один засыпаю на ложе —
о, когда бы тропа,
что ведет в сновиденьях к милой,
наконец обернулась явью!..
Хоть однажды, во тьме
от взоров нескромных сокрыта,
навести мой приют, —
как приходит волна в Суминоэ
к берегам сквозь грезы ночные…
Как похожа любовь
на траву, что, от взоров сокрыта,
зеленеет в горах!
Все пышней трава, все прекрасней,
но никто не знает об этом…
Безрассудна любовь,
обреченная вскоре угаснуть, —
так ночною порой
праздно вьются летние мошки,
век которых уже отмерен…
Огоньки светляков
мерцают сквозь сумрак вечерний —
много ярче огонь,
что пылает в любящем сердце,
но безжалостная не видит!..
Одинок мой приют,
холодны рукава в изголовье —
словно иней ночной,
что ложится в зимнюю пору
на густую листву бамбука…
Словно льдинок узор,
что легли на цветок хризантемы
в моем тихом саду,
я в своем безответном томленье
изойду, исчезну навеки…
Будто травы в реке,
что сокрыты от взоров потоком
на стремнине речной, —
так любовь в моем сердце надежно
от досужих сплетен укрыта!..
Как во мраке ночном
белый снег обращается в капли,
лишь коснувшись земли, —
я в любовной тоске изнываю,
таю в горькой своей печали…
От любовной тоски
льются слезы на ложе ручьями,
увлажняя рукав, —
увлекли меня бурные воды,
обессилевшую песчинку…
Вот и близок конец,
тщится дух мой с телом расстаться,
но его ты вернешь,
если только шепнешь милосердно,
что увидимся мы на мгновенье…
От любовной тоски
хотел я найти избавленье,
но напрасно – увы,
даже то, что зовем мы снами,
порождает новые муки…
Наяву ли, во сне,
днем и ночью, рассудку не внемля,
я тоскую о нем —
ах, куда подевать мне сердце,
чтоб забыть о милом навеки?!
О, когда бы душа
могла воспарить и умчаться
от мучений любви!
Но боюсь, пойдут кривотолки
об оставшейся бренной плоти…
Слезы пылкой любви,
что в сердце горит негасимо,
я не в силах сдержать —
увлажненное, пламенеет
на груди китайское платье…
Незаметно течет
жизнь моя – и текут бесконечно,
льются слезы любви.
Этой пенистой горной речке
не дано замерзнуть зимою…
Капли слезной росы
проникли в мои сновиденья,
увлажнив рукава
тех, кто странствует до рассвета
по дорогам грез полуночных…
Мимолетен был сон,
в котором мы виделись с милой,
и рассеялся вмиг —
как безрадостно и тоскливо
одному поутру на ложе!..
Если б слезы мои
лились не от муки любовной,
разве стала бы я
выжимать рукава украдкой,
в стороне от нескромных взоров?
Хоть и влажен рукав
от слез, что минувшую ночью
пролила я во сне, —
если спросят люди, отвечу:
«Под дождем весенним он вымок»…
О кукушка в горах!
Как и я, от тоски безысходной
до рассветной зари
ты рыдаешь безлунной ночью,
хоть пора твоя не приспела…
В пору пятой луны
в горах распевает кукушка —
с самых верхних ветвей
к небесам, как и я, возносит
безответной любви рыданья…
Тяжко бремя любви!
Беспросветной завесой тумана,
что нисходит с небес,
застилая осенью горы,
нависает она над сердцем…
Мне бы в голос рыдать,
подобно осенней цикаде, —
я же молча терплю,
только слезы не иссякают,
по щекам струятся ручьями…
Там, в осенних горах,
напрасно к подруге взывает
одинокий олень —
но печальную песню ночи
заглушают мои стенанья…
На осенних лугах
смешались цветы полевые
с буйной зеленью трав —
ни числа им нет, ни названья,
как моим безрадостным думам…
Одиноко сижу —
никто не услышит печали,
о любви прошептав,
как по осени шепчут листья
и колосья в рисовом поле…
Вспоминаю тебя —
и сердце, что гусь перелетный,
устремляется ввысь,
воспаряет с печальным кличем
к небесам, под самые тучи…
Цитры жалобный звон,
что доносится с ветром осенним,
в сердце вновь пробудил
безнадежные упованья
и томленье любви бесплодной…
В пору летних дождей
на отмелях в заводи Ёдо,
где срезали траву,
с каждым днем вода прибывает —
так растет любовь в моем сердце…
Ах, доколе я сам
в дальнем Ёсино не побываю,
вешней вишни цветы
будут мне все так же знакомы
лишь со слов, по рассказам милой…
Право, сердце мое,
что тебе я доверил однажды,
не роса на цветах —
навевают порывы ветра
о былом печальные думы…
Вешней вишни цветы
устлали всю гору Курабу —
но и тем лепесткам
никогда числом не сравниться
с сонмом скорбных моих раздумий…
Схоже сердце мое
с глубокою зимней рекою —
сверху корочка льда,
а под нею, не замерзая,
бесконечно любовь струится…
Словно водоросли,
что, отдавшись на волю потока,
не пускают корней
и не знают, где зацепиться, —
я в любви плыву по теченью…