собирать молодые травы!
Для тебя, Государь,
молодые травы сбираю
на весеннем лугу —
а тем временем снег все гуще
на одежду мою ложится…
Верно, девы спешат
на Касуга-луг, где поспело
столько трав молодых, —
рукава одежд белотканых
колыхаются в отдаленье…
Слишком тонкая ткань
в том пологе дымки туманной,
что соткала весна, —
только ветер с вершин подует,
и порвется призрачный полог…
С наступлением весны
даже вечнозеленые ветви
сосен на берегу
тоже будто бы изменились —
словно стали еще зеленее!..
На соседнем лугу,
где милая сушит наряды,
расстелив на траве,
с каждым вешним дождем все ярче,
все пышнее густая зелень…
В пору ранней весны,
только зеленью ивы покрылись,
от ночных холодов
в неизбывном смятенье никнут
обреченные слив соцветья…
Капли светлой росы
словно жемчуг на нежно-зеленых
тонких ниточках бус —
вешним утром долу склонились
молодые побеги ивы…
Каждый год по весне
вновь птицы щебечут беспечно,
и, меняя наряд,
обновляется все под небом —
только я все больше старею…
Нет пристанища ей —
вотще меж деревьев порхает,
и над склонами гор,
еле слышен, звучит порою
безнадежный призыв кукушки…
Наступила весна.
Возвращаются гуси на север —
попрошу передать
мой привет далекому другу
в край, куда облака уплывают…
Покидая луга,
что окутаны дымкой весенней,
гуси тянутся вдаль —
словно им милее селенья,
где цветов еще нет и в помине…
Ветку сливы в цвету
я сорвал, и ее ароматом
пропитался рукав —
привлеченный благоуханьем,
соловей рассыпает трели…
Навевает печаль
не столько окраска соцветий,
сколько их аромат —
вспоминаю рукав моей милой,
что касался сливы близ дома…
Ни к чему и сажать
подле дома деревце сливы!
В ожиданье, увы,
спутал я аромат цветенья
с ароматами платья милой…
Лишь приблизился я
к цветущему деревцу сливы —
только милой, боюсь,
аромат, пропитавший платье,
повод даст для горьких попреков…
Говорят, соловей
на шляпку себе обрывает
вешних слив лепестки —
что ж, сорву-ка цветущую ветку,
чтоб за нею скрыть свои годы…
Раньше издалека
я красою сливы пленялся —
нынче ветку сорвал,
наслаждаюсь вблизи бесконечно
дивным цветом и ароматом…
О, кому же еще
я мог бы отправить сегодня
ветку сливы в цвету?!
Ведь и цветом, и ароматом
насладится лишь посвященный!..
Наугад я бреду,
поднимаюсь на гору Курабу —
но цветов аромат
мне во мраке ночи укажет
верный путь к той сливовой роще…
В эту ясную ночь
не видно, где лунные блики,
где цветы на ветвях, —
лишь по дивному аромату
я узнаю соцветья сливы…
В эту вешнюю ночь
окутаны мглою кромешной
белой сливы цветы,
но, хоть цвет и сокрыт от взора,
утаишь ли благоуханье?!
Не знаю, как люди —
сердца их не ведомы мне,
но слива весною,
как прежде, благоухает
в знакомом милом селенье…
Так весну за весной
сливу в водах реки быстротечной
буду я созерцать
и тянуться к цветущим веткам,
рукава в поток окуная…
По прошествии лет
на зеркало вод, где, как прежде,
виден сливовый цвет,
лепестки, словно прах, ложатся,
затуманивая отраженье…
Глаз не мог оторвать —
что в сумерки, что на рассвете
все смотрел и смотрел,
но нежданно соцветия сливы
в миг единый сошли, увяли…
Пусть мои рукава
аромат лепестков пропитает,
чтоб с уходом весны
от нее на память остался
хоть один прощальный подарок…
На глазах у меня
цветы облетели со сливы,
но они еще здесь —
рукава насквозь пропитались
смутным, тонким их ароматом…
Опадаете вы —
но оставьте нам благоуханье,
вешней сливы цветы!
Пусть хотя бы оно напомнит
о поре любовных мечтаний!..
О цветы на ветвях,
что впервые познали сегодня
эти краски весны!
Если б вы могли задержаться,
не опасть вослед за другими…
Вешней вишни цветы,