: «В греческом стоит: «Атридов сказывать, что у греков и латинов то же значит, что и Атридов петь, понеже слово сказывать в высоком слоге за пение у них употребляется» (изд. Ефремова, т. 1, стр. 343). То, что Кантемир в качестве эквивалента для слова петь подбирает слово сказывать, свидетельствует о знакомстве писателя с употреблением этого слова в его особом значении, для выражения торжественной, сказовой манеры речи. Но Кантемиру, вероятно, было знакомо не только особое «фольклорное» значение слова сказывать, но и различные виды народного сказа. Характерно и то, что в переводе стихотворения Анакреона «Хочу я петь Атридов» Кантемир слово «герои» переводит словом «богатыри», хотя в русском языке того времени слово «герои» уже существовало. Это слово у Анакреона применялось к героям гомеровского эпоса, и то, что при eго переводе Кантемир подбирает слово, связанное с русским народным эпосом, говорит о высокой оценке последнего переводчиком.
Литературная деятельность Кантемира с самого ее начала характеризуется тесной близостью к живым источникам народного слова. Установка на просторечие была у Кантемира вполне осознанной. О том, что он «изгонял» из русского литературного языка церковнославянизмы и иностранные слова, доказав тем самым, что русский язык «достаточно богат сам по себе», рассказывает Октавиан Гуаско, заимствовавший это суждение безусловно от самого Кантемира. [1] Широта демократизации русского литературного языка, намеченная Кантемиром, была беспримерной: она открывала доступ в литературный язык почти всем словам и выражениям просторечия, начиная с таких словечек, как инде, вишь, ин, намедни, трожди, околесная и кончая вульгаризмами («из уст смердит стервой», «поносный рез», «стольчак» и т. д.).
Кантемир смело черпал из разговорного народного языка простейшие виды народного творчества, меткие слова и выражения, пословицы и поговорки. В библиотеке Кантемира хранилась изданная в 1611 году в Венеции книга итальянских пословиц, — факт, свидетельствующий о сознательном обращении писателя к пословице как к средству усиления выразительности речи. В примечаниях ко II сатире пословицу «Спесь только лошадям пристала» Кантемир не случайно называет «умной русской пословицей».
Особое предпочтение отдает Кантемир сатирической пословице и иронической поговорке: «Как свинье узда не пристала» (стр. 76); «помогает как дьяволу кадило» (стр. 374) ; «лепить горох в стену» (стр. 58); «зашить себе глотку» (стр. 96) и т. д.
Заимствует Кантемир из просторечия также пословицы, в которых отразились нравственные понятия народа: «Кто всех бить нахалится, часто живет битый» (стр. 110); «Коли правдой все идти, таскаться с сумою» (стр. 389) и т. д.
Щедро рассыпанные в сатирах Кантемира меткие выражения и слова, направленные против духовенства, также заимствованы из народной речи: «Клобуком покрой главу, брюхо бородою» (стр.60); «Не делают чернца одни рясы» (стр. 110); «Как поп с похорон к жирному обеду» (стр. 113); «Пространный стол, что семье поповской съесть трудно» (стр. 129); «Молитвы, что поп ворчит, спеша сумасбродно» (стр. 126) и т. д. Не исключена возможность, что отдельные пословицы этой группы были заимствованы Кантемиром из народных сказок о попах.
Творческое дарование Кантемира с большой силой проявилось в мастерстве портретных характеристик, в рельефности и зрительной ощутимости изображаемого. Образы «брюхатого дьяка на однокольных дорогах», попа, «бормочущего сумасбродно», архиепископа в карете, раздувшегося от полноты и самомнения, рыгающего Луки, «нового жителя света» — младенца, который пялит на все чутко ухо, зорок глаз, и многие, многие другие показаны с большой силой художественной выразительности, во всем своеобразии их индивидуальных особенностей.
Кантемир выступает в своих сатирах мастером яркой типической детали. Образу стариков,
Кои помнят мор в Москве и, как сего года,
Дела Чигиринского сказуют похода,
автор посвящает в VII сатире всего только четыре стиха и в них заключена исключительно богатая характеристика образа. Так же скупо и выразительно, посредством детали, озаряющей сущность изображаемого, даны портрет разодетого и напомаженного щеголя, с особой нежностью открывающего свою табакерку, в I сатире и портрет служителя Клита во II сатире, который
Спины своей не жалел, кланяясь и мухам,
Коим доступ дозволен к временщичьим ухам.
Портрет чиновника-просителя в VI сатире, охотно взявшего на себя обязанность всячески ублажать своего «добродетеля», постоянно льстить ему
И средь зимы провожать, сам без шапки, в сани,
образ Трофима (сатира III), восседающего у Тита за ужином, «пальцы полизая», образ скупца (сатира III), у которого «простыни гниют на постели», образ наглеца Иркана, который, оказавшись в толпе,
Распихнет всех, как корабль плывущ сечет воду,
равно как и многие другие образы также получают силу своей выразительности благодаря использованию приема характерной детали.
Мастер меткой детали и яркого образа портрета, Кантемир не обнаруживает такой же силы мастерства в изображении внутреннего мира своих героев и взаимодействия их с общественной средой. Реалистические элементы сатиры Кантемира по условиям времени не могли возвыситься до реализма как системы художественного мышления, как метода художественного творчества, и вместе с тем они, не ограничиваясь одним внешним сходством с натурой, шли навстречу этому методу. «Голой правды сила» (стр. 216), которой восхищался сатирик, выступала своеобразным призывом к борьбе с общественными пороками и злом. Просветительское стремление Кантемира «достигнуть корень самыя правды» (изд. Ефремова, т. 2, стр. 25) способствовало отражению в его творчестве объективных закономерностей жизни. При всей исторической ограниченности и несовершенстве своего художественного метода Антиоху Кантемиру даже в пределах одного избранного им жанра удалось изобразить русскую жизнь с такой широтой охвата и с такой силой обобщения ее отдельных сторон, какого не знала предшествующая писателю отечественная литература. Длинная галерея портретов, созданная Кантемиром в результате глубокого изучения жизни, служила для последующих русских писателей ярким и поучительным образцом общественной сатиры. Творчество Кантемира положило начало обличительному направлению в русской литературе. Это значение сатирика хорошо понимал Белинский, считавший, что только «однообразие избранного им рода», неразработанность русского языка в начале XVIII века и устарелость силлабического стиха «не допустили Кантемира быть образцом и законодателем в русской поэзии».[1]
Первому изданию сатир Кантемира на русском языке предшествовал более чем тридцатилетний период их рукописного существования. В читательской и тем более писательской среде в России они получили за это время широкое распространение. О том, что «в Российском народе сатиры князя Антиоха Дмитриевича Кантемира с общею аппробациею приняты», заявлял еще в 1748 году М. В. Ломоносов. [2] Есть веские основания предполагать, что Ломоносов принимал видное участие в издании сатир Кантемира 1762 года. В этой связи полезно будет указать на то, что отправленное 27 февраля 1762 года из академической канцелярии в типографию приказание об издании сатир Кантемира было подписано М. Ломоносовым и Я. Штелиным.[1]
Устарелость стихосложения Кантемира не помешала Ломоносову увидеть в его сатирах живое и нужное литературное наследие. Любовь к родине и вера в ее великое будущее, защита преобразований Петра I, пафос научного творчества и открытий, просветительские планы, направленные к «общей пользе», борьба с ханжеством и клерикализмом — все эти особенности и свойства личности и творчества А. Кантемира были созвучны и Ломоносову. Сатирическое творчество Ломоносова испытало на себе воздействие сатир Кантемира.
Кантемир оказал могучее воздействие на русскую литературу XVIII века и в особенности на ее обличительное направление, родоначальником которого он выступил. Даже в творчестве Сумарокова, который называл сатиры Кантемира «никем не читаемыми стихами», мы находим следы их воздействия. Когда Сумароков в «Эпистоле о стихотворстве» призывал писателя-сатирика изобразить бездушного подьячего и невежественного судью, легкомысленного щеголя и картежника, гордого и скупого и т. д., то во всем этом перечне названий, не исключая и латынщика, не было ни одного имени, которое отсутствовало бы в репертуаре сатирических типов Антиоха Кантемира.
Сатиры А. Кантемира способствовали формированию реалистических и сатирических элементов поэзии Г. Р. Державина. Свое отношение к творчеству первого русского поэта-сатирика Державин выразил в 1777 году в следующей надписи к его портрету:
Старинный слог его достоинств не умалит.
Порок! не подходи: сей взор тебя ужалит.
В творчестве Кантемира Державин наследовал не только его обличительный пафос, но и «забавный слог», уменье сочетать сатирический гнев с переходящим в иронию и улыбку юмором.
Творчество А. Кантемира имело огромное значение для развития не только русской поэзии, но и прозы. Журналы Н. И. Новикова и русская сатирическая журналистика вообще своим развитием были обязаны во многом сатире А. Д. Кантемира. Восхищенные отзывы о Кантемире мы встречаем у M. H. Муравьева, И. И. Дмитриева, В. В. Капниста, H. M. Карамзина и многих других деятелей русской литературы XVIII века.