Глава 2
В то время, когда были столь утесняемы евреи, родился Моисей, и мать его, видя, как он прекрасен, скрывала его, рискуя своей жизнью, пока только была возможность скрывать. Она боялась, что за пренебрежение повелением фараона и сокрытие младенца, как только это откроется, умерщвлен будет весь род ее и Моисей не останется в живых. Смотри же, египтяне так строго наблюдали за евреями, что мать Моисеева не могла уже больше скрывать у себя младенца, и вместе примечай, что благость Божия так заботливо хранила евреев, что вышли они из Египта в числе шестисот тысяч. Мать Моисея положила младенца в корзинку, возвратилась домой, преклонила колена и в молитве с горькими слезами жаловалась на фараона Богу Авраамову, говоря: «Ты благословил народ наш, чтобы умножался, и вот, он многочислен, как благословил Ты. Но фараон умыслил зло, чтобы по истреблении младенцев земля оставалась без возделывающих и по истреблении рождаемых исчезло семя, которое благословил Ты».
Сестра Моисея Мариам сидела на берегу реки, чтобы узнать, какой конец будет с младенцем, положенным в корзинку, ибо надеялась на Бога и на красоту младенца, думала, что первый, кто увидит корзинку, возьмет и спасет младенца от смерти. Дневной зной заставил фараонову дочь идти к реке не в обычное время и в ней вымыться. Хотя вышла она по-видимому по своей воле, по причине дневного зноя, но поскольку вышла не в обычное время, то сделалось это не по ее воле. Так, собственная ее воля непроизвольно привела ее к реке, чтобы извлечь из нее того, кто назначен был за потопленных в реке младенцев отомстить потоплением египтян в море. Увидев, как прекрасен младенец, дочь фараонова рассудила со своими рабынями, что египетские боги ее неплодству уготовили в реке сына. Она возрадовалась, что этим освободится от поношения, получит великое утешение и для отца ее будет преемник его престола. Тогда подошла Мариам, не печальная и не радостная, чтобы приличной наружностью скрыть свое настоящее намерение, и сказала дочери фараона: «Не позвать ли к тебе кормилицу из Евреянок (Исх. 2, 7), у которой и молоко чистое, и сердце прекрасное, которая тем и другим весьма пригодна для вашего царского сана?» Мариам поспешно идет домой и приводит мать младенца (Исх. 2, 8) в приличной одежде, и за великие дары соглашается мать быть кормилицей своего сына. Та, которая отдала бы весь дом за Моисея, чтобы не бросали его в реку, когда отдают ей Моисея, не хочет воспитывать его даром. Наконец берет она своего сына, но не оставляет и корзинки. И кого выносила из дому со скорбью, того вносит в дом с радостью; кого принесла на реку в темноте, того возвращает к себе, несет по улицам и вносит в дом со светильниками. Так стало возможным для матери видеть рожденного ею, который скрываем был три месяца, чтобы никто его не видел. Так в реке увидел свет тот, кто брошен был в реку, чтобы лишиться там света.
Когда по окончании воспитания Моисей был приведен в дом фараона, то порадовал он родителей красотой своей, но опечалило их косноязычие его. Моисей же, по обрезанию своему и особенно по рассказам, какие тайно слышал от матери и сестры, знал, что он сын Иохаведы. И поскольку приближалось к концу исполнение четырехсот лет, то Моисей приходит к братьям своим испытать, не может ли его рукой совершено быть избавление евреев. И поскольку приставник, убитый Моисеем, превосходил жестокостью всех приставников фараоновых и, хотя Моисей весьма часто укорял его, не внимал укорам, то, убив его, скрыл Моисей в песке того, кто притеснял семя, которому, по благословению Божию, предстояло стать многочисленнее песка морского. В песке речном скрыл его Моисей прежде тех собратий его, которых тела должны были извергнутся морем на песок морского берега. И вышел он на другой день, и вот, два Еврея ссорятся (Исх. 2, 13). Как сын царский, имел он власть и наказать, и предать смерти, однако же не пользуется властью, но делает только справедливый выговор обидчику. А обидчик, вместо того чтобы принять выговор, при всех обличает царского сына в убийстве и говорит: Кто поставил тебя начальником и судьею над нами? (Исх. 2, 14). Как же ты, человек до бесстыдства своевольный, говоришь сыну царскому: Кто поставил тебя начальником… над нами? Он начальник и приставников, которые надзирают за тобой. Как же он не начальник над тобой?
Впрочем, Моисей ужаснулся, когда сверх чаяния узнал, что дело его разглашено. Уличал же Моисея в убийстве не тот еврей, который был им спасен. Если укоризна была несправедлива, то значит, что Моисей не за него убил египтянина. Еврей, избавленный от египтянина, был обижен, как и девы, обиженные у колодца. Моисей, убив египтянина, хотел сделать этим облегчение евреям, которых притеснял египтянин. Но избавленный открыл другому еврею по дружбе, тот же другой – по злобе обвинил Моисея. И так узнано об этом было и фараоном, а военачальникам и князьям открылся случай жаловаться на Моисея, который укорял их за то, что без милосердия причиняют зло евреям. Фараон пришел в такой гнев, что готов был обагрить руки свои кровью усыновленного и предать смерти наследника престола своего. Моисей убоялся причинить скорбь истинным своим родителям, когда усыновившие его подвергнут его мучениям, и бежал в землю Мадиамскую.
И сел у колодезя (Исх. 2, 15). Когда же видит, что ленивые пастухи с наглостью отнимают воду, почерпнутую девами, тогда, по справедливости своей, избавляет их от насилия и из жалости поит овец их. И поскольку отец спрашивал дочерей о причине их скорого возвращения, то они рассказывают ему о справедливом и сострадательном поступке Моисея. Отец посылает звать его, чтобы он пришел вкусить хлеба его и этим в доме его вознагражден был за благодеяние, какое оказал дочерям его при колодце. И так как
Моисей занят был той мыслью, куда ему идти и где остановиться, то, как только прислал за ним священник, понял из этого, что Избавивший его от смерти в реке рукой дочери фараоновой и Спасший от рук царя бегством от очей фараоновых и теперь вложил священнику мысль ввести его к себе и сделать женихом дочери своей. Так Бог избавил Моисея от волхвов и привел его к священнику. Моисей не опасался священника, как не боялся и волхвов: если не получил от них пользы, то не потерпел и вреда. Аарон и Мариам скорбят о том, кем прежде хвалились и величались. А Иофор, видя красоту и верность Моисея (особенно же ради сопутствующего ему Бога), убеждает Моисея взять Сепфору в жены, чтобы освободить Сепфору и сестер ее от пастушеских трудов подобно тому, как Иаков освободил дочерей Лавановых от подобных же трудов. И взял Моисей Сепфору, и родила она ему двоих сыновей. Первого он обрезал, а другого Сепфора не дала ему обрезать, надеясь на отца и братьев своих, ибо хотя она и согласилась быть женой Моисея, но не хотела быть единоверной с ним. Как дочь священника, воспитанная мясом жертв, привыкла она к почитанию многих богов. И не позволила ему обрезать обоих сыновей, и не отказала в обрезании обоих: уступив одного сына, чтобы на нем совершилось обрезание Авраамово, отказала в другом, чтобы в нем продолжалось необрезание дома отца ее. Но при наречении имен сыновьям Моисей не стал угождать ни матери, ни отцу ее. Первому дал имя в память его переселения, которое претерпел он ради Бога, а другому – в память избавления своего от фараона. По прошествии же сорока лет, проведенных Моисеем в земле Мадиамской, умер фараон, мучивший евреев, и они успокоились после тяжкого рабства. Вспомнили о завете Божием с Авраамом и о том, что время уже исполнилось, даже протекло еще тридцать лет, и начали молиться, и были услышаны. И увидел Бог сынов Израилевых (Исх. 2, 25), и познал Бог, каковы скорби их и чем уврачевать их.
Глава 3
Моисей пас овец на горе Хорив и видит ангела в пламени огня из среды тернового куста (Исх. 3, 1–2). Когда же он подошел ближе, чтобы рассмотреть куст, который горит огнем и не сгорает, тогда увидел, что взывает к нему не ангел, которого видел прежде, но Бог, Который был сперва в образе ангела. Он явился Моисею в страшном видении и сказал: Не подходи сюда, как подходят к месту обыкновенному, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая (Исх. 3, 5), подобно той, на которой спал Иаков. То место было свято, потому что была там лествица, по которой нисходили и восходили ангелы для охранения Иакова. А это место свято, потому что здесь Бог в пламени горящего куста. Сними обувь твою и иди попирать египтян, потому что протекло уже тридцать лет, как приспело время собирания египетского винограда. Когда же Моисею предстало видение, невыносимое для очей его, он закрыл лице свое, потому что боялся воззреть на Бога (Исх. 3, 6), хотя и взирал прежде на ангела. Терн, из которого неудобно делать изображения мертвых богов, признан годным для того, чтобы в нем изобразить тайну Бога Живого. И тебе, Моисей, дается в этом знамение: как видел ты Бога, обитающего в огне, так и вы огнем должны служить Богу, обитающему в огне.
И сказал Господь: Я увидел страдание народа Моего в Египте в течение восьмидесяти лет и иду избавить его рукою твоей и ввести в землю Ханаанскую, которую обещал отцам их (Исх. 3, 7–8). Моисей сказал Богу: кто я, чтобы мне идти к фараону? (Исх. 3, 11). Когда на мне было царственное имя, стал я неугоден фараону. Теперь же, когда унижен я до пастушества, кто дозволит мне войти к фараону? А если и войду, что найдет он во мне великого, чтобы поверить словам моим? И сказал ему Господь: Пойди, собери старейшин Израилевых, вопль которых Я услышал, и скажи им: Я вспомнил о них и выведу их в землю Хананеев. И если опасаешься, что не послушают они тебя, то сказываю тебе, что они послушают голоса твоего, и пойдешь ты и старейшины Израилевы к царю Египетскому, и скажете ему… отпусти нас в пустыню, на три дня пути, чтобы принести жертву Господу, Богу нашему (Исх. 3, 16–18). Поскольку же фараон не согласится на это, то и он, и войско его пойдут в трехдневный путь и станут добычей зверей и птиц, которые станут гнездиться на телах их, изверженных волнами на берег морской. Как сказал Я тебе о сынах народа твоего, что послушают тебя, так говорю о фараоне, что не послушает тебя. Н