над Волховом
Светит луна? —
Ты со мною, ты здесь,
Мне отсюда слышна, —
В гордый берег
Балтийская бьётся волна,
Как моя,
Как татарская кровь, солона.
Ленинград! За тебя,
За твою красоту,
За просторы Ловати,
За тихую Мсту,
Задыхаясь,
Глотая свинец на лету,
Утверждая штыками
Свою правоту, —
Мы проходим, как буря,
По плечи в снегу,
Волчье злобное горло
Ломая врагу.
Мы дойдём до тебя
Сквозь огонь и пургу,
Мы тебя сбережём…
Я тебя сберегу!
Во имя жизни
Памяти капитана Андреева, дважды орденоносца, командира гвардейской эскадрильи истребителей
Если ты остался сиротою —
Улица родимого села
Встанет пред тобой,
Горой крутою,
Хоть бы самой ровною была.
Мимо палисадников точёных
Тихо пробирайся стороной,
Сˆеченый кнутами батрачонок,
Никому на свете не родной.
Тяжела чужая милостыня,
Корка хлеба чёрствая – горька;
Под окном протянутая,
Стынет
Худенькая детская рука.
Сгинет детство,
Ласточкой-касаткой
Промелькнув у низкого окна…
Что ж, расти, Василий,
Плачь украдкой,
На́ поле работай дотемна.
Всё пойми,
Покорствуя и споря,
Выживи, изведавши всего,
Чтобы
Человеческое горе
Стало горем сердца твоего.
Чтоб в тебе
Отныне и до века
Только ярость билась,
Как гроза, —
Ко всему,
Что душит человека,
Гасит злобой детские глаза.
Так выходят люди доброй воли
В кипень штормов,
В сумрак боевой,
Чтоб за мир
Забитый,
Полный боли,
Постоять своею головой.
Взвейся в небо,
Капитан Андреев, —
Снова злобный «Юнкерс» пред тобой,
Встреть его
Над нашей батареей,
Над степною речкой голубой.
…И – полгода боя,
Разве мало,
Чтобы, корчась в огненной золе,
Пять машин фашистских допылало
Дымными кострами на земле?
И полгода боя,
Разве много, —
Чтоб прошла тропою «ястребков»
И оборвалась твоя дорога
На краю высоких облаков?..
Много ль их, стервятников? —
Ну, трое…
Выйди в лоб,
Разбей их карусель,
Пролетая в пулемётном рое
Молнией, невиданной досель.
Смерть опередив на пол-аршина,
Сколько раз из стаи воронья
Вырывалась грозная машина,
Вёрткая, летучая твоя…
Вот уже,
Сойдясь на встречном курсе,
Очередью длинною прошит,
Трижды
Над землёй перевернулся
Пламенем покрытый мессершмитт.
Пусть и твой мотор
Дымится тоже, —
Новый коршун принимает бой.
Бог ему немецкий не поможет,
Если повстречался он с тобой!
Жжёт лицо.
Глаза твои слезятся,
Но не зря гвардейцы поклялись
До последней,
Смертной пули драться,
Как ещё на свете не дрались!
Длинный хвост немецкого бандита
Промелькнул в прицеле, наконец…
Острокрылой иволгой сердитой
Свистнул настигающий свинец.
И по елеям,
По зубчатой кромке
Леса, равнодушного к врагу,
Брызнули горячие обломки,
Отразившись свастикой в снегу.
Что же не смеёшься ты,
Летучий,
Смерть перехитривший капитан?
Третий мессершмитт уходит в тучи…
А тебе – удел посмертный дан:
В стае храбрых,
В клёкоте орлином,
В славе эскадрильи боевой
Прошуметь над Грацем,
Над Берлином
Грозным гневом,
Памятью живой.
…Снег идёт.
И мы тебя хороним
В тихом городке прифронтовом.
Мы на гроб комки земли уроним,
Загрустим в молчаньи снеговом.
Как живое продолженье боя,
Примет ордена твои Москва,
И отчизна скажет над тобою
Скорбные и гордые слова.
Высоко над тучами отреяв,
Как звезда падучая во мгле,
Спи спокойно, капитан Андреев,
Ты в родной покоишься земле.
И проплыв в почётном карауле,
С разворота курсом боевым
Два звена прошли в тяжёлом гуле
Над могильным холмиком твоим.
То твои суровые орлята,
Встречный ветер крыльями рубя,
В бой уходят с ворогом заклятым —
За Неву,
За небо Ленинграда,
За родную землю.
За тебя!
Май 1942 года
Умыта зарёй мостовая
И ветром просушена дольним,
У набережной Рошаля
Сиренева сталь крейсеров,
И снова шелка Первомая
Над грозной Невою, над Смольным,
И снежной черёмухи шали —
В сквозной синеве Островов.
Прибой ударяет усатый
В подножие мраморных лестниц,
И пушки, кряхтя от надсады,
Везёт батальон тягачей…
И так наступает десятый,
Огнем завоёванный месяц
Жестокой фашистской осады,
И воли, и белых ночей.
Свобода!..
Могучие люди
Шли на́ смерть, тебя сберегая,
Пожаров косматые гривы
Смыкались над ними, хрипя,
Но смерч дальнобойных орудий,
Но голода пˆетля тугая,
Но бомб электронных разрывы
Убить не сумели тебя!
Ты пела мембранами раций
О ходе дневных операций,
И в час, когда шифры ложатся
На стол в звездоносном Кремле,
Знал Сталин: в бою ленинградцы,
Что бьются, как львы, ленинградцы,
Не гнут головы ленинградцы
На дымной от взрывов земле.
И транспортные самолёты
Врезались в метельное небо,
И в стужу, любовью согреты,
По топям лесов волховски́х
Вели партизаны подводы
Ржаного, мужицкого хлеба,
Вплетаясь легендой в легенды
Защитников стен городских…
Ведь будет же время такое,
Когда отгремит канонада,
В шиповнике на Петроградской