О, мать вашу…
Невозможно оторвать от неё взгляд.
Красивая. Обнаженная. Порочная.
Проскочивший по позвоночнику разряд бьёт прямиком в пах острым возбуждением. Вся кровь махом к члену уходит. Яйца ноют от напряжения.
— Ляг на кровать, — в спешке выходит чуть грубо. Но Маша повинуется как моему голосу, так и первобытным инстинктам, которые в ней бурлят. Аккуратно опускается на матрас и ложится на спину. — Разведи колени, — требую, избавляясь от брюк и трусов. Обхватив ладонью член, стискиваю его у основания головки. В глазах темнеет, так сильно в неё хочу.
Только с ней во мне просыпаются животные инстинкты. Чуют свою самку, рвутся наружу. Полностью срывают ограничители. И каждый раз мне её безумно мало. Всё, что она отдаёт — принимаю и ещё хочу. Чаще, больше, ненасытнее…
Моя она. Моя! Во всех смыслах этого слова.
Жизнь моя. Душа моя. Любовь моя…
Глубоко выдохнув, концентрируюсь на главном.
Сначала её удовольствие, затем моё. После я смогу себя не сдерживать. Смогу брать её, отпустив тормоза.
— Мы близняшек разбудим. Идём в ванную, — просит сипло, облизывая пересохшие от волнения губы.
Отрицательно мотнув головой, подхожу к кровати. Замечаю, как в предвкушении удовольствия дрожит её живот. Контраст черных атласных простыней с бархатной молочной кожей заводит и отзывается в паху ноющей пульсацией.
— Расслабься… — взяв за лодыжку, подношу ногу к своим губам. Целую голень, медленно продвигаясь к внутренней стороне бедра. Маша дрожью исходит от этой невинной ласки. Продолжаю скользить языком по покрытой мурашками коже. Спустя мгновение застываю взглядом на открывшейся картине между ног. От вида розовой сочной плоти прошибает насквозь. Перехватывает дыхание. Рот наполняется слюной.
Опускаюсь на колени, закидывая ногу Маши себе на плечо, а затем, схватив за бедра, дергаю её ближе к краю.
— Рус… пожалуйста… Рус… — задушенно шепчет, накрывая ладонями лицо.
— Шшш… покажи мне себя… — развожу бедра шире. — Ни о чём не думай. Расслабься. Ты прекрасна…
Похоже, что за год разлуки совсем отвыкла от моих откровенно пошлых взглядов.
Я люблю её изучать. Всю, с головы до пят. Мне нравится её интимный запах, её возбуждающий вкус. Он люто будоражит кровь. Вытаскивает из глубин генетической памяти тягу к самосохранению и размножению.
Эта женщина подходит мне идеально. Словно её создавали лично для меня в какой-то секретной лаборатории.
Машинально облизав губы, прижимаюсь ртом к горячей промежности.
— О, Божжже! — вскрикивает Маша. Её тело выгибается дугой, будто поражённое электрическим током. — Рус, Божечки, Рус… — задыхаясь, вцепляется пальцами в мои волосы, когда я жадно слизываю влагу с набухшей плоти, затягиваясь запахом её смазки.
Дурею от её вкуса. Ствол разрывает адским напряжением. Терплю, находясь на грани.
Под Машин протяжный стон вылизываю нежные складки. Прихватив губами набухший комочек плоти, мягко массирую языком. Довожу её до сладостной агонии.
— Хватит, Боже мой, хватит… — извиваясь в постели и комкая в ладонях простыню, жена начинает дрожать всем телом. Ловлю момент, погружая в неё два пальца. Она обильно течет. Ритмичное сокращение интимных мышц усиливается. Запрокинув голову назад, самозабвенно выстанывает моё имя, хватаясь за затылок и оставляя на нём жгучие борозды от собственных ногтей. Прошипев от боли, подвожу её к краю обрыва. Сталкиваю. Кончает бурно, содрогаясь в плену моих рук и губ. Пью её до дна. Охреневаю от того, как она сжимает мои пальцы, пульсируя от удовольствия.
— Рус… — сглатывает пересохшим горлом. — Иди ко мне, пожалуйста, иди ко мне…
Не медля ни секунды, накрываю её собой. В губы впиваюсь, одновременно врываясь в неё напряженным до боли членом. Распахнув широко глаза, Маша прикрывает их обратно. Прижимается всем телом, задавая собственный ритм.
Двигаюсь в ней. Сначала глубоко, с оттяжкой, как ей самой нравится, а затем меня кроет от тесноты, от плена скользящих по стволу губ и я ускоряюсь. Потеряв железную выдержку, наконец, отпускаю себя…
Ох, блять!..
Как же в ней хорррошооо…
До фейерверков перед глазами. До сорванных хрипов. До ликующей души…
Глава 52. Гора с плеч
Маша
— Доброе утро, Солнышко, — в моё сонное сознание просачивается тихий голос Руслана, а затем голодное причмокивание ребёнка, сопровождающееся приглушённым смехом мужа.
Причмокивание становится громче и интенсивнее. Смех Исая тоже. Разлепляю один глаз и замечаю, как Яра, вцепившись в колючие щёки отца, усердно сосёт кончик его носа. Лёжа на краю кровати, Рус жмурится, расплываясь в счастливой улыбке.
Божжже… На это можно смотреть вечно.
Сердце в груди разбухает до невероятных размеров. Становится, как воздушный шар. О таком я украдкой мечтала. А сейчас это стало моей реальностью.
Я, он и наши дети.
