Иссохшие и бесплодные земли, через которые он продвигался, были совершенно необитаемы. Ни одного живого существа не было видно даже за пределами этого последнего плоскогорья, что отделяло Ялдена от его цели. Вдалеке, в багрянистой дымке возвышались горы, среди которых обитал Анафас. Чародей жил не совсем один; несмотря на пустынную местность вокруг. Странные создания — древние мифические монстры и другие необычные существа, созданные магией Анафаса, обитали рядом с ним. В глубине его пещеры, как гласят легенды, Анафас спрятал неисчислимый запас драгоценных камней, золота и других бесценных вещей. Зачем столь могущественному чудотворцу понадобилось заботиться о безделушках и наслаждаться пересчитыванием денег, было не совсем ясно, но многое свидетельствовало о любви чародея к такому занятию. Большое число мужчин, обладавших куда более сильной волей и умом, чем Ялден, ужасным образом погибли в поисках сокровищ зверя-чародея, и их кости лежали в виде необычного узора возле входа в пещеру, как предупреждение остальным.
Когда после бесчисленных трудностей пути Ялден увидел Пещеру Ветров меж блистающих валунов, он уже знал, что слухи об уединенности логова Анафаса были правдой.
Вход в пещеру был хорошо скрыт, и вокруг царила зловещая тишина. Не было никаких признаков, указывающих на то, что тут кто-то живет, за исключением резных орнаментов вокруг входа. Держа руку на мече, освященном жрецом Оорна, Ялден, дрожа, двинулся вперед.
Когда он достиг отверстия пещеры, то не колебался более, так как было понятно, что чудовища дома нет. Считая, что наступило самое удачное для него время, Ялден тут же погрузился в пещеру. Внутри было грязно и тесно, но потолок мерцал бесчисленными рядами разноцветных огоньков, исходящих из непонятного источника. В противоположной стороне пещеры разверзлось еще одно отверстие, то ли естественное, то ли искусственное, и Ялден, встав на четвереньки, поспешил проползти в него. Впереди засиял тусклый голубой свет, и вскоре искатель выбрался в просторную комнату. Выпрямившись, он увидел очень странные перемены вокруг себя. Вторая пещера была высокой и куполообразной, как будто она была вырезана сверхъестественными силами. Синий и серебристый свет вливались в полумрак.
Анафас, подумалось Ялдену, жил довольно комфортно. Его комната была прекрасней, чем любое помещение во Дворце Зета, или даже чем в Храме Оорна, который был завален щедрыми дарителями богатства и красоты. Ялден стоял, разинув рот, но не очень долго, так как хотел побыстрее найти то, что ему нужно, и унести ноги, пока Анафас не вернулся, где бы тот не был сейчас. Ибо Ялден не горел желанием встретиться с чудовищем-колдуном, о котором так много слышал. Покидая вторую пещеру через узкую расщелину, которую он заметил, искатель пошел по неосвещенному тоннелю, уходящему куда-то вглубь горы. Этот путь, как он чувствовал, приведет его в третью пещеру, где должны находиться сокровища, которые он ищет. По мере продвижения Ялден заметил странное свечение, и, наконец, без предупреждения, стены расступились, и открылось обширное пространство, мощенное ярко-горящими кусками угля, над которым хлопали и визжали стаи птиц с головами драконов.
По пылающей поверхности пола ползали зеленые монструозные саламандры, в задумчивой злобе поглядывая на Ялдена. В дальней стороне возвышался металлический помост, с идущими к нему лестницами, на котором были грудой свалены драгоценные камни и золотые изделия — сокровище зверя-чародея. При виде такого недосягаемого и близкого богатства рвение Ялдена побороло страх, и подшучивая над самим собой, он стал высматривать в море огня способ перейти к помосту. Такого способа, как понял Ялден, не найти, так как во всем тайнике был только тонкий полукруглый настил возле входа, на котором смертный человек мог лишь стоять, не двигаясь.
Отчаяние охватило Ялдена и он решил, наконец, рискнуть пройти по раскаленным камням. Лучше погибнуть в поиске, чем вернуться с пустыми руками. Стиснув зубы, он направился к морю огня, не думая о последствиях. Ялден ожидал, что пламя будет неистово обжигать, как обычный огонь, но к его удивлению пылающий пол раздвинулся, образовав узкую дорожку из безопасной прохладной земли, ведущую прямо к золотому трону. Ошеломленный и невнимательный к тому, что лежит в основе такой благожелательной магии, Ялден вытащил меч и смело сделал большой шаг между стенами огня, исходящими из трещин каменного пола. Жар не причинял ему вреда, а драконоголовые птицы пятились, шипели, но не приставали к Ялдену. Сокровища теперь сверкали на расстоянии вытянутой руки, и Ялден грезил о том, как он вернется в Зет, нагруженный сказочной добычей, а толпа будет поклоняться ему как герою.
В своей радости он забыл удивиться тому, что Анафас подозрительно небрежно заботится о своем добре, и не подумал о странном дружелюбии пламенного пола, самого по себе необычного. Даже громадный арочный проем позади помоста, подозрительно незаметный с другого конца пещеры, всерьез не обеспокоил Ялдена. Только когда он достиг широкой лестницы, поднялся на помост, и до колен погрузился в чудесные золотые реликвии прежних веков и иных миров, драгоценные камни из неизвестных шахт, чуждой природы и назначения, Ялден начал осознавать, что что-то тут не так.
