— Ты сильный духом, Руслан. В тебе столько хладнокровия, что можно позавидовать. Ты бы справился. Она нет. Она девочка. Хрупкая, нежная. Она бы сломалась.
— Если бы ты не вмешался, всё было бы иначе, — засовываю руку в карман брюк и сжимаю кулак до хруста. В груди кипит и неприятно давит. Впридачу чувствую на спине Герин взгляд.
— Позволь, я скажу, как было бы, — разбавляет недолгую паузу тяжелым вздохом. — Вы бы тлели до первого всполоха. Упрекали бы друг друга в случившемся. У каждого из вас была бы своя правда и тысяча поводов ужалить побольнее. Обиженная, изнасилованная женщина — это одна сплошная рана. Не факт, что Маша простила бы тебя, находясь зажатой в твоём кулаке. Вам обоим нужно было остыть. Вы же оба, как бочки с порохом. Стоит поджечь и рванёт так, что мало не покажется.
— Не темни, — будто не слыша его слов, принимаюсь задумчиво крутить стакан с янтарной жидкостью, а затем делаю большой глоток. Выдыхаю. Расслабиться не выходит. Что-то гложет внутри. Не могу понять, что именно. Да и Гера не такой, как обычно. В глазах застывшая тоска, которой на балу не наблюдал.
— Неделю назад получил результаты МРТ, — после натянутого молчания ввергает меня в шок. Застываю, пялясь на него отрешенным взглядом. — Выявили опухоль мозга. Нужно лететь в Германию на обследование. Делать биопсию. Не мог я больше тянуть с вами, ребятки. Не мог. Да и как бы я ей отца вернул? Ты бы не отпустил тестя за границу. Всё и так зашло слишком далеко. Любите друг друга — живите вместе. Детей воспитывайте. Чего дурью маяться?
— Маша знает? — отмерев, избавляюсь от стакана. Из-за резко возникшей духоты расстёгиваю манжеты и закатываю рукава. Вроде не меня касается, а дрожь по коже всё равно слетает. Ведь все мы под богом ходим. Кому сколько отмерено — неизвестно.
— Нет, Исай. Сейчас не время ей говорить. Пока она кормит грудью, не хочу её волновать. Ей это ни к чему. От стресса молоко может пропасть.
— Рано или поздно ты должен ей об этом сказать.
— Придёт время, обязательно скажу.
Глава 41. Помешательство
Маша
Поменяв детям подгузники, укладываю спящих в кроватку. Целую каждого. Возле Яры задерживаюсь чуть дольше. Её сладко пахнущий висок пропитался мускусным запахом родного отца. Пьянит…
Глубоко втягиваю носом одуряющий аромат и расплываюсь в улыбке.
Как же хорошо…
Вчера я могла об этом только мечтать, а сейчас наслаждаюсь явью.
С ума схожу от разлетающегося по груди трепетного наслаждения.
— Спи, мой ангел, — шепчу я, укрывая дочку одеяльцем. Следом наклоняюсь к полу, чтобы прихватить слетевший с талии халат и покрепче закутаться в него.
Руслан, безусловно, мне не чужой, но расхаживать перед ним голой я пока не готова.
Одно дело, когда грудью кормишь при нём детей. Другое, когда позволяешь властвовать над своим телом, развязывая ему руки.
То, что произошло в машине — было спонтанным порывом.
Мы не должны были переспать.
Так скоро не должны были…
Боже, да кому я вру?
Думаю о нём, покрываясь мурашками.
Всё тело огнём пылает.
Между ног становится мокро и горячо…
— Не двигайся… — охрипший голос Руслана вынуждает сглотнуть.
Замираю в пикантной позе, так и не успев подцепить пальцами махровую ткань.
От внезапного появления мужа по телу стремительной волной дрожь проносится. Его горячий взгляд достигает пятой точки, а затем буквально физически ощущается на промежности.
На мне до сих пор надеты чулки с поясом.
В ванной, перед кормлением я долго рассматривала своё полуобнажённое отражение в зеркале и не могла прийти в себя. В итоге разулась, поспешно сняла с талии болтающиеся рваные трусики, вымыла руки, лицо и грудь, спрятала наготу в халат…
Если бы я только знала, что Рус застанет меня в такой откровенно провоцирующей позе, я бы натянула на себя пижамные штаны.
Божжже… Как пережить эту ночь и не захлебнуться ощущениями?
Что у нас будет дальше?
Как принять тот факт, что у Руслана родится третий ребёнок от другой?
Я ведь не смогу его полюбить…
Наверное… нет…
Вряд ли смогу…
Секунды превращаются в застывшую вечность.
Тихо прикрывается дверь.
Щёлкает замок.
Не выдержав сумасшедшего напряжения, медленно выравниваюсь, ощущая спиной жар своего мужчины. Его тёплые, чуть шероховатые ладони опускаются мне на бедра, поглаживают их, неспешно ползут вверх. Обжигая кожу, затрагивают кружевной пояс. Вынуждают резко вдохнуть, когда останавливаются на талии.
— На кровать или в душ? — шепчет Руслан, прижимаясь к попе горячим пахом и прикусывая загривок.
Вздрагиваю. Электризуюсь. В каждой клеточке тела рождается ток. Искрами по позвоночнику разлетается.
Его сильные пальцы впиваются мне в бока. Горячий выдох толкается в затылок. Поцелуй за ухом, доводящий до дрожи с помощью языка. Затем ниже… В изгиб шеи… в плечо… мягкий, возбуждающий укус… ещё один и ещё…
— Машшшааа…
Ладони Руслана обхватывают грудь. Сдавливают её. Мы оба несдержанно стонем.
