Где сокровище твое, там и сердце твое (ср.: Мф. 6, 21), а не на земле. Итак, вместо молока и меда, которые даны были младенцам, совершенным предлагаются гвозди и крест.
Видя, что все его сердце уже давно похоронено в этой земле, Господь сначала привел его в изумление, отряс от него прах земной и ум его направил к небу. Никто не благ, как только один, Который на небесах (ср.: Мф. 19, 17). Вместо земли показал ему небо и вместо его отцов – одного Отца. Если, – говорит, – есть только единый Благой и Он обитает на небе, то возвысь сердце свое от земли на небо к Тому Благому, Которого ты любишь. Но когда он ушел, Господь сказал: Как трудно тем, которые возлагают надежды на имения (ср.: Мф. 19, 23), потому что верят, что корысть и стяжание решают и это дело. Им трудно потому, что в Царство Небесное входят посредством креста. Если, – говорит, – ты не покажешь Мне, твоему Судье, дел, то не получишь жизни.
Отселе иное нужно тебе (ср. Мф. 19, 21). Итак, недостаток старого восполнил новым, почему и сказал: Пришел исполнить его (ср.: Мф. 5, 17). Но если закон благословляет, говоря: «Будете владеть имениями и богатством», то Ты удаляешь нас от стяжаний, говоря: Иное отселе нужно тебе (ср.: Мф. 19, 21), – вот Твое исполнение закона.
Однако знай, что тот, кто дает имение, и тот, кто сохраняет его, чтобы оно не было похищено воровством, суть одно. Один дал богатство на земле, а другой приготовил дом сокровищ на небе. Таким образом, закон дал блага земные, а Господь – блага вышние, то есть каждый дал из своих даров. Затем, благами земными могут обладать те, которые убивают наследников их, благами же вышними владеют те, которые убиваются. Бог дал патриархам богатство, посредством которого Он поощрял иудеев, чтобы они подражали отцам и от отцов научались питать нищих. А дети устремили взоры на богатство отцов, а не на праведность их; язычники же обратились к правде, а не к богатству их. Заметь, что Господь сказал ему: Сотвори это и будешь жив (ср.: Мф. 19, 21). Каким же образом трудно это? Таким трудно войти в Царство Небесное только вратами совершенных и несущих свой крест. Как есть врата для проводящих девственную жизнь, так есть врата и для живущих в мире, и живущие в мире могут войти в Царство своими вратами, но войти вратами девственников для них трудно. Это Господь и утвердил, говоря: Трудно (Мф. 19, 23), но не невозможно. Домогаясь повода к искушению Господа, фарисеи хотели создать такой повод, и один из них пришел, чтобы искусить Господа и узнать, не разрушает ли закона то исполнение, какому Он учил. Господь тотчас же обуздал уста этого искусителя, говоря: Никто не благ, как только один (Мф. 19, 17) и потом: «Разве не знаешь заповеди?» Этими словами Он, во-первых, отверг иного бога, чтобы не упоминалось более имя его, и научил, что животворящие заповеди были прежде Его; во-вторых, показал, что их можно было соблюдать, и, в-третьих, так как с любовью посмотрел на богатого юношу, то этим дал знать, сколь угодны Ему те, кто всецело соблюдает древние заповеди. Присоединив же: Иное отселе нужно тебе, объяснил, что явление Его не было напрасным и пустым. Потому недостаток полноты в древнем законе не рождает еще необходимости в признании иного бога. Если бы фарисей лгал, говоря: Я сделал это, то кто бы мог воспрепятствовать ему сказать: «И это также я делаю?» Ведь лживый человек не отступает ни перед какой ложью. Однако если бы ему не стыдно было сказать: «И это делаю», то разве он не устрашился бы по крайней мере тех, которые знали, что он не делал этого?
Кроме того, то, что юноша был опечален, и не притворно, но на самом деле опечален, явствует из того, что и Господь видел, что он опечален. Ведь если бы лгал, то не был бы опечален, потому что в таком случае не был бы подготовлен к этому соблюдением заповедей. Но как человек, мнящий себя совершенным, он приступил к Господу, чтобы его похвалу Господь сделал явной для всех. Усмотрев, что у него есть недостатки, опечалился, видя, что похвала его умолчана, так как праведность свою он сообразовал с восхвалением закона и уже получил за нее блага. С любовью же посмотрел Господь на него для того, чтобы научить, сколь угодны Ему те, которые домогаются совершенства. Ибо кто любит, тот служит тому, кто ниже его; тому, кто выше его, повинуется. Возлюбил его, чтобы научить, сколь возлюблен Ему тот, кто стремится к высшей степени совершенства.
Словами: Учитель благий (Мф. 19, 16) богач предпослал как бы некоторый подарок, потому что сначала пытался подкупить Господа словесными дарами. Но Господь отверг повод к лицеприятию, чтобы научить, что нам должно говорить и слушать то, что справедливо. И с любовью посмотрел на него, чтобы таким образом привлечь его и возвести к тому совершенству, какое установлено было Господом и в самом деле тогда предлагалось ему. Но так как его правда сообразована была с законом, по которому люди поступали праведно в надежде на блага земные, то он надеялся на имения свои, как если бы они были наградой за его праведность. Потому трудно богатым и тем, которые возлагают надежду на подобного рода вещи, так как думают, что то, чем они обладают, есть награда и воздаяние за их подвиги. Ибо не могут оставить своих богатств те, которые думают, что они награда их праведности. Затем, чтобы богатый не сказал: «Уже с самого начала встретил меня с неблаговолением и потому, воспользовавшись предлогом, отверг меня», для этого Господь говорит: Один только благ (ср.: Мф. 19, 17). Если это так, то разве Сам Он не благ, коль скоро называется Сыном Благого? Потому также с любовью и посмотрел на него, чтобы сделать явным, что этот богатый юноша не восхвалил сам себя. И тот также был богат, кто одевался в порфиру (см.: Лк. 16, 19). Из того, что этот последний говорит: Отче Аврааме (Лк. 16, 24) и еще: Там есть Моисей и пророки (ср.: Лк. 16, 29), ясно следует, что он был израильтянином.
Никто не благ, как только один (Мф. 19, 17). Но Ты, Господи, разве не Благ? Только один благ. А пришествие Твое разве не есть пришествие благости? Но Я пришел не Сам от Себя (Ин. 7, 28). А дела Твои разве не благи? Отец Мой, пребывающий во Мне, Сам творит эти дела (ср.: Ин. 14, 10). А Твоя новая проповедь разве не есть проповедь благости? Пославший Меня Отец, – говорит, – Он дал Мне заповедь, что сказать и что говорить (Ин. 12, 49). Если пришествие Твое, и слова Твои, и дела Твои от Отца, то разве Ты не Благой от Благого? Но и пророк сказал о Духе: Дух Твой благий да ведет меня (Пс. 142, 10). Итак, уходящему богачу Господь не доставил повода к тому, чтобы он удалялся от Него, чтобы удаление его оказалось достойным порицания. Желая дать новую заповедь, Господь подтвердил закон и почтил Господа закона, чтобы богатый не сказал, что Христос противник закона и Бога закона и вводит новое учение о Боге чуждом; потому что ясно показал, что бедность уже ранее Его была одобрена, поскольку ангелы отнесли его на лоно Авраама (ср.: Лк. 16, 22).
Что ты называешь Меня благим? (Мф. 19, 17). Этими словами предложил образец Своего смирения, чтобы почтить Отца, хотя в других местах называл Себя благим, говоря: Глаз твой лукав, а я добр (ср.: Мф. 20, 15); и еще: Пастырь добрый полагает душу свою за стадо свое (ср.: Ин. 10, 11). Говоря же: Что ты называешь Меня благим? — этим своим ответом отверг помышление спрашивавшего, так как он думал, что Христос от этой земли и есть как бы один из учителей израильских.
Итак, поскольку богатый юноша считал Христа простым человеком и назвал Его благим, как Бога, потому Он говорит: Что ты называешь Меня благим? То есть если бы действительно тебе так думалось, что Я пришел свыше и являюсь Сын Благого, то правильно называешь Благим; если же Я от этой земли, как ты думаешь, то худо называешь Меня Благим. Ведь если бы он назвал Христа Благим Богом и Христос отверг бы это имя, то тогда слово Его[48] могло бы быть уместно. Но он назвал Его учителем, а не Богом. Каким же образом отверг это имя Тот, Кто Сам сказал о Себе: Пастырь добрый полагает душу свою за овец своих (ср.: Ин. 10, 11)? И все учители, передавшие святое учение, и все праведные и честные называются благими. Благотворит Господь благим (ср.: Пс. 124, 4), – говорит Писание. Еще: Сеющий семя святого хлеба есть Сын Человеческий, а семя добра суть сыны Царства (ср.: Мф. 13, 37-38). Каким же образом семя может быть добрым, а тот, кто сеет, худым? Или каким образом здесь отверг наименование благого, а в других местах сделал Себя причастником Божественного владычества и поклонения? Всякое зло дерзко входит в род человеческий через господство страсти, потому Господь объявил гордость нечистой перед Богом, так как она делает человека нечистым перед Богом. Смирение же всем людям дал, как бы некоторую узду, так как и Сам в смирении повиновался воле и закону предков Своих.
Смерть богатого и Лазаря (см.: Лк. 16, 19-26) была одинакова, но различно оказалось воздаяние по смерти Лазаря. Тот, к которому некогда не желали подойти даже слуги, был прославлен мышцами ангелов. Поскольку богатый не дал ему места в доме своем, то лоно Авраамово сделалось местом его упокоения. Для богатого это было двойным наказанием, во-первых, потому что он сам мучился, а во-вторых, потому что видел Лазаря в радости. Священников народа Господь сравнил с богатым, одетым в порфиру, которого никто не превосходил по знатности; учеников же Христа сравнил с Лазарем, который был ничтожнее всех. Имя друзей Своих обозначил именем Лазаря, возлюбленного друга Своего (см.: Ин. 11, 3, 11), а имя врагов Своих хотел обозначить словами: Если Моисея и пророков не слушают (Лк. 16, 31). Итак, не те живы, которые живут, и не те мертвы, которые похоронены.
Рассмотри же, насколько богатый изнежен был роскошью, настолько жалко он был унижен потом, и чем более жалок и беден был Лазарь, тем выше оказался и его венец. Но почему богатый увидел только Авраама и Лазаря на лоне его, а не других праведников? А так как Авраам был благодетелен к бедным, то потому и увидел его, чтобы научить нас, что мы не должны надеяться на прощение по конце жизни, если у нас не окажется дел милосердия. Ведь