— Как ты это сделаешь? Тоже подстроишь его смерть? — нервно смеётся Милана.
— Ещё не знаю, — задумчиво ковыряю ножом рёбрышко. — Придётся что-нибудь придумать. Ешь, у тебя мясо стынет.
Справившись со своим, я приступаю к десерту. Растирая языком по нёбу любимую ягоду, наслаждаюсь вкусом. Оцениваю уютный зал. Но стоит мне поднести ко рту очередную порцию сладкой земляники, как мой взгляд стопорится на открывшейся стеклянной двери. Ошпаренная кипятком, замираю с ложкой у губ. И кажется даже перестаю дышать, хоть и сердце разгоняется в груди до нереальной скорости. Колотится, как сумасшедшее, быстро-быстро…
— Божжжеее, прикрой меня! — пискнув, сползаю под стол.
Глава 1
Маша
— Божжжеее, прикрой меня! — пискнув, сползаю под стол.
— Маш? — шокировано. — Ты чего?
— Тише ты, — шикаю. — Там ОН.
— Кто «он»? — Милана всё ещё тупит, а у меня пол уходит из-под ног.
— Кто-кто, конь в пальто. Руслан!
— Какой Руслан? Где? — и сразу же, словно очнувшись: — Ох, твою ж мать… Действительно… в пальто. Давай под стол, под скатерть ныряй. Он меня заметил, — в голосе чувствуется нервная ухмылочка.
— И?
— Смотрит сюда.
«Боже! Нет!» — у меня душа уходит в пятки. — «Ну какое ему дело до Миланы?»
Становлюсь на карачки. Руки и ноги дрожат. Подкашиваются. Инстинктивно лезу под скатерть. Веду себя, как ненормальная! И этот цирк наверняка отслеживает не только он…
Сердце грохочет так, что едва слышу окружающие меня голоса и звуки. По телу проносится адский жар, сменяясь на леденящий душу холод.
Пусть проходит мимо.
Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста…
— Добрый вечер, Милана, — до боли знакомый, бередящий сердце голос, громом врезается в уши и резонансной волной в паре с адреналином ударяет по всем органам и системам.
Оглушает. Разрывает сердечную мышцу пополам.
— Добрый… — растеряно выдаёт подруга.
— Эм-м…? — Исаев неопределённо протягивает, явно желая удовлетворить любопытство насчёт того, что созерцает у своих ног. Из-за этого моя паника достигает пика. Я напрягаюсь, эффектно прогибаясь в спине. Едва не врезаюсь затылком в столешницу.
Черррт…
Чувствую на пояснице прожигающий взгляд. Я в джинсах и свитере, который, похоже, задрался и оголил его любопытному взору полоску кожи…
— Подруга, — Мила торопится объяснить. — Обручальное кольцо под стол закатилось. Вот… ищет она его. Волнуется. Не обращайте внимание, Руслан Георгиевич, — в произношении имени Руслана чувствуется явный сарказм.
Господи, отправь его подальше! Заливает она…
— Вы что-то хотели?
Ну наконец-то! Рожайте уже оба!
— Хотел, — он будто бы машинально отвечает и растерянно умолкает.
Да черт! Попу по-прежнему жжёт. Если у Исаева случилось дежавю — мне конец! Я же чувствую, он всё ещё смотрит.
Мила, Миланочка, ну сделай что-нибудь. Оторви его взгляд от моей задницы! Нет у него больше прав на неё смотреть и примеряться!
— Что именно, Руслан Георгиевич? — подруга снимается с ручника. Но мой муж, похоже, всё ещё в фрустрации.
— Что? Ах. Да. Нужно поговорить насчёт Виктора Александровича, — его голос становится гуще. Даже слегка сдавленным. Услышав имя папы, я едва не выпрыгиваю из своего временного укрытия. Усилием воли заставляю себя нырнуть глубже под стол и замереть. — Возьми визитку. Перезвони мне, когда освободишься. Назначим встречу. Я всё объясню.
Вцепляюсь за ногу Милы. Мне хочется узнать о папе прямо сейчас. От неожиданности подруга подскакивает на стуле, опрокидывая пустой бокал. Бодается, и я тут же виновато прикусываю губу, испугавшись быть разоблаченной.
— Что с ним? Что-то случилось? — Милана окликает Исаева, когда тот решает наконец уйти.
Божжжеее. И смешно и рыдать хочется. Если он задержится здесь дольше минуты, у меня точно сердце остановится.
Сталкиваю её задницу со стула. Благо, подруга соображает быстро. Встаёт и идёт к нему, пресекая любую возможность ко мне приблизиться.
— Он начал вспоминать моменты из прошлого. Немного, но кое-какие проблески есть, — сообщает муж, доводя меня до очередной нервной дрожи. — Я не знаю, как сказать ему о смерти дочери. Боюсь, это потрясение он не переживёт. Но и скрывать информацию не вижу смысла.
— Ну так пусть думает, что Маша жива, — ляпнув непростительную дичь, Милана тотчас осекается. Я хватаюсь за горло. Ловя сердце в глотке, мысленно ругаю её на чём свет стоит.
Серьёзно, Милан?
Благо, она вовремя выкручивается:
— То есть… Чтобы не рисковать его жизнью! Пусть. Думает. Так.
Да, Боже, почему в данный момент нельзя жопой разглядеть его лицо?
В нашем тесном комическо-драматическом кружку повисает натянутая пауза. Длится она недолго. Пару секунд. Но для меня это время превращается в убийственную вечность. Руки, ноги, особенно колени и шея немеют до невозможности. И я начинаю прокручивать в голове множество непристойных слов.
