– А чего это ты взвалил на себя флягу? – спросил он.
Хочу вынести Пойло из Зоны.
Он обнажил в улыбке желтые лошадиные зубы:
– Контрабандой промышляем, а? И чем же тебе платят? Ведь деньги для паствы Мэрада – пустой звук?
Осел поднял правую руку и сделал «козу». Я замешкался с ответом, и он уставился на меня тяжелым взглядом. Но как только я повторил его жест, Поливайнозел немного успокоился.
– Я занимаюсь этим не корысти ради, а из любви к Пойлу, – объяснил я. – Во имя проповеди святой истины.
Откуда мне в голову пришла эта фраза, ума не приложу. Наверное, из-за упоминания Поливайнозелом слова «паства» и очевидного культового происхождения приветственного жеста-символа.
Осел протянул волосатую лапу, наклонил флягу, и не успел я глазом моргнуть, как он уже набрал полную пригоршню воды. Потом поднес ладонь ко рту, с шумом отхлебнул и, отплевываясь, забрызгал меня с головы до ног:
– Тьфу! Это же вода!
– Разумеется, – подтвердил я. – Я всегда, как вынесу Пойло из Зоны, наполняю флягу водой – на случай, если меня вдруг остановит патруль. Тогда я скажу им, что занимаюсь контрабандой воды в Зону.
Поливайнозел заржал и хватил себя по ноге рукой, словно топором по дереву.
– Это еще что, – продолжал я похвальбу. – Я тут договорился кое с кем из старших офицеров, и они пропускают меня через кордон за пару кружек Пойла.
Он снова хлопнул себя по колену, заржал и заговорщицки подмигнул:
– Коррупция, а, браток? Как говорится, и медь ржавеет. Попомни мое слово: недалек уж тот день, когда Бычье Пойло растечется по всему свету.
Он опять изобразил «козу». Я повторил его жест почти мгновенно.
– Знаешь, здешняя паства, поклоняющаяся Ослу – то есть, попросту говоря, мне, – собирается отметить праздник Плодородия. Это примерно в миле отсюда и как раз по пути. Пойдешь со мной?
Меня аж передернуло:
– Нет-нет, благодарю покорно.
Дело в том, что как-то раз мне довелось подсмотреть в бинокль одну из таких оргий. Примерно в двухстах ярдах от границы Зоны был сложен огромный костер, и в отблесках его пламени копошился клубок из белых переплетенных тел совершенно распоясавшихся мужчин и женщин. Эта сцена еще долго не шла из головы. Она мне даже снилась.
Когда я отказался от приглашения, Поливайнозел снова заржал и огрел меня лапищей по спине. Хорошо еще, что попал по фляге. Но даже это меня не спасло: я свалился в высокую траву и грохнулся на четвереньки – в полном бешенстве от подобной фамильярности. К тому же этот осел мог запросто пробить дыру в тонкостенной фляге.
Впрочем, из травы я не спешил подниматься совсем по другой причине: прямо передо мной сияли из темноты синие очи Алисы.
Поливайнозел загоготал, подпрыгнул, шмякнулся и четвереньки рядом со мной и ткнулся безобразной мордой в Алису.
– Вот это да! Ай да телочка… Давно тут пасешься? – Он схватил Алису за талию, приподнял над головой, встал с земли и принялся вертеть ее так и эдак, внимательно рассматривая со всех сторон, точно диковинного жука.
Алиса завизжала.
– Пошел прочь, осел проклятый! Убери свои грязные лапы!
– Меня зовут Поливайнозел. Я местный бог плодородия, понятно?! – заржал он. – И это моя прямая обязанность и привилегия – проверить тебя на качество. Дочь моя, давно ли ты молилась о ниспослании тебе сына или дочери? Какие у тебя виды на пшеницу? Как уродилась капуста? А лук с петрушкой? Хорошо ли несутся куры?
Но Алису это не сбило с толку. Вместо того чтобы испугаться, она рассвирепела.
– Ну ладно, Ваше Ослиное Величество… Будьте так добры, опустите меня на землю… И перестань пялиться на меня, глаза твои бесстыжие! Если тебе хочется того, чего тебе, по-моему, хочется, то беги скорее на свою оргию. А то паства заждалась.
Поливайнозел разжал руки, и Алиса полетела вниз. К счастью, она была так проворна и ловка, что смогла, устоять на ногах. Потом повернулась и пошла прочь, но осел успел ухватить ее за руку:
– Ты идешь не той дорогой, дочь моя. Там, всего в нескольких сотнях ярдов, граница и патруль нечестивцев. Они могут схватить тебя, и тогда тебе никогда уже не отведать божественного Пойла. Ты ведь не хочешь этого, а?
– Я уж как-нибудь о себе позабочусь, – просипела Алиса. – Только оставьте меня в покое. Бедной девушке уж и вздремнуть в траве нельзя без того, чтобы какому-нибудь захудалому божку не приспичило с ней поваляться.
Похоже, Алиса быстро усваивала местный жаргон.
– Грешно тебе, дочь моя, осуждать за это богов. Тем более когда сама сложена как богиня! – Поливайнозел заржал, чуть не сбив нас с ног своим хвостом. Потом схватил меня с Алисой за руки и потащил за собой.
– Пойдемте, дети мои. Я вас представлю народу. И мы вдоволь попляшем на празднике! – Опять раздалось дикое ржание, и я понял, почему Дарэм превратил этого парня именно в осла.
Внезапно эта мысль навела меня на другую. Я подумал: как профессору это удалось? В сверхъестественные силы я, понятное дело, не верил. Если они и существуют, то человеку все равно неподвластны. Следовательно, все, что происходит в нашей физической Вселенной, должно подчиняться законам физики.
Вот, к примеру, уши и копыта Поливайнозела. У меня возможность хорошенько рассмотреть их, пока мы шли рядом. Тот, кто пытался превратить его уши в ослиные, имел об этом предмете, по всей вероятности, самое смутное представление, потому что уши получились человеческие – только вытянутые кверху и покрытые шерстью.
То же и с ногами. Они были человечьи, а не ослиные. Правда, пальцев на ногах не наблюдалось, но бледные отливающие перламутром копыта были, несомненно, сделаны из того же материала, что и человеческие ногти, и к тому же по-прежнему хранили очертания пяти пальцев.
То есть некий биологический скульптор сначала стесал человеческую основу ног и ушей, а затем просто удлинил их и немного переработал.
Я украдкой взглянул на Алису: как-то она реагирует на осла? В гневе майор была прекрасна. Как позволил себе заметить этот неотесанный ишак, фигура у Алисы изумительна. Она из той породы девушек, которые непременно становятся сначала президентами женского клуба колледжа, затем королевами студенческого курсового бала, а затем невестами сенаторских сынков. В общем, из той породы, с которой мне не везло начиная со времен моей службы в Трайбеллском университете.
Вдруг Поливайнозел остановился и пророкотал:
– Слушай, а как тебя зовут?
– Дэниел Темпер, – ответил я.
– Дэниел Темпер? Д.Т.? И-го-го-го-го-ха-ха! Послушай, старина Д.Т., выкинь ты эту флягу. А то сгибаешься под ее тяжестью и становишься похожим на вьючного осла. А я не желаю, чтобы мне в округе кто-то подражал. Хо-хо-хо! Понял? – Он ткнул меня большим пальцем под ребра – все равно что рогом боднул. Я еле сдержался, чтобы не врезать ему в ответ. Никогда прежде не испытывал такой ненависти к человеку – или божеству, черт бы его побрал. Если Дарэм думал его наказать превращая в осла, то он явно просчитался. Поливайнозел, судя по всему, весьма гордился своей метаморфозой и, если я правильно понял, немало преуспел в становлении и укреплении собственного культа. Что ж, не он первый превращает в предмет религиозного поклонения свою ущербность.
– Как же мне тогда выносить из Зоны Пойло? – спросил я.
– А зачем тебе это? – возразил Поливайнозел. – От твоих мелких делишек пользы никакой. Доверь уж распространение божественного Пойла земным рекам и великому Мэраду, да будет Бык ему именем.
Он сделал «козу».
Я не стал спорить. Он все равно снял бы с меня флягу. Я принялся медленно отвязывать лямки. Поливайнозел помог мне, а потом зашвырнул флягу в темную лесную чащу.
Мне сразу безумно захотелось пить.
– На кой тебе эта мерзкая вещь?! – продолжал ржать Поливайнозел. – Пойдем лучше со мной на площадь Осла. У меня там небольшой, но шикарный храм. Конечно, никакой особой роскоши – не подумай, что это Дворец Цветов Мэрада, да будет он Быком во веки веков – но местечко уютное. Повеселимся от души.
Разглагольствуя, он самым бесстыжим образом строил Алисе глазки, нисколько не скрывая своих намерений. Как и все местные дегенераты, он был начисто лишен каких бы то ни было комплексов. Будь у меня ружье, я пристрелил бы его на месте. Если бы, конечно, капсюли сработали.
– Послушай, – гневно сказал я, отбрасывая всякие предосторожности. – Мы пойдем туда, куда захотим, черт побери.
И схватил Алису за руку. Не раз еще мне предстоит хватать ее за руку…
– Пошли, Алиса. Оставим этого прославленного осла.
Поливайнозел преградил нам дорогу. Азиатский разрез глаз делал его похожим на мула. Большого, подлого и могучего. Прежде всего подлого.
– Не собираетесь ли вы, – промычал он, – разозлить меня настолько, чтобы я не сдержался и надавал вам по шее, а? А вы потом донесете на меня Мэраду, да?! Ох, не гневите меня, смертные! И не берите на душу смертный грех!
Продолжая орать, что мне никогда не поколебать его олимпийского спокойствия, он одной рукой сграбастал меня, а второй выхватил из моего рта вставную челюсть.
– Надоел ты мне со своим шамканьем! – объяснил Поливайнозел. Потом ослабил хватку и зашвырнул челюсть в кусты. Я бросился к тому месту, где, как мне показалось, упал протез. Став на четвереньки, я принялся лихорадочно шарить вокруг, но никак не мог найти челюсть.
Крик Алисы заставил меня вскочить. Сделал я это, надо признать, слишком поспешно и со всего маху ударился головой о сук. Превозмогая боль, обернулся. Увидел в чем дело. И рванул сквозь заросли! И врезался во что-то ногой!! И так грохнулся оземь, что из меня чуть не вышибло дух!!!
Еле поднявшись, я увидел, что споткнулся о собственную флягу. Но время на хвалу Господу тратить не стал, а схватил флягу, подбежал к сцепившимся Алисе и Поливайнозелу и с размаху хватил его флягой по затылку. Он кулем повалился на землю, даже не пикнув. Отбросив флягу, я подбежал к Алисе.
– С тобой все в порядке? – спросил я.