— Рус… — прикусываю губу, чтобы не разбудить малышей. — Рус… подожди…
— Год ждал, Маша… Я голоден… Выбирай, иначе трахну прямо здесь, на полу. А затем отнесу в душ и снова возьму. И буду трахать до тех пор, пока ты не отключишься в моих руках… Хочу тебя. Очень. Без вариантов. Раком хочу… В этих блядских чулках. Маша… Девочка моя…
— Рус…
Сопротивление бесполезно, потому как каждая клетка моего тела нуждается в нём, в его ласке, в его любви. Инстинктивно настраивается на мужа как радар.
Я безумно хочу Руслана. Сознательно хочу. Просто не могу смириться со своей новой ролью мачехи, и от этого меня на части рвёт. Словно мощной волной на острый камень выбрасывает. Больно. Но стоит ему прикоснуться ко мне, как все эти чувства притупляются, заменяясь другими…
— Рус… — со стоном протягиваю, когда он зажимает между пальцами соски, выкручивая их и растирая до сладостной боли.
Еле сдерживаю себя, чтобы не закричать в голос. От этой ласки искры из глаз сыплются. Тугие вершинки болезненно пульсируют и горят. Резкое возбуждение вместе с кровью приливает к промежности. Плоть становится горячей и набухшей, чувствительной. Слишком влажной…
— Божжже… — стону я, ощущая, как окружающая действительность плывёт.
Хватаюсь руками за его кисти. Я практически голая. Он одет. От этого контраста меня знобит ещё больше. Ведёт сильнее. Кожа, соприкасаясь с его одеждой, становится сверхчувствительной. Воспалённой. Буквально искрит…
Мечусь, задыхаюсь, выгибаюсь. Трусь попой об его каменную эрекцию.
Хочу его. Слишком сильно хочу. Настолько сильно, что внутренности скручивает диким возбуждением.
Прошивает огненными иглами всё тело.
Воспаляет нервы.
Божжжеее… Боже… Боже…
Как всё это терпеть?
Мой он… Мой…
Родной. Горячий. Страстный.
Люблю его. Люблю!
— Рус… Рус… О, Господи, Рус… — бормоча, судорожно тянусь ладонью к его паху. В порыве страсти вместе с ширинкой сжимаю горячий член.
— Блять… — Исаев несдержанно шипит. Щипает сосок. Я взвизгиваю и снова прикусываю губу. По всему телу волнами разливается наслаждение. Стону, пока он пошло и влажно облизывает раковину уха, горячо шепчет в неё, как хочет меня. Куда хочет. Кусает мочку. Лаская тело, распаляет в нём катастрофический пожар.
— Пожалуйста… Рус… Рус… лан… — выдыхаю бессвязно, испытывая нехватку кислорода.
Воздух смешанный с его запахом забивается в ноздри. Дурманит. Путает мысли. Сводит с ума.
— Ноги раздвинь! — утробное рычание врезается в висок. Повинуюсь ему.
Рус обхватывает ладонью шею. Чуть сдавливая сонные артерии, ведёт языком по скуле, губами сминает кожу, целует, царапает её щетиной.
Ощущения запредельные. К обрыву подводят.
Второй рукой, накрывая лобок, он дёргает меня на себя.
Пальцы грубо врезаются в лоно — скачок пульса. Я вздрагиваю, словно от электрического разряда. Жадно хватаю воздух ртом. В ногах запускается сумасшедшая вибрация. Колотит всю изнутри. Дрожью всё тело и душу разбивает.
Мне холодно и жарко.
Жарко и холодно.
Не могу это контролировать.
Горю. Сжимаюсь. Похотью захлёбываюсь. Стону…
— Пиздец, — рычит Руслан, выскальзывая из меня и размазывая пальцами по промежности влагу, — ахуенная писечка… Моя. Вся моя… — хрипит, обратно вдавливаясь пальцами в плоть. Растягивает набухшие стенки. Дразнит. Трахает пальцами, да так, что перед глазами вспышки проскакивают.
— Божжже. Мамочки. Боже. Я сейчас… Ещё чуть-чуть… Я сейчас… — задыхаюсь, ощущая, как волнами к пику подступает оргазм.
Тяжелое дыхание мужа вместе с хриплыми звуками толкается в щеку. Опаляет. Пьянит.
С ума схожу.
Запрокидываю голову ему на грудь.
Дышу… Дышу… Дышу…
Концентрируюсь на нарастающем удовольствии.
Взлетаю на вершину и падаю, разбиваюсь. Содрогаюсь, выдыхая протяжный крик в его ладонь.
Глава 42. Бессонная ночь
Маша
— Тише, Машенька, тише… — Руслан успокаивает не только голосом, но и мягким скольжением пальцев по промежности.
Убирает другую руку с моего рта.
Распахиваю губы. Лёгкие обжигает порцией влетевшего кислорода.
— Хочу тебя сзади, — хрипя, он торопливо подталкивает меня к кровати.
Охаю, переживая отголоски сладостной пульсации между ног.
— В… ванной… Рус… давай в… ванной… — бессвязно шепчу, упираясь коленями в матрас.
— Поздно, малыш… — с этим хрипом он толкает меня на постель. Вынуждает забраться на неё с ногами. Опускаюсь грудью на матрас и выгибаюсь в слишком откровенной позе. Кровь мгновенно приливает к лицу, а затем стремительными толчками устремляется в низ живота, где всё горит огнём.
— Ноги шире, — в спину прилетает приказ, и я понимаю, что в этот раз будет так, как хочет он.
Ясно слышу позади себя его торопливые движения, звяканье пряжки ремня, скрежет молнии, шорох снимаемой одежды, падение ботинок одного за другим…