Сатира иль Циклопа лесного — плясалыцик.
Ст. 25. Чтоб в бесплодном звуке ум не мог понять дело. Когда слова наши невразумительны, то оные, право, назвать можно бесплодным звуком. Тогда уши слушателя, тем звуком наполнены, страждут.
Ст. 26. Не чресчур ли смело. Прилагательное смело относится к слово в предыдущем стихе 23-м.
Ст. 29. Ясная чрезмеру примета. Сиречь чрезмеру ясное описание.
Ст. 31. В жирном теле. Когда тело жирно, жилы гораздо глубже скрыты будучи, кровопущение становится труднее, и для того тогда больше осторожности требуется.
Ст. 34. И, сталь впустив. Сталью разумеется орудие лекарское, чем кровь пускают; обыкновенно, с французского lancette, мы ланцетою, сиречь копейцом, зовем.
Ст. 35. В ней. В жиле.
Ст. 36. Чтоб не проткнуть, чтоб под ней не нанесть изъяну. Чтоб жилу, сиречь, не проткнуть и, под ней коснувся артерии или натягательной жилы, не изувечить человека.
Ст. 50. Красный цвет стыда. Краска, которую стыд в лице производит.
Ст. 52. Язык проворный. Вместо весьма говорливого человека, которое несовершенство приходит от нахальчивости и лишной смелости.
Ст. 55. Когда нудимся прогнать. Когда, нашим злым склонностям сопротивляясь, ищем оные преодолеть, в таком случае смелость, благодушие и мужество особливо хвально.
Ст. 56. Иль законно рвем венцы. Или когда бьемся против неприятелей отечества и победу от них вырвать стараемся. Венец — знак победы. Не напрасно прибавлено наречие законно, ибо хитрое в наветах мужество хулы, а не хвалы достойно.
Ст. 60. Достойным похвал, себя сам не почитает. Если бы чаял себя достойным похвал, ожидал бы оные.
Ст. 61. Те свойства мои. Сиречь стыдливость и несмелость, о которых упоминал стихом 43 и 44.
Ст. 72. Медное лицо. В котором никакая премена цвета случиться не может, как в следующем стихе изъяснено.
Ст. 75. И спина гнется ему. Ему вместо его. Часто так и некрасиво дательный вместо винительного употреблять можно.
Ст. 78. Помня он досаду. Досаду, которую ему господин или слуги учинили, или грубо отказывая, или нечестно с двора сбивая, и проч.
Ст. 84. Он. Нахальчивый, сиречь, человек.
Ст. 87. И дивиться наконец. И напоследок такими поступками к тому людей приведет, что ему как умному, как важному человеку дивятся.
Ст. 88. Редко кто речи людей. Желая разуметь связность следующих стихов с предыдущими, должно бы внести после заставляет в стихе 87: для того, что редко кто речи людей и проч. Для того заставляет себе как важному и умному человеку дивиться, понеже редко кто знает или хочет весить силу слов и проч.
Ст. 99 и 100. С древле добродетели и проч. Люди уже не только по числу речей рассуждают о разуме человека, не только в том одном ошибаются, но и о всех делах человеческих погрешительно судят. Преж сего добродетель стояла в средине, теперь ее на краях чают, в которых злых нравов было место. Например, преж сего меж малодушием и продерзостию стояла храбрость, мужество, благодушие, теперь продерзость, нахальчивость за добродетель почитается.
Ст. 105. И живет в презрении скудно. Не только живет в скудости, но и в презрении. Ювенал в сатире 3 говорит:
Nil habet infelix paupertas durius in se,
Quam quod ridiculos homines facit.
<Самое худшее в жалкой нищете — это то, что она делает людей посмешищем для других.>
Ст. 109. Гоним за славой. Ищем славу по той дороге, на которой она никогда не бывала.
Ст. 111. И кажемся нагонять сами себе любы. И сами себе лаская, сами собою довольствуяся, чаем доставать славу.
Ст. 113. И наш увидим обман. Обман тут значит погрешение ума; то, что латины зовут error. Рассуждая вышеписанным образом о добродетелях, слепо рассуждаем; еще более погрешаем, когда, видя злонравия удачу, полезным и приятным оное почитаем, ибо злонравие всегда хульно и смеха достойно; удача его коротка, и, конечно, ему следует зазор, страх и скука, которая беспокойной сонести неизбежна.
Ст. 116. Порок. Злонравие, vicium.
Ст. 120. Долга малой сладости и тяжкая. Малой сладости, которую подает злонравия удача; долгая и тяжкая мука, какова есть зазор, страх и скука, приходящая от раскаяния.
Ст. 121. Что пользует множество и проч. по ст. 125. Безрассудно чрез сокращение вместо безрассудное. Кроме того, что злонравия удача недолговременна, что за нею зазор, страх и каяние, скучное по пятам следует, мало нам пользует злонравием в удивление приводить множество людей, но людей безрассудных, каков есть простой народ и ему подобные, которые, непрестанно себе самим несогласны, не могут на один час одного мнения держаться, но ветра пременчивее: теперь хвалят то, что мало спустя хулить станут.
Ст. 125 и 126. Когда честный, мудрый муж и проч. Мало пользует удача злонравия и тем еще, что хотя народ, непостоянное множество безрассудных людей, нам в той удаче дивится, всяк мудрый, сиречь благорассудый и честный человек, рдеется, стыдится, когда ни видит дела наши.
Ст. 127 по последний. Словом, добродетели кто изменил и проч. Сверх же всех показанных причин, для которых на удачу злонравия полагаться мы покойно не можем, всех важнейша тa, что императрица Анна, будучи лучший друг добродетели, знает ея слуг от изменников ея разлучать, и как тех награждает обильно, так сих ненавидит и презирает.
Добродетели истой. Истинной добродетели, какую, сиречь, стихотворец древле быть сказывал, не какову мы погрешительно почитаем.
Ст. 128. Нечистой. Скверен, Profanus. Таков, сиречь, который к священному месту, каково императорский престол, приближаться не может.
Ст. 130. От нея. От добродетели, сиречь.
САТИРА IX НА СОСТОЯНИЕ СЕГО СВЕТА {*}
1 Солнце! Хотя существо твое столь есть чудно,
Что ему в век довольно удивиться трудно —
В чем нам и свидетельство древни показали,
Когда тебя за бога чрез то почитали, —
5 Однако мог бы я то признать несомненно,
Что было б ты в дивности твоей переменно,
Если б ты в себе живость и чувства имело,
Чем бы могло всякое в свете познать дело.
Буде б честь от нас богу ты узнать желало —
10 В-первых, бы суеверий бездну тут сыскало.
Мужик, который соху оставил недавно,
Аза в глаза не знает и болтнуть исправно,
А прислушайся, что врет и что его вздоры!
Ведь не то, как на Волге разбивают воры.
15 Да что ж? Он ти воротит богословски речи:
Какие пред иконы должно ставить свечи,
Что теперь в церквах вошло старине противно;
Как брадобритье терпит бог, то ему дивно.
На что, бает, библию отдают в печати,
20 Котору христианам больно грешно знати?
Вон иной, зачитавшись, да ереси сеет;
Говорит: «Не грешен тот, кто бороду бреет».
Парики — уж всяк знает, что дьявольско дело,
А он, что то не грешно, одно спорит смело;
25 Платье немецко носит, да притом манжеты;
Кто их назовет добром? все — адски приметы;
А таки сказуют, что то не противно богу.
Ох! как страшно и слышать таку хулу многу!
Все ж то се нет ничего; вон услышишь новый
30 От него тверд документ, давно уж готовый.
«Как, — говорит, —библию не грешно читати,
Что она вся держится на жидовской стати?
Вон де за то* одного и сожгли недавно,
Что, зачитавшись там, стал Христа хулить явно.
35 Ой нет, надо библии отбегать как можно,
Бо, зачитавшись в ней, пропадешь безбожно.
Есть и без нея что честь, лишь была б охота,
Вот, полно, мне мешает домашня забота,
А то б я купил книгу, котору, не знаю
40 Какой, пустынник писал, да Семик быть, чаю.
Так то-то уже книга, что аж уши вянут,
Как было грамотники у нас читать станут!
Там писано, как земля четырьмя китами
Стоит, которы ее подперли спинами;
45 Сколько Солнце всякий день миллионов ходит,
И где оно в палаты в отдышку заходит;
Как в нынешнее время не будут являться
Святцы и богатыри; что люди мерзятся
Брадобритием и всем бусурманским нравом,
50 Не ходят в старом отцов предании правом.
Все там есть о старине. С мала до велика
Сказать мне все подробну не станет языка».
Все ж то се еще сошник плесть безмозгло смеет;
Все врет, хоть слова складно молвить не сумеет.
55 Кто ж опишет которы по грамоте бродят?
Те-то суеверие все в народе родят;
От сих безмозглых голов родятся расколы;
Всякий простонародный в них корень крамолы;
Что же пьянство, то у них в самом живом цвете.
60 Тая-то вещь им мнится всех шятейша в свете.
Ну-тко скажи такому, что всяк день воскресный
Не в пьянстве должно справлять во всей поднебесной,
Но лучше б в учениях церковных медлети,
Неж на кабаках пьяным бесчинно шумети, —
65 То уж он ти понесет представлять резоны,
Что с ума тя собьет, хоть ты как будь ученый.
Выймет тебе с сундука тетради цвелые,
Предложит истории все сполна святые,
Не минет и своего отца Аввакума —
70 Так его запальчивость тут возьмет угрюма.
И тотчас, те предложив, начнет уличати:
«Грешно-де весь день будет богу докучати;
Смотри, что истории в себе заключают: