Gesammelte Werke, Bd. 1, Frankfurt am Main, S. 116–131 [рус. изд.: Зиммель, Георг (2002), Большие города и духовная жизнь // Логос, 2002, № 3(34), с. 1 – 12. – Прим. пер.].
Simon, David (1992), Cities, Capital and Development. African Cities in the world economy, London.
– (1999), Rethinking Cities, Sustainability, and Development in Africa // Kalipeni, Ezekiel/Zeleza, Paul T. (Eds.), Sacred Spaces and Public Quarrels. African Cultural and Economic Landscapes, Asmara, p. 17–42.
– (2001), Veränderungen von urban-ländlichen Zonen in afrikanischen Städten // Peripherie 81/82, S. 138–161.
Simone, Abdoumaliq (2004), For the City yet to Come. Changing African Life in Four Cities, Durham/London.
Simone, Abdoumaliq/Abouhani, Abdelghani (Hg.) (2005), Urban Africa. Changing contours of survival in the city, Dakar.
Smith, Michael Peter (2001), Transnational urbanism: locating globalization, Oxford.
Sturm, Gabriele (2000), Wege zum Raum. Methodologische Annäherungen an ein Basiskonzept raumbezogener Wissenschaften, Opladen.
Swiaczny, Frank (2005a), Aktuelle Aspekte des Weltbevölkerungsprozesses. Regionalisierte Ergebnisse der UN World Population Prospects 2004 // Materialien zur Bevölkerungswissenschaft, hg. v. Bundesinstitut für Bevölkerungsforschung, Heft 117, Wiesbaden.
– (2005b), Regionalisierte Ergebnisse der World Population Prospects 2002, Teil 6, Internationale Migration // BIB-Mitteilungen 02/2005, S. 33–36.
– (2005c), Regionalisierte Ergebnisse der World Population Prospects 2002, Teil 7, Verstädterung // BiB-Mitteilungen 03/2005, S. 24–30.
Tönnies, Ferdinand (1991), Gemeinschaft und Gesellschaft. Grundbegriffe der reinen Soziologie, Darmstadt [рус. изд.: Тённис, Фердинанд (2002), Общность и общество. Основные понятия чистой социологии, СПб. – Прим. пер.].
UN (2002a), World Urbanization Prospects. The 2001 Revision, New York.
– (2002b), World Urbanization Prospects. The 2001 Revision. Data Tables and Highlights, http://www.un.org/esa/population/publications/wup2001/wup2001dh.pdf.
– (2005), The Millennium Development Goals Report 2005, New York.
– (2006), World Urbanization Prospects. The 2005 Revision. Executive Summary. Fact Sheets. Data Tables, New York.
UN-Habitat (2004), The State of the World’s Cities 2004/2005. Globalization and Urban Culture, London.
Urry, John (2006), Globale Komplexitäten // Berking, Helmuth (2006b) (Hg.), Die Macht des Lokalen in einer Welt ohne Grenzen, Frankfurt am Main/New York, S. 87 – 111.
Wefing, Heinrich (1998), Die neue Sehnsucht nach der Alten Stadt, oder Was ist Urbanität? // Neue Rundschau 2/1998, S. 82–98.
Wilke, Helmut (2001), Atopia. Studien zur atopischen Gesellschaft, Frankfurt am Main.
Wüst, Thomas (2004), Urbanität. Ein Mythos und sein Potential, Wiesbaden.
Индивидуальность городов: Франкфурт и Гамбург в сравненииМарианне Роденштайн
1. Теория собственной логики как эвристическая модель для изучения городских процессов
Чем различаются такие города, как Франкфурт и Гамбург? На этот вопрос есть много ответов. Можно указать на разницу в размерах и привести много других статистических данных, но это не поможет нам уловить то особенное, что есть у каждого из этих двух городов, их индивидуальность. Их разная история о чем-то нам скажет, но едва ли сможет объяснить разную атмосферу этих городов сегодня.
Хельмут Беркинг и Мартина Лёв (Berking/Löw 2005) недавно предложили подумать о том, чтобы изучать города с точки зрения их собственной логики или своеобразия.
Тот, кто задается вопросом о собственной логике городов, принципиально исходит из того, что города и динамика их развития различаются, и эту разницу пытается объяснить. Предположение о различии выглядит поначалу правдоподобно, ведь по опыту мы знаем, что никто не спутает Франкфурт с Мюнхеном, Гамбургом, Кёльном или Оффенбахом. Но что составляет эту индивидуальность города, и как она возникла? Один из нескольких возможных ответов на этот вопрос будет предложен в данной статье. Мой исследовательский интерес направлен на развитие города как процесс, определяемый прежде всего экономическими и политическими факторами. Основная гипотеза состоит в том, что в ходе этого процесса формируется индивидуальность каждого города и это можно изучать, анализируя развитие города с точки зрения его собственной логики.
Что в этом контексте следует понимать под “собственной логикой”?
Хотя понятие логики означает правила мышления, понятие собственной логики подразумевает, что из определенного набора обстоятельств, или исходных условий, можно сделать определенные “логичные” выводы и обнаружить причинно-следственные цепочки и эффекты обратной связи, которые отличаются от тех выводов, причинно-следственных цепочек и эффектов обратной связи, которые вытекают из других начальных условий.