— Милана, Мария не воскреснет в какой-то момент и не придёт к нему, — голос Исаева становится утробным, хищным, точно также как прежде взращивает шипы под кожей. — А он будет ждать. Если бы ты поговорила с его психологом и вы обе нашли какое-то решение, то облегчили бы мне задачу. Ты, вроде бы как его крестница?
— А вы зять, — отбивает Мила. — Боитесь взять на душу ещё один грех, господин Исаев?
— Пусть так, — с тяжёлым вздохом соглашается муж. — Позвони мне.
— Боюсь, Вадим такое решение не одобрит. Дядя Витя мне как отец. И я его очень люблю, но в данный момент мне нельзя нервничать. Любой стресс может сказаться на беременности. Почему нельзя отсрочить эту новость? Всего-то на пару месяцев?
— Потому что я не вижу смысла ему врать, — давит Руслан. — Вадиму необязательно одобрять твои решения. Когда-то он тоже взял грех на душу.
— Он мой муж! И, Боже, он не виноват в том, что его сотрудница год назад перепутала анализы. Пора бы научиться доверять людям.
— Набирая персонал в клинику, он несёт за них ответственность. Если бы не его ошибочный диагноз, который он же мне и поставил, возможно, моя жена была бы жива. И ребёнок тоже…
В его голосе звучит разбавленная сдержанным отчаянием сталь. И эти интонации режут по живому моё сердце. Я не понимаю, о чём идёт речь. Но точно осознаю, что раскрылся ещё один давний секрет.
— Вадим не виноват в смерти Маши.
— Я позвоню, — грубо выдаёт и уходит.
По отдаляющимся шагам догадываюсь, что мы с Милой, наконец-то, остаёмся одни.
— Вылезай. Он ушёл в другой зал, — голос Миланы слегка натянут. Она явно нервничает. Возможно, чуть меньше, чем я.
Выбравшись из-под стола, залпом выпиваю стакан воды и приступаю впопыхах собираться. Нахожу в сумочке деньги, подзываю к нам официанта. Он быстро приносит счёт.
— Мил, что ещё за диагноз? Я чего-то не знаю? — возвращаюсь к теме, глядя, как подруга подхватывает со стула пальто.
— Год назад Вадим по ошибке приписал ему бесплодие. Разве ты этого не знала?
— Нет. Этой новостью он со мной точно не делился. Постой. Ты серьёзно? Какое бесплодие? — переспрашиваю, будто информация с опозданием достигает нужной части мозга.
— Господи, Машка, вы же с ним вместе анализы сдавали. Разве не ты заставила его это сделать? Вадим тогда тебе подыграл. В итоге вышла путаница.
— А можно с этого момента поподробнее?
Глава 2
Маша
Мы сбегаем на террасу, чтобы исчезнуть из поля зрения. Занимаем дальний угол. Зимой клиентов здесь нет. Сюда выходят только покурить и подышать свежим воздухом.
Сложив предплечья на балюстраду, смотрю в небо. На то, как в воздухе кружится белый пушистый снежок. Пять минут отдышаться, и можно сбегать по ступенькам домой.
— Рассказывай, Милана. Я вся внимание, — перевожу взгляд на Милу.
— Хорошо. Начну, пожалуй, с твоей свадьбы. Помнишь, Вадик увёз меня в клинику? Он обследовал и заявил, что беременность прервалась. У меня начался выкидыш. Я была в таком отчаянии, что ему пришлось накачать меня успокоительными и уложить спать. После этого несколько суток мне не хотелось ни с кем разговаривать. Даже с тобой. Прости, Машка, но мне тогда было так паршиво, а ты, хоть и нервничала, но всё равно сияла на свадьбе.
— Боже, Мила, это был хайлайтер… — закатываю глаза, позволяя себе съязвить.
Я точно помню, какие эмоции испытывала от начала и до конца моего падения в ад…
Сиять от счастья я не могла. По той простой причине, что брак с Русланом изначально был заявлен фальшивкой. И никакие его заверения о том, что у нас всё будет по-настоящему, не внушали доверия. Впридачу папа впал в кому. И мне пришлось улыбаться всем сквозь боль и слёзы, которые я копила в душе до определённого момента. А затем они выжгли меня внутри и снаружи…
— Знаю, я. Знаю, Машка. Но тогда мне виделось всё иначе. Я потеряла ребёнка. Вадим проявил ко мне слишком много заботы, я бы даже сказала больше, чем следовало бы врачу. О твоей смерти я узнала от него. И меня снова накрыло. За несколько дней до твоего погребения мы как-то незаметно сблизились. Он разделил мою печаль, предложил сопровождать меня на траурном мероприятии. На тот момент он поддерживал с Русланом дружеские отношения. Мне, как и Руслану, нужна была поддержка. Соболь выставил мои вещи из квартиры, как только я вернулась из клиники домой. Сказал, что у нас всё кончено. Выкидыш его ни капли не огорчил. Наоборот, он был этому рад. Выдал, что шлюхи его заводят больше, чем я. В тот же вечер я набрала Вадима и снова попросила о помощи. Он забрал меня к себе домой. Отношения завязались несколько позже. Как раз на Рождество. Как сейчас помню, за день до праздника Шах приехал из клиники сам не свой. Налил в стакан виски и выпил залпом. На мой вопрос: «Что случилось?» — он не ответил. Сжал в руке какие-то бумаги и попросил отвезти его к Исаеву.
Руслан твой встретил нас пьяным. Не то, чтобы совсем в стельку. Соображал, но… вскоре я поняла, что он в неадеквате. Хреново ему было. Не от пьянства. Настолько хреново, что даже я ощутила эту тяжесть на себе.