— В один день ты стал у нас ювелиром, отцом и папулей. Как такое возможно? — хрипло смеюсь, целуя спящего под грудью сына. — Как же она чувствует родную кровь. Дочь от тебя без ума. Доброе утро, любимый.
— Доброе утро, соня, — Рус протягивает мне руку, и мы сцепляем ладони в замок. Лежим и некоторое время смотрим друг другу в глаза, обмениваясь флюидами. Недолго, конечно, потому что Яра начинает хныкать и выпрашивать еду.
— Какие планы на сегодня? — интересуюсь, прикладывая дочку к груди. — К малышке в клинику поедешь?
Прослеживаю, как муж поднимается с кровати. Любуюсь им. Каждый раз от вида его обнаженного подтянутого тела у меня по нутру разливается жар.
— Заскочу перед работой, — бросает он через плечо, направляясь в ванную.
— Рус, я хочу поехать с тобой. Ты же не против?
Он не отвечает. Закрываясь в душевой, включает воду.
Осознаю, что на данный момент всё плохо и ситуация, конечно же, не из лучших. Руслану тяжело смириться со сложившейся реальностью. Он, похоже, не до конца осознает, что происходит в его жизни и как с этим справляться. Слишком много думает. Слишком много забот берёт на свои плечи.
Он — скала. Таких сильных духом мужчин я никогда не встречала. Даже папа у меня не всегда «вывозил» трудности. Я люблю своего мужа. И, как бы там ни было, я обязана его поддержать. Даже если мне придётся перешагнуть через свою гордость и проявить благоразумие.
Я сильная.
Я всё выдержу.
Рядом с Русланом и подавно.
После недолгих раздумий я всё же решаю осуществить поездку к его малютке. Нет смысла откладывать на потом то, что можно сделать уже сегодня.
Кормлю дочку, и следом за мужем покидаю кровать.
Пока Яня спит, ухожу в соседнюю ванную. Принимаю наскоро душ. Делить с мужем одну душевую на двоих даже не рискую, иначе мы застрянем в ней надолго. А у меня и так после жаркой ночи люто горит между ног.
— Уверена, что хочешь увидеть её именно сейчас? — спрашивает Руслан, когда мы после спорных сборов наконец-таки добрались к центру репродуктивного здоровья и заглянули в отделение реанимации для новорождённых. — Маша, картина не из приятных. Не хочу, чтобы ты лишний раз волновалась, глядя на этих несчастных детей.
— Там твоя дочь, — тяжело вздыхаю. — И я хочу её увидеть. Не стоит меня отговаривать, Руслан. Я должна прочувствовать этот момент, пережить его и принять. В конце концов, нам всем предстоит жить под одной крышей. Думаю, что я её полюблю, — закончив, робко улыбаюсь, пытаясь отыскать в хмуром взгляде мужа те же эмоции.
— Иди ко мне, — притянув меня к груди, муж утыкается носом в макушку и крепко обнимает. — Я не устану просить у тебя прощение, Машшша… — шепчет он, пальцами поглаживая мой затылок и целуя висок. — Как же я тебя люблю, родная. Больше жизни люблю…
— Доброе утро, Руслан Георгиевич! — нашу застывшую идиллию прерывает приятный женский голос. Оборачиваюсь к находящейся в прекрасном расположении духа медсестре. — Евгения Станиславовна скоро освободится. Это ваша супруга? — она устремляет на меня радушный взгляд.
— Мария, — протягиваю ладонь для рукопожатия.
— Рада знакомству. Меня зовут Светлана. Хотите посмотреть на девочку?
— Очень хочу, — уверенно заявляю, крепко сжимая ладонь Руслана.
«Всё у нас будет хорошо!» — мысленно успокаивая себя, шагаю к двери реанимационной палаты. Но стоит мне подойти к кювезу и увидеть совсем крошечного, сморщенного, утонувшего в подгузнике спящего ребенка, как вся моя хваленая бравада начинает исчезать, словно вода сквозь пальцы.
Мои дети родились маленькими, но не на столько, чтобы я боялась к ним подступиться.
Эта малышка совсем крошечная. Как она выживет?
Я не осилю. Боже мой, я не смогу взять её на руки…
Рус… — сиплю я, хватаясь за сердце и заваливаясь спиной ему на грудь. Он ловит меня, как подрезанную тростинку.
— Я же говорил, сейчас не время, — ворчит Руслан, помогая обрести равновесие.
В висках так сильно грохочет пульс, что я едва понимаю его слова.
— На ней столько трубок и датчиков. Господи, её выходят? — поднимаю на мужа влажные от слез глаза. Сердце будто под пресс попадает. Из-за щемящей боли мою душу охватывает отчаянная паника.
Не могу… Не могу на это смотреть… Не могу…
— Ну, всё, Маша, — заметив, как я дрожу, Исаев решительно обхватывает меня за талию. — Идём, на сегодня впечатлений достаточно.
Замечаю, как его взгляд внезапно устремляется на шум распахнувшейся двери, а спустя секунду в глазах мужа проскакивает немой вопрос, адресованный вошедшей женщине в белом халате. Взмахнув в воздухе какими-то документами, она отрицательно вертит головой. Этот немой диалог между ними приводит меня в замешательство.
— Что происходит? — растерянно шепчу я, отмечая напряжение в теле Руслана.
— Пойдем отсюда. Мне нужно кое-что выяснить, — проворчав, муж тащит меня на выход. Я даже не успеваю попрощаться с медсестрой, которая всё это время занималась другими недоношенными детьми.