Но сейчас он заметил, что волшебный проход через пылающий пол быстро сужается, оставляя его в одиночестве на помосте среди кучи золота, которого он желал, без надежды на помощь. А когда дорожка полностью исчезла, и глаза Ялдена безнадежно осматривались вокруг в поисках спасения, беспокойство ему добавила некая бесформенная желеобразная тень колоссального размера, что маячила и издавала зловоние позади помоста. Ялден не позволил себе упасть в обморок, но заставил себя рассмотреть, что тень эта была намного омерзительней, чем всё то, о чем гласили легенды, и что семь её переливчатых глаз смотрели на Ялдена со спокойным и игривым выражением.
Затем Анафас, зверь-чародей полностью выкатился из-под арки, могущественный в своем мертвящем ужасе, и долго демонически хохотал над маленьким испуганным воришкой. А потом позволил ораве раболепных и неистово голодных зеленых саламандр завершить свое медленное неумолимое восхождение на помост.
Говард Филлипс Лавкрафт и Лин КартерКОЛОКОЛ В БАШНЕ
Говард Филлипс Лавкрафт и Лин Картер. «The Bell in the Tower», 1989. Впервые на русском языке. «Мифы Ктулху» и «Посмертное сотрудничество». У Лавкрафта был незаконченный рассказ «Потомок» (The Descendant, 1926) — о человеке, который кричал каждый раз, когда звенел церковный колокол. Через 60 лет Лин Картер решил дописать этот рассказ.
Источник текста:
«The Xothic Cycle: The Complete Mythos Fiction of Lin Carter»
Когда-то в Лондоне жил человек, который кричал каждый раз, когда раздавался звон церковных колоколов. Он жил уединённо со своей полосатой кошкой в Отеле Грея, и люди принимали его за безобидного сумасшедшего. Его комната была заполнена книгами самого банального и легкомысленного содержания, и час за часом он пытался потеряться среди этих глупых страниц. Очевидно, всё, чего он искал в жизни, — ни о чём не думать. По какой-то странной причине необходимость размышлять очень пугала его; и от всего, что могло всколыхнуть глубины его воображения, этот человек бежал, как от чумы.
Он был очень худым, седым и морщинистым, но некоторые люди утверждали, что он не так стар, как выглядит. Страх сжимал его сердце своими ужасными когтями, и от любого внезапного звука его глаза округлялись, а лоб покрывался капельками пота. Если у этого жильца отеля и были друзья-знакомые, то он их избегал, потому что не хотел отвечать ни на какие вопросы относительно своего странного поведения. Те же, кто когда-то знал его как учёного и эстета, говорили, что им очень жалко видеть его в таком состоянии. Он бросил всех своих знакомых много лет назад, и никто из них не знал наверняка: покинул ли он страну или просто скрылся из виду, поселившись в какой-нибудь тайной глуши.
В те дни, о которых я пишу, исполнилось уже десять лет с тех пор, как он снял комнату в Отеле Грея и ни с кем не разговаривал до того самого вечера, когда молодой Вильямс приобрёл Некрономикон.
Это Вильямс был мечтателем, и ему было всего двадцать три года; и в первый же день, когда он вселился в этот старинный дом, молодой человек почувствовал странность и холодное дыхание космических ветров, исходящих от седого, сморщенного мужчины, живущего в соседней комнате. Будучи любопытным, Вильямс постарался сдружиться со своим соседом, хотя старые друзья не осмеливались приближаться к старику. Молодой человек удивлялся страху, который засел в этом измождённом наблюдателе и слушателе. Никто не сомневался, что этот старик постоянно за чем-то следит и к чему-то прислушивается. Но наблюдал и слушал он скорее разумом, чем глазами и ушами, и каждую свободную минуту он старался утопить в непрестанном потоке легкомысленных, скучных, популярных романов. Но когда начинали звонить церковные колокола, он закрывал уши и вопил; и полосатая кошка, жившая в его комнате, выла с ним в унисон, пока не стихал в отдалении последний звук.
Как ни пытался Вильямс, он не мог заставить своего соседа говорить о чём-то серьёзном или сокровенном. Старик во время встреч с молодым соседом принимал несвойственные себе вид и поведение, симулировал улыбку и лёгкое настроение, лихорадочно и безумно болтал о всяких весёлых мелочах, но его голос с каждой минутой становился высоким и напряжённым, пока не превращался в пронзительный неразборчивый фальцет. Но знания старика были глубокие и основательные, его самые тривиальные замечания были предельно ясны; Вильямс не удивился, узнав, что его сосед обучался в Харроу и Оксфорде.
Позже выяснилось, что старик был ни кем иным, как лордом Нортхемом, о древнем родовом замке которого, на побережье Йоркшира, ходило так много странных легенд; но когда Вильямс попытался заговорить о замке и его предполагаемом римском и даже доримском происхождении, старик отказался признать, что в этом строении есть что-то необычное. И он лишь пронзительно хихикал, когда юный посетитель заговорил о тайных подземных склепах, которые, согласно легенде, высечены в сплошных гранитных скалах, которые хмуро смотрят на бурные воды Северного моря.