Что ни ночь я ложусь,
расправив, развесив одежды,
и всегда об одном
перед сном и во сне мечтаю —
о грядущей встрече с тобою…
Словно странник в ночи
на кручах Саянонака
на пути на Восток —
я с дороги проторенной сбился,
безрассудной любви предавшись…
Море пролитых слез
затопило мое изголовье,
но, как в этих волнах
не родятся травы морские,
так и мне тебя не дождаться…
По прошествии лет
не гаснет огонь в моем сердце,
не слабеет любовь —
покрывает ночами иней
рукава, что от слез промокли…
Путь любви не сравнить
с незнакомой тропинкою горной —
но в смятении чувств
незаметно сбилось с дороги
и блуждает бедное сердце…
Не от краски, увы,
проступает так густо багрянец
на моих рукавах —
от горючих слез потемнела,
залоснилась парча на платье…
По прошествии лет
капли слез, что кропили, казалось,
жемчугами рукав,
изменили цвет – потемнели,
пропитались густым багрянцем…
Что сказать мне о них,
летних мошках, летящих на пламя,
если сердце мое,
безнадежной любви предавшись,
точно так же в огне сгорает!..
Стоит ветру подуть,
и облачко с горной вершины
устремляется вдаль
без раздумья, без сожаленья —
как твое жестокое сердце…
Если б только я мог
стать лунным сияньем бесплотным!
Уж наверно, тогда
бессердечная только мною
любовалась бы ночь за ночью…
Если б в муках любви
покинул я мир этот бренный,
то кого бы тогда —
хоть конца никто не минует —
обвиняли в моей кончине?!
Словно почки весной
на стволах тростника набухают
в бухте Нанива, в Цу, —
наполняет любовь мое сердце,
только как поведаю милой?..
Сколько минуло лун,
а верного лука и ныне
в руки все не возьму —
по ночам о милой тоскую,
не могу заснуть до рассвета…
Ах, неведомо ей,
какою жестокою мукой
обернулась любовь —
и никто на свете не знает
о моих стенаньях и вздохах…
Я словами любви
твой слух осквернить не посмею —
но любовь в глубине,
как подземный поток, клокочет,
омывая волнами сердце…
В помраченье любви
забылся я сном беспокойным —
но и в грезах ночных
мне явило вещее сердце
тот же самый знакомый образ…
Право, горше порой,
чем с жизнью расстаться навеки, —
пробудиться в ночи
и проститься с образом милым,
не узнав конца сновиденья…
Как натянутый лук,
дрожит от любви мое сердце
и томится в тоске —
но, увы, ночною порою
не дано мне свидеться с милой…
Сам не знаю, куда
в любви мое сердце стремится,
но пока об одном
днем и ночью тщетно мечтаю —
о недолгом свиданье с милой…
Только мне суждено
безысходной тоскою томиться!
И звезда Волопас
что ни год встречается с милой —
только мне не дано свиданья…
Смерть хотел я призвать,
устав от страданий сердечных, —
не твои ли слова,
обещанья желанной встречи
стали жизни моей порукой?!
Год за годом идет,
а мы не становимся ближе,
но посулам твоим
продолжаю я свято верить —
так в любви постоянно сердце…
Эту бренную жизнь,
что росой на ветру испарится,
не оставив следа,
я бы отдал всю без остатка
за одно лишь свиданье с милой!..
То ли явь, то ли сон —
коротаю весенние ночи
под завесою грез,
от зари до зари вечерней
бесконечный дождь созерцая…
Слезы льются рекой,
обильней, чем вешние ливни, —
но напрасно, увы!
Хоть насквозь рукава промокли,
не дано нам встречи желанной…
Намочить рукава
недолго и на мелководье —
я поверить смогу,
лишь узнав, что рекою слезной
унесло тебя, закружило…
Пусть таиться от всех,
не смея приблизиться к милой,
сердце обречено —
что ж, вовеки оно пребудет
неразлучной твоею тенью!..
Ах, должно быть, и впрямь
напрасно сюда я вернулся
в ожиданье любви —
но надежда на встречу с милой
оживает снова и снова…
Если б в снежный сугроб
сложились все долгие ночи,
что в разлуке прошли,
я б от той тоски непомерной
в одночасье, как снег, растаял…
Ночь напрасно прождав,
я вернулся, не свидевшись с милой, —
и в росе рукава,
будто брел я лугом осенним,
задевая листья бамбука…
Вновь приходит рыбак
в ту бухту, где травы морские
уж давно не растут, —
но напрасны его старанья,
упованья на радость встречи…
Если вновь до зари
ты мне не подаришь свиданья,
знай, что в сердце моем
память горькой этой обиды
будет долгой, как день весенний…
С той далекой зари,
возвестившей о горькой разлуке,
тяжко мне одному
созерцать в редеющем мраке
хладный лик луны предрассветной…
Как волна на песок
набегает, чтоб снова умчаться, —
в неизбывной тоске
я бреду домой одиноко,
не дождавшись свиданья с милой…
Разве может так быть,
чтоб вовсе без ветра на море
разгулялась волна?
Мы с тобою и не встречались —
но, как рябь, расходятся слухи…