Адам и Енох
Видит Адам Еноха, входящего в рай, и терзается душевным раскаянием. Вхождение Еноха укоряло Адама, изгнанного из рая. Но в том, что терзало его, он находил и уврачевание. Енох нанес ему удар тем, что вошел в рай, но Енох же и утешил его тем, что вошел в утраченное наследие. Радовался праотец наш Адам, видя, что хотя и изгнан он из рая, однако потомки его входят в блаженную обитель. Посрамил его сын, но он же и утешил его. Адам не умер в тот день, в который определено было ему умереть. И эта же благость Божия, отменившая такой приговор, сохранила ему жизнь, чтобы утешился он, увидев, как Енох входит в рай и получает его в наследие. Адам вкусил эту благость, понял, что и он может войти туда с помощью другой Евы, и познал, что и у него есть надежда возвратиться в наследие свое. В Енохе увидел Адам образ Спасителя нашего, Который отверз рай и ввел в него изгнанного; увидел тайну Вертоградаря, Который блюдет у Себя благодать – ключ от рая.
Когда вошел Енох внутрь рая, тогда правда и благость привели его к древу жизни, чтобы от правды получил он жизнь, а благостью был возвеличен. Если Енох, который не умирал, не мог быть живым без древа жизни, то кто может получить жизнь без Сына Присноживущего, этого Плода, Который всему дает жизнь? Человек не иначе может получить награду за труд свой, как по правде, и не иначе может получить за труд свой более должного, как по благости.
Чей труд равноценен Царству? Кто может получить Царство по правде, если не наследует его даром? Только капля дается по правде, а прочее восполняет благость. Труд правды подает только случай Подателю за малое наградить великим богатством, потому что не укоряется и за малое приумножение правды, кто приумножает. Малый труд смертного удостоверяет в том, что сделал бы он и многое. Если бы продлилась жизнь его, больше было бы и трудов. Поэтому правда есть и благость. Правде свойственно вменять в заслугу и то, что сделал бы человек, если бы жил дольше. А благости свойственно по тому малому, что сделано человеком, заключать и о большем. Труд человека и мал, и велик. Мал на самом деле, велик по воле, желание которой беспредельно. Человек не многое может сделать по силе своей, но может желать сделать многое по воле своей. В воле у него – многое, но немногое – в исполнении. Поэтому если Воздаятель воздает малым, то значит, что самый труд был мал на деле; если же воздает без меры, то значит, что принимает во внимание и волю.
Мария и Ева
Сравним Марию и Еву. Обе непорочны, обе исполнены простоты, но одна сделалась причиной нашей смерти, а другая – причиной нашей жизни. Ева отделила простоту от благоразумия и сделалась неразумной. Благорассудительная Мария благоразумие Свое сделала солью для Своей простоты. Невкусно слово простоты без благоразумия, безнадежно и ухищренное слово без простоты. Всякий проступок недалек от простоты, и всякий грех близок к хитрости. Но простота и благоразумие, братия, взаимно украшают друг друга. Простота у слова хитрого отнимает острый вкус, а благоразумие служит приправой слову простоты. Пусть хитрость будет проста, а простота – хитра. А если не соединены они вместе, то обе ни к чему не годны, потому что в одной нет вкуса, а в другой – любви. Если же сопряжены между собой, то обе имеют высокую цену. Их можно уподобить двум рукам: когда действуют они порознь, то бессильны, а когда действуют вместе, тогда имеют силу над миром, покоряют себе море, подчиняют сушу, расплавляют и в жидкость обращают мед, мягким делают железо, засыпают глубины и превращают в холмы, пробивают и делают низкими горы. Две эти матери имеют у себя десять дочерей – десять перстов и их бессилием покоряют себе силу.
Ничтожна сила их, но славны дела их. При своей малочисленности они, как многочисленные, совершают много прекрасного, величественны и прекрасны в производимых ими изображениях. Они безмолвны и многоречивы, когда пишут книги. Они обнажены и мысленные вычисления облекают в видимые числа. Видишь пустую горсть, а при вычислениях – в ней мир и числа. Есть у них ближний и сродник, друг и единоплеменник, историю которого передать трудно, он чужд им, однако весь отпечатлевается ими. Он – вестник их, отлетает и прилетает без крыльев, не будучи пернатым, парит в воздухе, в недрах своих скрывает вверенную ему тайну, говорит так, что голос его не достигает слуха, который также есть вестник их, потому что ухо так же важно, как и язык. При его ненарушимом покое чуждо ему слово; у него один сродный ему язык – молчание. Как голос не ощущается глазом, так молчание не воспринимает ухо, однако видящее око все слышит, а молчащее ухо все видит.
