Я похлопал рукой по «кишкодеру»:
- Вот мой план. Там нам придется всыпать Порче и эфирным приблудам. Если мы предположим, что здешнее «население» стягивается к непрошеным гостям вроде нас пропорционально числу этих непрошеных гостей, то в месте падения нас ждет гораздо меньший зоопарк, чем тот, что фестивалит сейчас в долине с первой группой. В принципе, иначе и быть не может, потому что в противном случае принца в живых давно уже нет.
Вацлав проглотил кусок тушенки и сказал:
- Парни, давайте обсудим то, на что мы старательно закрывали глаза до этого момента. Предположим, мы пускаем ракету и не видим ответного сигнала. Предположим, мы либо не видим вообще места падения дирижабля, либо видим, что там кишмя кишит всякая дрянь. И во втором случае – опять два варианта. Мы видим кучу дряни и не видим принца, или же мы видим еще живых принца и гвардейцев, но вокруг совершенно несусветное количество дряни, через которую шансов пробиться нет. Что мы тогда делать будем?
Я заработал челюстями, обдумывая ответ.
- Думаю, первый случай самый простой. Не видим ни следов аварии, ни толпы дряни – пытаемся поискать. Видим толпу дряни, но не видим следов падения – возвращаемся. Видим толпу дряни непосредственно на месте падения – возвращаемся, так как принц все равно мертв. Видим выживших и умеренное количество врагов вокруг – пытаемся спасти, кого сможем…
- А если принц жив, но спасти его малореально?
Пожимаю плечами:
- Это самый тяжелый случай. Думаю, тогда я и добровольцы пойдем вперед, а все остальные могут возвращаться.
Вацлав обвел взглядом остальных:
- Ребят, а давайте поднимем руки, чтобы знать, что к чему и на что рассчитывать. Предположим, мы видим, что принц жив, но спасти его невозможно, и Саша собирается пойти за ним, не взирая ни на что. Он ведь у нас патриот… Кто пойдет с ним безоговорочно, а кто еще подумает?
Бела тяжело вздохнул:
- Вот это действительно тяжелый случай. Пойти и сдохнуть – вариант плохой. Но что, если мы не пойдем? Это тоже дерьмовый вариант… У кого еще работает видеорегистратор?
Оказалось, что уже ни у кого.
- Только это ничего не значит, - заметил Вольфганг. – Если мы вернемся без принца и без видеозаписей – почти стопроцентно попадем в гости в один неназываемый отдел на дознание. И чем это для нас может кончиться?
- Смотря что мы скажем, - ухмыльнулся Ян. – Начнем врать – поймают на нестыковках и разнобое в показаниях, они мастера. На крайняк – вколют «сыворотку правды» и узнают истину. Так что лучшая стратегия - с самого начала сказать правду. Что видели, но спасти оказалось невозможно.
Драгутин печально покачал головой:
- И это очень дерьмовый вариант. Чем это для нас кончится? Не рудниками ли?
- Маловероятно – мы все-таки арендованы Керриганом и находимся тут по его приказу. Проще говоря, мы вне юрисдикции министерства. Так что рудники – это вряд ли, причем вне зависимости от юрисдикции. А вот выслуга до десятки и похороненная карьера для того счастливчика, который до выслуги сумеет дожить – без вариантов.
- Парни, что-то вас всех не в ту степь понесло, - поморщился Дэви. – Мы сюда пришли спасти принца и стать героями, что это за пораженческие речи?
- Мы и попытаемся, если будут шансы, - кивнул Вацлав. – Но сейчас обсуждается вопрос о том, должны ли мы пойти на заведомую гибель, если шансов спасти принца не будет.
Я доел кашу с тушенкой и сказал:
- Давайте я обрисую вам расклад. Камеры наши уже не работают, потому вещественных доказательств нашей правоты не будет так и так. Наш теперешний разговор – де-факто, клеймо неблагонадежности, а в СБ о нем узнают. Они умеют узнавать правду. Любой может сломаться, если ему скажут, что кто-то другой уже сломался и все рассказал. Казалось бы, это явная ложь, зачем им раскалывать кого-то, если показания дал другой – но нет, этот трюк работал и продолжает работать…
- Немного не так, - сказал Ян. – При дознании показаний одного недостаточно. Нужно получить совпадающие показания от минимум двоих. Потому, когда говорят, что кто-то уже раскололся и всех сдал с потрохами – это может быть правдой. И в этом случае допрашиваемому следует тоже расколоться и стать вторым, кто получит снисхождение за сотрудничество, до того, как вторым станет кто-то еще… Вот потому это и работает.
Кай насмешливо фыркнул:
- И что, кто-то из нас сломается и начнет стучать на остальных? Ну ты-то вполне можешь, ты с нами все пять кругов ада не прошел и мы тебе чужие…
Ян с досадой поморщился:
- Я прошел те же самые пять кругов, что и вы. Только годом ранее. Я такой же, как вы, а вы – такие же, как я, и все мы в одной лодке. Но я повторюсь, в службе безопасности сидят настолько высокопрофессиональные мастера, что их мастерство граничит с откровенным сволочизмом. Получить показания брата против брата, отца против сына – для них это вопрос техники. Поймите одну вещь. В том, чтобы отказаться погибать напрасно, преступления нет, наша смерть – существенный финансовый убыток и только. Однако мы – смертники, и от нас ждут, что мы будем идти до конца. Вне зависимости от того, почему мы вернулись без принца – хоть просто не нашли, хоть нашли мертвого – будет большая буча, когда начнут искать крайних в такой катастрофе, как гибель принца, канцлера, а вместе с ними еще и многих людей из тех, которые сейчас дерутся с Порчей в долине. Так вот. При абсолютно любом раскладе крайними можем оказаться мы. Просто в разных раскладах – с разной вероятностью. СБ из кожи вылезет, чтобы вынуть из нас признание в том, что мы виноваты, и не приведи Создательница выйдет так, что мы дадим хоть немного разные показания… И вот этот разговор, что мы сейчас ведем – он очень сильно нам повредит. От нас ждут, что мы отважно пойдем в безнадежный бой, если потребуется. Мы можем договориться, что забудем о разговоре – но гарантии это не даст. Есть еще вероятность, что министерство нас прикроет, потому что подобное фиаско СТО поставит вопрос об оправданности существования таких войск, а это большой крест на многих высоких карьерах… Но, в общем и целом, хороших вариантов только два. Либо мы возвращаемся с живым принцем, либо с мертвым. Все остальные – плохи.
- Ну и смысл тащить обратно труп? – спросил Рюиджи.
- Принесем его личные вещи – возникнет подозрение, а не оставили ли мы его в Зоне, потому что он был обузой? Может, даже убили, чтобы он точно не вернулся сам и не рассказал. А принесем труп - подобных подозрений не будет. Ведь труп в любом случае большая обуза, нежели живой.
Я глотнул из фляги и сказал:
- В целом, Ян правильно все проанализировал. Еще добавлю, что лично я все то время, что вы меня знаете, жил только ради подобного шанса. Потому я в любом случае иду до конца. С вами или без вас.
- Эх, жизнь моя жестянка, - вздохнул Кай. – Я с тобой. Пан или пропал, я знал это, когда подписывался. А нынешняя ситуация – это все тот же пан или пропал, но с одним большим преимуществом.
- С каким? – спросил Драгутин.
- Скорость. Либо мы погибаем, либо становимся героями – и все это решится максимум за двадцать четыре часа. Никаких десяти лет и множества зачисток – через двадцать четыре часа я буду героем, богачом и дворянином, если повезет, или покойником, если не повезет. Но даже мертвый принц – наш выигрышный билет.
Бела фыркнул:
- Есть и третий вариант – мы не найдем ни принца, ни трупа. Тогда мы не станем героями, но все еще сможем стать покойниками. Или заиметь проблемы, если выживем. В теории, тот факт, что мы доберемся до дирижабля и вернемся, может стать очень крутой записью в наших личных делах. Но есть и шанс стать козлами отпущения.
Драгутин кивнул:
- Я тоже иду до конца. Потому что обратно без Александера мы еще не факт что выберемся… А теперь представьте себе, что мы возвращаемся, а чуть позже возвращается и Саша с принцем.
- Стопроцентный рудник, - ухмыльнулся Кай.
- Вряд ли, - заржал Рюиджи. – Я бы в таком случае сразу же повесился. Не из страха перед рудниками, а просто потому, что жить с осознанием того, как просрал лучший шанс в жизни, я бы не смог. Я тоже иду до конца.
Мы закончили трапезу и я добавил:
- А вообще учтите, что принц – боевой маг не то шестого, не то седьмого уровня. Канцлер – бездарь третьего, но с ними взвод гвардии. Шансы, что принц еще жив, очень велики, потому давайте оставим тут часть припасов и двигаем дальше.
- Но будет очень дерьмово, если этот супер-пупер венценосный маг решит выходить своими силами, - пробурчал Бела, - и мы не найдем его на месте крушения...
- Дружище, смотри с позитивной стороны. Если он так решит – Аркадия избежит участи иметь правителя-идиота.
Несколько человек засмеялись, но немного натянуто. В принципе, такой поворот был бы вполне возможен: взвод гвардии это практически тот же взвод СТО, а то и лучше, если он состоит только из отборных эстэошников. Упади дирижабль днем, решение выбираться самостоятельно имело бы право на жизнь: доберутся спасатели или нет – еще вопрос. Выход с двадцатикилометровой глубины с магом-шестеркой в группе – почти самоубийство, на него сбегутся одержимые со всей округи, сильный магический дар – маяк для любой потусторонней дряни и самое излюбленное лакомство. Двигаясь с жесточайшими боями навстречу гипотетическим спасателям, отряд принца имел бы шансы встретить подмогу на полпути, до того, как все погибнут. Однако тот же план ночью становится еще более опасным, а вероятность моментального выхода спасателей навстречу – намного ниже.
В то же время есть куча факторов, способствующих тому, что экипаж дирижабля останется на месте. Дождаться рассвета значит дождаться подхода большого количества дряни и оказаться в осаде, это раз. В дирижабле имеются крупнокалиберные пулеметы, которые слишком тяжелы для того, чтобы забрать их с собой и отбиваться в дороге, это два. Часть людей может пострадать при крушении и будет не в состоянии быстро двигаться, в то же время боец с поломанными ногами все еще может стрелять, это три. С учетом всего этого, обороняться и ждать помощи – гораздо более разумно, нежели прорываться ночью и почти наверняка погибнуть.