Итак, Свет наш Невидимый научил нас отвращаться от гнева, пока пребывает свет видимый, чтобы свет этот в конце мира не оказался свидетелем против нас и солнце в исходе жизни не восстало на нас. Поскольку воля наша зачинает от всякого внешнего возбуждения и чаще всего тотчас же движется к преступлениям, и рождает, и производит плод, равный тому семени, какое восприняла, потому апостол говорит: Солнце да не зайдет во гневе вашем; и не давайте места диаволу (Еф. 4, 26-27), как бы уча так: должно созреть то, что посеял в нас диавол, но пока семена слабы, вырвем их и уничтожим, прежде чем они дадут плод. Ведь человекоубийство вдруг не происходит, но ему предшествует зложелательство, так как враг не может совершить дела без своего оружия.
Как во всех прочих нуждах Господь заботился о Своем стаде, так и о тех, которые ведут отшельническую жизнь. Он утешил в этом печальном положении, говоря: Где есть один, там и Я, чтобы никто из отшельников не печалился, потому что Он есть наша радость и Сам присутствует вместе с нами. И где есть два, там буду и Я (ср.: Мф. 18, 20), поскольку милосердие и благость Его осеняют нас. А когда мы бываем втроем, то как бы соединяемся в Церковь, которая есть совершенное Тело Христа и наглядный образ Его. Говорит: Ангелы их на небесах… видят лице Отца Моего (Мф. 18, 10), то есть молитвы их.
И случилось, что некоторые пришедшие рассказали Ему о Галилеянах, кровь которых Пилат смешал с жертвами их (Лк. 13, 1), то есть в тот праздник царствования Ирода, когда он отсек мечом главу Иоанна. Именно потому, что Иоанн умерщвлен был неправедно и вопреки закону, то Пилат собрал войско и, послав его, погубил всех, которые принимали участие в том пиршестве. А поскольку Ирод ничего иного не мог сделать, то за нанесенное ему бесчестие умертвил всех начальников войска Пилатова и гневался на него до дня суда над Господом, который и послужил поводом к примирению их (см.: Лк. 23, 7-12). Пилат смешал кровь их с жертвами их (ср.: Лк. 13, 1), потому что римская власть запрещала им приносить всесожжения и жертвы. Узнал Пилат, что они преступили закон и принесли всесожжения и жертвы, потому и умертвил их в то время на месте преступления, отсюда: Смешал кровь их с жертвами их. Или рассказавшие о галилеянах пришли для искушения Христа, как и те, которые взыскивали пошлину, так как хотели узнать, не одобрит ли Он кровопролитие их, случившееся по причине жертв их, и таким образом окажется против закона и заодно с язычниками, или защитит жертвы – в таком случае они обвинили бы Его перед Пилатом за то, что воспротивился повелению римлян.
Иная притча: Один человек насадил в винограднике своем смоковницу и говорит виноградарю (ср.: Лк. 13, 6-7). Виноградарь этот обозначал закон, ибо закон Христос имел в виду. Вот, три года, как прихожу искать плода от этой смоковницы (ср.: Лк. 13, 7) – это сказал по причине трех пленений, в какие были отведены и наказаны израильские пленники, но не исправлены, потому что, — говорит, – вотще поражал Я детей ваших, и они не приняли вразумления (ср.: Иер. 2, 30). И чтобы показать, что и после того остался щедр к смоковнице, означающей народ израильский, для того, когда уже сказано было виноградарю: Сруби ее… Виноградарь ответил: оставь ее еще на этот год (ср.: Лк. 13, 7-8). Господь согласился еще пробыть щедрым в отношении к ним, что означает время семидесяти седмин. Ибо те три года закончились для них временем их возвращения из плена, таким же образом и один год говорится о времени, которое предшествовало явлению Христа, поскольку приговором этого года был решен жребий их. Требовался от них плод веры, и не оказалось того, что даровано было им. В этом случае исполнилось изречение пророка: Искал у них мужа, восстановителя развалин, и не оказалось у них (ср.: Иез. 22, 30).
Три года обозначают время, в которое показал им, что Он есть Спаситель. А что захотел истребить смоковницу, то это действие Его подобно другому, более древнему, когда Отец сказал Моисею: Оставь Меня, и истреблю их от лица Моего (ср.: Исх. 32, 10; Втор. 9, 13), каковыми словами дал ему повод умолять Его. Подобным образом и в этом месте сначала объявил виноградарю, что смоковница должна быть истреблена, а затем виноградарь вознес свою молитву, и Милосердный Бог показал Свою милость. Если и в этом году не принесет плода, то будет истреблена виноградарем. Не ради отмщения срубил смоковницу, как это сделал Моисей, который после того, как помолился и был услышан, сказал: Близок день погибели их, и наступает то, что должно прийти на них (ср.: Втор. 32, 35). Если бремена книжников и были неудобоносимы, однако слова их не оказались тяжки, и если слова их были нечисты, однако персты их освятились ради одного перста (см.: Мф. 23, 3-4; Лк. 11, 46), как думал о смоковнице и виноградарь, ради которого господин виноградника соблаговолил дать отсрочку. Уничижив Себя перед виноградарем, который захотел указать Ему на добрые природные свойства смоковницы, Господь поступил так в целях испытания, ибо Господь знал об этом уже прежде. А что пришел и по истечении трех лет искал плода, то это сделал для того, чтобы испытать знание виноградаря. Не говорим, что те люди были плевелами, потому что Господь может избрать и их, не говорим и того, что другие – святое семя, ибо Он может сокрушить и их.
Не пойду в этот праздник (ср.: Ин. 7, 8), то есть не пойду на Крест. Не сказал: «На этот праздник», но в этот праздник. Потому что братья Его не веровали в Него. Говорят Ему: никто не делает чего-либо втайне (ср.: Ин. 7, 5, 4). Поскольку хотели предать Его, потому Он скрыл от них истину, говоря: Не пойду. И чтобы сделать ясным, что они хотели предать Его и умертвить, для этого тайно пришел на этот праздник.
За что ищете убить Меня? (Ин. 7, 19). Писание употребляет три способа учения о Господе нашем: во-первых, учение об одном только Божестве, во-вторых, о Божестве и человечестве в соединении, в-третьих, об одном только человечестве. В начале было Слово… и Слово было Бог (Ин. 1, 1) – это способ учения о Божестве. И никто, — говорит, – не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий (Ин. 3, 13) – это способ учения в соединении. А слова: За что ищете убить Меня?.. Человека, говорящего вам истину (Ин. 7, 19; 8, 40) – это способ учения о человечестве.
Глава 15
Пришел к Судье богатый (см.: Мф. 19, 16-30), желая подкупить Его дарами сладкой речи, и Судия показал, что на Своем Судилище Он не принимает даров и не взирает на лица. Зачем называешь Меня благим? (ср.: Мф. 19, 17), когда Я должен быть справедлив в том, что ты хочешь узнать от Меня? Ради жены-грешницы Праведный Бог стал Благим, потому что она пришла к Нему как к простителю грехов, этот же богач приступил к Нему как к законодателю, который скрыл Свое милосердие и милость, когда давал закон, говоря: «Всякий убивающий да умрет».
Что мне сделать, чтобы быть живым? (ср.: Мф. 19, 16). Судья показал строгость
Своей правды. Но когда ревнитель закона объявил, что он тщательно соблюл закон, тогда Законодатель возрадовался о нем и возвеселился, чем и дал знать, что та предыдущая лесть не принесла пользы, помогло же это соблюдение закона. Если хочешь, – говорит, – войти в жизнь вечную, соблюди заповеди (Мф. 19, 17). Льстецы любят многих называть по лицеприятию благими, но Сын знает одного Благого, Который настолько благ, что ни у кого иного не учился делать благо. Ибо тем же именем, каким богатый почтил Сына из лести, Сын почтил Отца в истине – не для того, чтобы угодить Ему, но чтобы засвидетельствовать о Нем.
Затем богатый назвал Его Благим для того, чтобы дать Ему это имя как бы взаем, подобно тому как люди дают обыкновенно приятные имена своим товарищам. Господь уклонился от того, что давал Ему человек, чтобы показать, что от Отца Своего Он имеет благость по Своей природе и рождению, а не по имени только. Говорит: Один только благ (ср. Мф. 19, 17) и после этого не умолчал, но прибавил: Отец, чтобы научить, что у Отца есть Благой Сын, подобный Ему. Богатый назвал Господа благим учителем, как бы одним из числа других благих учителей. Ответил ему: Нет иного благого, как ты думал, кроме одного только Бога Отца. Сказал: Бога, чтобы объяснить, о Ком идет речь, и добавил: Отца, чтобы научить, что Бога нельзя называть Отцом иначе, как ради Сына. И поскольку они могли бы создать себе на небе многих богов, потому говорит: Никто не благ, как только один Отец, Который на небесах. Не Бог и Бог, но Бог от Бога и Благой от Благого. Бог есть и Христос, поскольку говорит: Отец. Ведь когда ты слышишь о благом дереве, то этим самым свидетельство благости распространяется также и на плод его. Так как этот законовед пришел для того, чтобы научиться от Христа, как бы от закона, то Христос и ответ дал ему, как бы от лица закона: Я есмь и нет иного, кроме Меня (ср.: Втор. 32, 39). Подобно этому говорит и в этом месте: Никто не благ, как только один, и оба изречения обозначают одно и то же, как и следующие слова:
Слушай, Израиль: Господь, Бог твой, Господь един есть (ср.: Втор. 6, 4).
Кроме того, этот человек в изобилии обладал богатством, согласно благословению закона, и был уверен в своем земном благополучии, какое обещал закон, и он пришел в надежде и от Господа получить свидетельство о своем богатстве и делах. Спросил Господа о законе, питая намерение вслед за этим спросить Его о том, не на этой ли земле должно уже последовать воздаяние тому, кто соблюдал закон. А Господь в речи о соблюдении закона кое-что опустил, пока богач не подошел и не сказал: Чего еще недостает мне? (Мф. 19, 20). И в то время, как он надеялся, что теперь-то Господь и раскроет ему те остальные добродетели, какими он был совершенен, как и апостол Павел, Господь предложил ему не то, что он хотел слышать, а то, чего не хотел и мысль о слушании чего не приходила ему на ум. Таким образом, Господь изложил ему истину закона и присоединил к ней печать твердой пищи. Иди, – говорит, – сложи земное богатство на небе и таким образом получишь уверенность в нем, потому что оно сохранено для тебя. Сколько бы чего ни было у тебя на земле, всего менее надейся на это.