Видит и святых жен, которые ни в чем не уступили мужам. Видит Сарру, сияющую Аврамовой верой. Видит Ревекку, процветающую благотворным напоением из водоноса.
Видит Рахиль, в браке сияющую целомудрием. Видит мать противоборных мучителю оплотов, окруженную семью сынами. Видит всякого праведника, взирает на всякого пророка, проповедует: «Вот Я – и Божественное воинство пробуждено».
Но этим да закончено будет краткое сказание о Царе. Обратим, наконец, слово к Пилату, ибо это – начало нынешних событий. Иудеи, с неистовством взяв Христа, предали игемоновым истязаниям, ни в чем не соблюдая должного порядка, без всякой записи, без законного обвинения, не сказав причины, не представив в оправдание свое никакой жалобы. Но как же было дело? Простой народ, толпа людей низких и грубые поселяне из окрестных селений, сойдясь на празднике, кричат: «Распни! Распни!» Пилат же, не находя никакой другой причины, но видя, что движение в народе возбуждено завистью, в намерении большее наказание искупить меньшим, чтобы спасти от смерти, отдает Иисуса на бичевание. Но поскольку иудеи при всем этом не оставляют своей жестокости, то, умыв руки, говорит: Чист я от крови Сего (Деян. 20, 26). И тысячами убеждений старается отвратить от намерения сих кровожадных, приводя им римские узаконения. «За какие вины, – говорит он, – распну Иисуса, о иудеи? Я должен наказывать убийц, а Он и гробы сделал пустыми. Я прислан от кесаря быть судьею преступлений, о Нем же кому не известно, что Он выше всякого проступка? Я предаю казни того, кто ослепляет имеющих зрение, – Он же отверзает очи слепым. Я не оставляю без наказания того, кто отсекает другим ноги, – Он же делал, что хромые стали ходить прямо. Смертный издаю приговор, если кто мать лишит детища, – Он же даровал матери сына, воскресив его из мертвых. У меня закон отсекать руку тому, кто сам отсек правую руку у другого, – Он же сухую руку сделал здоровой. Подвергаю осуждению, если кто похищает у другого запасенное в пищу, – Он же для скольких преломил хлебы в пустыне? Мое дело налагать раны на тех, которые своими побоями вредят здоровью других, – Он же носимому на одре расслабленному повелел ходить. Мое дело уцеломудривать заточением тех, которые причиняют вред виноградникам, – Он же светлым сделал брачный пир, где слово Его заменило виноградник. Я предаю наказанию, если кто отваживается подломать стену, – Он же заградил сокровенные токи кровей. Я ввергаю в опасности тех, которые потопили пловцов, – Он же сделал, что Петр ходил по волнам. Вы вопиете, чтобы Его наказал я? Никогда еще не доходил я до такого безумия. Нет у меня меча на умерщвление Этого Мужа. Предам ли смерти Иисуса, когда вижу Лазаря живым? Пошлю ли во гроб Человека, Который страшен гробам? Как против воли будет мертвецом, Кем ад приведен в безнадежность иметь хотя единого мертвеца? Разве и умерщвленный не восстанет Он? И вам новые опять скорби!» Так сказав и видя, что не убедились иудеи, Пилат вышел из претории, оставив их идти и делать что хотят.
Но среди мятежных иудеев в молчании предстояла Премудрость и Слово не дало слова. Они же, зловредно отринув Его, распяли. И тотчас все поколебалось. Каждая стихия приведена в потрясение: скрылся день, омрачилось небо, погрязли глубины поднебесной, возрыдала земля, невольно принявшая на себя крест, и приведена в смятение насильственным колебанием. Распались гробы, как жалом, расторгнутые Крестом; возопили камни, возгласив гневно; обнажился храм, не терпя невыносимой дерзости; солнце отвратилось от дерзких и скрылось в ночь; поколебалась тварь.
Но иудеи, хотя видели столько ужасов, однако же не дали места печали. По крайней мере, невольно почтили и, сами того не ведая, прославили Его тем, чем покушались обесчестить; в виде осмеяния присудили Ему почесть и воздали, что принадлежало Ему. Ругаясь, поклонялись Ему, но, думая посмеяться, сами были осмеяны, потому что исповедали свое рабство. Издеваясь, облекли Его в хламиду и собственными своими руками облачили Его как царя. Увенчали Его терниями, как земля невозделанная; растворили оцет, как ни к чему не годный виноградник; поднесли желчь, как народ не гостеприимный; подали губку, как Врачу душ; принесли трость, которою и написано их отвержение; распяли вместе с разбойниками, но один из распятых нашел в Нем райского Вратаря.