Очами своими увидела Ева красоту дерева, и совет коварного диавола нашел доступ в ее душу, концом же дела было горькое раскаяние. Слухом Своим узрела Мария Сокровенного, Который пришел к Ней. По слову зачала в утробе Своей воплотившуюся в Ней Силу. Смерть и сатана допытывались слуха о Воплотившемся. В изумлении стояли они и услышали, как взывают о Нем ангелы: «Умерщвляет Он смерть, низлагает Он сатану. Он – радость горних, Он – упование дольних!» Смерть и сатана взглянули тогда друг на друга, и содрогнулись, и стали держать совет, куда им бежать, где им укрыться? В пустыню бежал лукавый, в преисподнюю низринулась смерть. Бежали они от Сокровенного, но Он пришел в обители их. Пришел в пустыню – и победил там лукавого, сошел в преисподнюю – и победил там смерть в ее вертепе. В бездействие приведены и смерть, и сатана, похитившие у человека надежду. Процвела на земле надежда и радость – на небесах, когда с радостным благовестием низошли к земнородным ангелы.
С появлением светила просветляется око, ясным делается при свете его, украшается сиянием его, облекается в лепоту красотой его, и Мария подобна оку. Вселился в Нее Свет, омыл Ее ум, чистыми сделал Ее помыслы, уцеломудрил попечения Ее, освятил девство Ее. Так же таинственно приняла Его в лоно свое река, в которой Он крестился, чисто приняло Его в себя лоно вод, свято и славно извело Его на свет. В чистом лоне реки познай Дщерь человеческую, зачавшую безмужно, родившую бессеменно, по благодати питавшую Господа благодати. Он – Восток в реке, сияние во гробе, просиял на вершине горы, воссиял во чреве. И когда восходил, и когда нисходил, блистал собственным Своим светом. Свет, которым облечен был Моисей, покрывал его снаружи. Река, в которой крестился Господь, облекалась светом изнутри. Плоть, в которой обитал Он, всецело проникнута была светом. Если так озарился славой Моисей, который видел только малый луч Божества, то не тем ли более должны были озариться светом и плоть, в которой обитал Господь, и река, в которой Он крестился?
Сияние, которым окружен был косноязычный Моисей в пустыне, не давало тьме покрывать мраком кущу его, потому что свет от лица его разливался на все, что было перед ним, подобно тому как и горние не требуют иного света для очей своих, но вежды их изливают обильный свет и блистательные лучи, и они покрыты славой. Как солнце не чужим светом рассеивает тьму, как источник света не имеет нужды в другом светиле, так в день воскресения просветятся праведники, ризой их будет свет, покровом – сияние, и сами для себя сделаются они светозарными звездами. В тот же день, братия, нечестивые облекутся в одежду всякой скверны, покроются всякой нечистотой. Сами источат для себя тьму и мучение, подобно тому как тело, одержимое недугом, само производит жар и другие припадки – эту узду для удержания безрассудства, этот жезл для наказания. О Благой, устроивший для нас солнце – для управления днем и луну и блистающие звезды – для управления ночью (Пс. 135, 8–9), и мне, по благости Твоей, да воссияет свет Твоего утешения. Возблагодарите Творца, Который устроил небесные светила, прославьте Создателя, Который в видимом свете явил нам образ Света Спасителя нашего.
Озари учением Твоим и голос говорящего, и ухо внемлющего. Подобно очам, да озарится светом и слух, для которого голос есть то же, что луч. Тело и весь состав его одолжены оку благообразием действий своих, красотой чувств своих, стройностью членов своих. Ясно, что Мария есть Дочь света, потому что через Нее озарились светом и мир, и обитатели его, омраченные через Еву, виновницу всех зол. Две жены эти подобны двум очам в теле, из которых одно темно и слепо, а другое – чисто, светло и все освещает.
Мир этот есть тело, в котором водружены два ока. Око левое и слепое – Ева, око правое и светлое – Мария. Темным оком омрачен был целый мир, и ощупью ходили люди. Что ни останавливало их на пути, то почитали они богом, ложь именовали истиной. Но когда восстал для них свет в чистом оке от вселившегося в него Небесного Света, тогда обратились и исполнились раскаяния люди, поняв, что по собственному своему измышлению утратили жизнь.
О воздержании; о том, что не должно соревноватъ грешникам, которые извиняются обстоятельствами времени, и о Ное
Некоторые уловляются зломудренным змием, пребывая в заблуждении, не разумея Писаний и не стремясь к уяснению ведения их. Ибо Господь говорит: Заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией (Мф. 22, 29). И мы знаем, в какое время Ной благоугодил Богу, так как написано: И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время (Быт. 6, 5). И несколько ниже Моисей говорит: Ной же обрел благодать пред очами Господа (Быт. 6, 8), когда земля растлилась пред лицом Божиим, и наполнилась земля злодеяниями. И воззрел Бог на землю, и вот, она растленна, ибо всякая плоть извратила путь свой на земле (Быт. 6, 11–12). Итак, праведник, видя эти ужасы, оплакивал грешников, сам же крепко утверждался в исполнении воли Создателя. Потому и восхваляется в Божественном Писании, которое говорит: Ной был человек праведный и непорочный в роде своем; Ной ходил пред Богом