Идею собственной логики городского развития я понимаю как эвристическую модель и гипотезу, которая задает урбанистическому исследованию определенную перспективу. Она может служить удобным инструментом для конструирования взаимосвязей в истории и в современности города. Во-первых, можно задаться вопросом о том, как город стал тем, что он есть, и какие его индивидуальные особенности, сохраняющие свою действенность и по сей день, сформировались в ходе истории. Во-вторых, можно спросить, что и по какой причине сегодня в этом городе функционирует иначе, нежели в других городах, и чем в его истории это можно объяснить. Поскольку эти два вопроса взаимосвязаны, ответы на них в идеале следовало бы дать путем двух связанных друг с другом способов анализа – вертикального (уходящего в историю) и горизонтального (охватывающего настоящее).
2. Сравнение городов как метод
В связи с тем, что гипотеза о собственной логике принципиально предполагает несходство вариантов городского развития, сравнение городов выполняет несколько функций. Оно призвано показать:
1) что различия между городами действительно существуют;
2) в чем эти различия заключаются и какими специфичными для каждого из городов структурами они обусловлены.
В плане методологии это – индуктивный подход.
Возможны два способа сравнения: в поперечном срезе современной ситуации и в продольном историческом разрезе. В первом случае можно начать с нынешних всеобщих культурных, социальных, экономических или политических процессов и посмотреть, как с ними справляется сегодня – одновременно, но, согласно гипотезе собственной логики, по-разному – каждый из сравниваемых городов, а затем найти причины этих различий. Существует большое количество проведенных социологами и политологами компаративных эмпирических исследований, в которых делается вывод, что города по-разному реагируют на одинаковые общие процессы – такие как экономическая глобализация или европеизация и т. д. – и называются причины, которыми эти различные реакции обусловлены. Подобные сравнительные исследования дают нам материал и могут дать нам гипотезы для анализа с точки зрения собственной логики городов, но сами они не относятся к тому типу анализа, о котором здесь идет речь. Ниже это будет показано на двух примерах, которые были выбраны потому, что на их основе можно сформулировать гипотезы для изучения городов с точки зрения собственной логики.
Свежим примером такого анализа современных городов “в разрезе” является работа Биргит Глок под названием “Городская политика в уменьшающихся городах” (Glock 2006). В ней сравниваются Дуйсбург и Лейпциг. Автор констатирует, что в Дуйсбурге проблему уменьшения воспринимают просто как экономическую проблему, связанную с местоположением города, и решения ищут только на этом уровне, в то время как в Лейпциге помимо этого применяются еще и другие стратегии, призванные остановить уменьшение города. Откуда берется это различие? Глок указывает на то, что в Лейпциге из-за смены элит после 1989 г. были в меньшей степени переплетены друг с другом политические и экономические акторы, а это позволяло им проявлять большую гибкость, чем в Дуйсбурге.
С точки зрения подхода, направленного на изучение собственной логики городов, можно для создания общей системы координат позаимствовать из этого исследования идею, что в анализе нужно учитывать существующие в каждом из городов связи между политикой и экономикой, за которыми стоят местные структуры власти и иерархии. Но для того, чтобы приблизиться к ответу на вопрос о специфике развития Лейпцига, или о том, как сформировалась индивидуальность этого города, нужно было бы сравнивать с ним другие города бывшей ГДР, потому что смена власти и смена элит произошла и в них. Наконец, следовало бы проверить, нет ли еще каких-то причин – связанных, например, с многовековой городской традицией Лейпцига – которые оказывают определенное формирующее воздействие даже на новые элиты, на их мышление и действия. Точно так же, если интересоваться особенным в развитии каждого города, то надо было бы проверить, отличается ли переплетенность сфер политики и экономики, наблюдаемая в Дуйсбурге, от того, что можно наблюдать в других городах Рурской области.
Второй пример сравнения городов, который я хочу привести, – это книга Джанет Абу Лугод о Нью-Йорке, Чикаго и Лос-Анджелесе (Abu Lughod 1999). В качестве скорее побочного продукта своего анализа исследовательница указывает на то, что особый характер каждого города можно увидеть в различных паттернах организации пространства.
Уникальный характер Нью-Йорка или Лос-Анджелеса определяется, по мнению Абу Лугод, теми разными решениями, которые были приняты в каждом из этих городов в 1920 – 30-е гг. по поводу развития транспортных систем: в Нью-Йорке решили тогда продолжать развивать сеть рельсового транспорта, а в Лос-Анджелесе отказались от реализации уже имевшихся проектов по расширению рельсовой сети и вместо этого сделали ставку на автомобиль и начали строить скоростные автодороги – это был общий тренд в городах США. После Второй мировой войны объем строительства шоссе в Лос-Анджелесе быстро рос (Abu Lughod 1999: 253), а в 1961 г. были выведены из эксплуатации последние маршруты рельсового транспорта (ibid.: 254). Если в Нью-Йорке в 1990 г. около 60 % рабочей силы перемещалось на общественном транспорте, то в Лос-Анджелесе – всего 6 % (ibid.: 78). “Если искать действительно главную переменную, которая отличает Нью-Йорк от Чикаго и Лос-Анджелеса и определяет его уникальную форму городской застройки и городской жизни, то она заключается именно в этом” (ibid.).