«Господи, – говорит он, – помяни меня во Царствии Твоем». Смотри, какое сокрушение духа у раба! Смотри, какой смиренномудренный проситель, взывающий о человеколюбии! Он ничего не смеет просить. Не сказал: «Дай мне ключи, какие дал Петру», не попросил одного из престолов, которых просила мать сынов Зеведеевых. И нужно ли говорить о чем-либо чрезвычайном? Не подражал он и мытарю, сказавшему: Будь милостив ко мне грешнику (Лк. 18, 13), не просил даже и прощения грехов, ибо знал, что грехов у него много. Поэтому просил об одном поминовении в Царствии. На волю Царю отдал все: и что даровать ему, и как помиловать раба. «Ничего не смею просить я, Владыка, – говорит он, – но одно да будет дано мне: когда придешь в Царство Свое, когда потечет перед Тобой ангельское воинство, когда встретят Тебя облака праведных, когда на бороздах гробов пожнутся сотни мертвецов, когда раскроются книги деяний каждого, тогда помяни меня, говоря: “Распял Меня некогда народ еврейский, и все отреклись от общения со Мной. Не вняли возглашениям петуха, отреклись от Меня и те, которые всех ближе были ко Мне, висящему на Кресте. Те самые, которым дал Я в снедь Тело Свое, взирали издали на Меня, закалаемого. Первый из Моих учеников стал первым из бежавших от Меня, Петр клятвами подтвердил, что чуждается Меня. Андрей, как слабодушный, предался бегству, Андрей, брат Петров, и по отречению, так же как по естеству, был братом Петру. Филипп отказался от содружества со Мною. Сыны Зеведеевы не оказали твердости. Иоанн, которого согревал Я на персях, не отнял копья, когда пронзали Мои ребра. Фомы не было, Матфей ушел – рассеялся лик двенадцати. И голоса не подали за Меня те, за которых положил Я душу Свою. Из множества облагодетельствованных Мною никто не пришел на помощь ко Мне. Не явился тогда ко Мне и Лазарь, которого из мертвых воззвал Я к жизни. Не плакал о Мне слепой, которому даровал Я луч света. Не пришел ко Мне хромой, от Меня получивший силы ходить. Исповедует
Меня один связанный разбойник, к Моему бесчестию подле Меня распятый, и уязвляет иудеев, называя Меня Царем”, когда помянешь меня там, тогда повергни мне одну долю щедрот, какая Тебе представится. А я не смею просить того, что дашь, не домогаюсь Царской щедрости, не взвешиваю богатств человеколюбия, не измеряю моря щедрот». Видел ты мольбу разбойника? Смотри и на Царский дар: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23, 43). Ты просил вспомянуть тогда, а Я теперь даю обещание рая тебе, разбойник, хищник, раскопатель богонасажденной ограды, похититель отпущения грехов, делатель Царской ризы, охранитель отверстых дверей, приставник древних затворов, скороспелый цвет Креста, первый плод с Голгофских листьев, дар спасительных гвоздей, уда покаяния, приманка, уловляющая в жизнь Христу». Ему слава и держава во веки веков! Аминь.
Слово на Честный и Животворящий Крест и на Второе пришествие Господа, а также о любви и милостыне
Всякий праздник и всякое деяние Господа нашего Иисуса Христа – нам, верным, спасение и похвала. Но похвала похвал – Крест! Но праздников праздник – когда Пасха наша, Христос, заклан за нас (1 Кор. 5, 7), лучше же сказать, когда восстал из мертвых Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира (Ин. 1, 29). Пасха – госпожа и царица праздников.
Но и все другие праздники святы и досточестны, и, различаясь между собой во славе, осияваются блистанием Божества. Достойным же образом чтит и верно празднует их ревнитель заповедей Божиих. А нечистые и оскверненные грехами и в праздник не празднуют. Прекрасный и богоугодный праздник – покаяние со слезами, воздержание от грехов, познание Бога и вожделение вечных благ. Когда так празднуют, и на небесах бывает радость, и Церковь веселится, и ликует, и созывает всех праведных, говоря: «Радуйтесь со мной, ибо этот сын мой был мертв прегрешениями и ожил покаянием (Лк. 15, 24)». Прекрасный и богоугодный там праздник, где сопразднует Христос, где совершаются Его празднества и чествуются Божественные Писания. Христос же сопразднует там, где празднующие соединены во имя Его любовью, без всякой вражды и без всякого лицемерия. Христос сопразднует там, где прислуживают нищим, где утешают сирот, где упокоевают странников. Христос сопразднует там, где чествование Богу псалмами и славословиями и песнопениями духовными (Еф. 5, 19). Так празднующие соединены во имя Его. Посреди них (Мф. 18, 20), по обетованию, обретается Христос. Поскольку же Владыка посреди них, то никто не делает им вреда.
Так будем чествовать Господни праздники не пышно, но божественно, не по-мирскому, но примерно. Не будем увенчивать преддверия, составлять хоры, украшать лица, услаждать слух свирелями и гуслями, облекаться в легкие ризы и в блеск золота. Не будем праздновать ни в пировании, ни в пьянстве (Рим. 13, 13). Не разоряй дела Божии ради снеди, не нарушай Божия священнослужения ради ненасытного чрева, трудясь в поварне. Но предоставим это тем, чей бог – чрево, и слава их – в сраме (Флп. 3, 19). Мы же все вкупе, малые и большие, мужи и жены, и монахини, будем чествовать Господни праздники, как научены, – по-христиански и благочестно, во псалмах и песнях духовных. Увенчаем преддверия как христиане, а не как эллины, увенчивающие врата лавровыми ветвями и цветами, как в обычае у эллинов и иудеев. Сень законная пришла, процвела же истина, как слышим от апостола, который говорит: Древнее прошло, теперь все новое (2 Кор. 5, 17).
Идольская лесть упразднена, смерть лишена своей добычи, пленники ада изведены, царство многобожия сокрушено, человек освобожден, воцарился Бог, веселится тварь, властвует Крест, которому поклоняются все племена и народы, колена и языки, которым хвалимся и мы, говоря с блаженным Павлом: