– Д-да, – ответила она, всхлипывая, и склонила голову на мое плечо.
Поняв, что плачет она скорее от страха, чем от боли, я похлопал ее по прелестному плечику и погладил по длинным черным волосам. Но она ревела не переставая.
– Грязный ублюдок! – всхлипывала майор. – Сначала сестру погубил, а теперь хотел обесчестить меня…
– Что?!
Алиса, подняв голову с моего плеча, взглянула на меня. Вернее, посмотрела сверху вниз – она была на два дюйма выше.
– Мы с Пегги единокровные сестры. Она дочь моего отца от первого брака. Ее мать вышла потом за полковника Рурка. Но у нас с ней прекрасные отношения.
Хотелось узнать обо всем подробнее, но ситуация не располагала к светским беседам.
Я перевернул Поливайнозела на спину. Сердце еще билось. Из раны на затылке сочилась обычная кровь, а не божественная сукровица.
– Полное ничтожество, – сказала Алиса. – Как и раньше. И нечего с ним возиться. Он вполне заслуживает смерти. Этот сопливый Дон Жуан принес столько неприятностей моей сестре…
Она вдруг ахнула. Я взглянул в ту сторону, был устремлен ее полный ужаса взгляд, и увидел, как из фляги вытекают в грязь последние капли воды. Меня в тот же миг вновь стала мучить жажда. Я знал, что это я себе просто внушил, но легче от этого не становилось.
Алиса схватилась за горло и прохрипела:
– Я хочу пить.
– Ничего не поделаешь, – сказал я. – Придется терпеть, пока не найдем источник неотравленной воды. И чем дольше мы тут станем болтать, тем сильнее будет жажда.
Фляга была пуста. Пока я удостоверялся в этом печальном факте, под кустом что-то блеснуло. Оказалось – мой протез. Повернувшись к Алисе спиной, я вставил челюсть на место и уже более уверенный в себе сказал, что пора двигаться в путь.
И мы пошли. Но Алиса никак не могла отвлечься от мучившей ее проблемы:
– Здесь ведь наверняка должны быть незаряженные колодцы и родники, правда? Ведь Пойло только в реке, да?
– Будь я уверен в этом, ни за что не потащил бы с собой флягу, – довольно безжалостно разрушил я ее надежды.
Она хотела что-то ответить, но тут впереди послышались какие-то голоса и заблестели огоньки приближающихся факелов. Мы с Алисой нырнули в чащу и притаились.
Процессия напевала странноватую песню: мелодия была позаимствована у «Боевого Гимна Республики», зато текст – латинский. Причем латынь певцами коверкалась безбожно – они, ничуть не смущаясь, переставляли акценты так, чтобы текст подходил под размер английского стиха. Не думаю, чтобы кто-нибудь был в состоянии разобрать эту тарабарщину:
Ориентис партибус
Адвентавит Асинус.
Пульхер эт Фортиссимус
Сарцинис аптиссимус.
Ориентис партибус
Адвентавит… Ой!
Это они, обогнув изгиб тропинки, обнаружили своего бездыханного, истекающего кровью бога.
– Пошли отсюда, – зашептала Алиса. – Если эта толпа нас схватит – растерзает на куски.
Но мне хотелось понаблюдать за ними, чтобы понять, как нам следует вести себя, дабы сойти за своих. Я сказал об этом Алисе; она согласно кивнула. Следует признать, что, несмотря на наши неприязненные отношения, вела она себя смело и разумно. А что немного нервничала, – так на то были веские причины.
Толпа тем временем вовсе и не собиралась ничего предпринимать. Вместо того чтобы суетиться над телом своего бога, они столпились поодаль в полной нерешительности. Я сначала не понял их поведения, но потом по перешептываниям и жестам догадался, что они не смеют вмешиваться в дела богов – пусть даже таких жалких, как Поливайнозел.
Их нерешительность еще более подчеркивалась молодостью. В толпе не было ни одного человека старше двадцати пяти, и все юноши и девушки были безукоризненно сложены.
Вдруг позади нас раздался громкий хруст. Мы с Алисой аж подскочили от неожиданности. Молодые люди тоже испугались и бросились наутек, точно стайка кроликов. Меня так и подмывало припустить вслед за ними, но я все же удержался. Оставалось только молиться, чтобы на сей раз незнакомец не оказался монстром.
И он действительно оказался обычным голым человеком – долговязым, худющим и длинноносым, чем-то похожим на школьного учителя. Сходство это усиливалось тем, что человек шел уткнувшись носом в книге. Я уже говорил, что луна светила так ярко, что можно было читать, но не предполагал, чтобы кто-нибудь воспользовался этим на самом деле.
В облик педагога немного не вписывалась туша огромной, размером с шотландскую овчарку, белки, свисавшая с его шеи. Похоже, учитель возвращался с охоты, хотя я никогда прежде не слышал, чтобы на белок охотились ночью, притом без ружья.
В общем, тут крылась какая-то загадка. Только размеры белки меня не удивили. Я уже видел фотографии огромных зверей, обитавших в Зоне.
Я внимательно наблюдал за ним, чтобы увидеть, что он станет делать, наткнувшись на Поливайнозела. Увы, меня ждало разочарование. Поравнявшись с распростертым телом, он, ни на миг не замешкавшись, переступил через него и пошел дальше, не отрывая носа от книги. Видимо, он даже не заметил раненого бога.
Я взял Алису за руку:
– Пошли за ним.
Пройдя примерно с полмили, я решил, что он не опасен, и окликнул его. Он остановился, положил белку на землю и подождал, пока мы подойдем.
Я спросил, не заметил ли он лежащего на тропинке.
Он удивленно покачал головой.
– Но я видел, как вы переступили через него, – настаивал я.
– Ни через кого я не переступал, – продолжал отрицать он. – На тропинке никого не было. – Он пригляделся ко мне повнимательней: – Э, да вы, я вижу, новички. Наверное, впервые попробовали Пойло? Поначалу от него бывают галлюцинации. Нужно некоторое время, чтобы привыкнуть. А потом все пройдет.
На это я возражать не стал, но насчет Поливайнозела решил поспорить. Он, похоже, не понимал, о чем речь, пока я не назвал осла по имени. Тут он снисходительно улыбнулся и посмотрел на кончик своего длинного носа:
– Ах, добрый мой приятель! Не стоит верить всему, что слышишь. Негоже такому интеллигентному человеку, как ты, доверять сплетням обывателей, которые, будучи всегда невеждами и простаками, склонны объяснять новые феномены в духе древних предрассудков. Я думаю, тебе следует выбросить из головы все, что ты до сих пор слышал – кроме моих слов, разумеется, – и привести в действие те рациональные силы, с которыми ты имел счастье родиться, а затем развить их в каком-нибудь университете при том условии, конечно, что это было настоящее учебное заведение, а не клуб для членов Торговой Палаты, Ротари, Лайонз и прочих диковинных зверей. Боюсь, что…
– Но я видел Поливайнозела! – прервал я его раздраженно. – Если бы ты не поднял ногу, ты споткнулся бы о него!
Он опять снисходительно улыбнулся:
– Ай-ай-ай! Это наверняка самогипноз, коллективная галлюцинация – или что-то в этом роде. Быть может, ты стал жертвой внушения. Поверь мне, в этой долине множество непонятных вещей. И ты не должен позволять первому попавшемуся шарлатану, у которого на все вопросы есть простой – фантасмагорический – ответ, обводить себя вокруг пальца.
– А как ты сам объяснишь происходящее? – спросил я с вызовом.
– Я думаю, доктор Дарэм изобрел некую машину, которая вырабатывает неизвестное химическое вещество. Он заразил этим веществом реку Иллинойс, а в скором будущем, надеюсь, заразит и все остальные воды. Одним из свойств нового вещества является способность разрушать большинство тех социологически и физиологически обусловленных рефлексов, которые вызывают множество комплексов и неврозов. При этом – неслыханная удача! – вещество является одновременно универсальным антибиотиком и тонизирующим средством – представляете, какое сочетание! Не говоря уже о массе других достоинств, многие из которых я, впрочем, не одобряю.
Но как бы там ни было, должен вам заметить, что Дарэм уже покончил с такими социальными и политэкономическими структурами и явлениями, как заводы, магазины, врачи, больницы, школы, – которые до сих пор тратили энергию и время на то, чтобы выпускать в жизнь недоученных болванов; бюрократия, автомобили, церкви, кинофильмы, реклама, винокуренные заводы, мыльные оперы, армия, проституция и множество других явлений, допрежь считавшихся необходимыми.
К сожалению, рациональный инстинкт в человеке задавлен, равно как и воля. Отсюда огромное количество пророков-шарлатанов, которые почем зря основывают новые религии и завлекают толпы простодушных обывателей, так и жаждущих ухватиться за любое объяснение сути неведомого…
Я бы очень хотел ему поверить, но у профессора не было ни средств, ни возможностей для постройки подобной машины. И я спросил:
– А как это объясняют обыватели?
– Нет у них никаких объяснений. Единственное, что они твердят, – будто Пойло вытекает из Бутыли, – ответил Рациональный Человек. – Они утверждают, что Дарэм черпает силы из этой Бутыли, которая, судя по их описанию, является не чем иным, как обычным пузырем из-под пива. Кое-кто, правда, говорит, что на ней есть рельефное изображение быка.
Мой лоб покрылся испариной. Так я и знал! Значит, виной всему мой подарок. А я-то хотел тогда просто подшутить над моим любимым чудаком-профессором и устроить небольшую мистификацию!
– Эта легенда произошла, наверное, от его прозвища, – сказал я поспешно. – Студенты звали профессора за глаза «Быком». Не только из-за того, что есть такая – дарэмская – порода. Жена, знаете ли, водила его как бычка окольцованного и…
– Ну, в таком случае он всех обхитрил, – сказал Рациональный Человек. – Потому что под шкурой доброго и кроткого тельца скрывался племенной бык, горячий жеребец, похотливый старый козел. Вы, наверное, знаете, – а может, и нет, – сколько нимф обитает в его Дворце Цветов? Я уж не говорю о прекрасной Пегги Рурк, ныне известной…
Алиса ахнула:
– Значит, она жива! Она с Дарэмом!
Рациональный Человек приподнял брови:
– Ну, это зависит от того, верите вы или нет этим шарлатанам. Некоторые из них утверждают, что ее преобразовали неким мистическим образом – они называют это словом «