Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную нам страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение ее среди Великих Держав.
Мы непоколебимо верим, что на защиту Русской земли дружно и самоотверженно встанут все верные наши подданные.
В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри. Да укрепится еще теснее единение Царя с Его народом, и да отразит Россия, поднявшаяся, как один человек, дерзкий натиск врага.
С глубокою верою в правду Нашего дела и смиренным упованием на Всемогущий Промысел Мы молитвенно призываем на Святую Русь и доблестные войска Наши Божье благословение.
Дан в Санкт-Петербурге в двадцатый день июля, в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четырнадцатое, Царствование же Нашего в двадцатое.
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою начертано: Николай».
Когда Высочайший манифест был прочтен, Государь Император обратился ко всем присутствовавшим в Николаевском зале Зимнего дворца:
«Со спокойствием и достоинством встретила Наша Великая матушка Русь известие об объявлении войны. Убежден, что с таким же чувством спокойствия мы доведем войну, какая бы она ни была, до конца. Я здесь торжественно заявляю, что не заключу мира до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдет с земли нашей!
И к вам, собранным здесь представителям дорогих Мне войск Гвардии и Петербургского военного округа, и в вашем лице обращаюсь ко всей единородной, единодушной, крепкой, как стена гранитная, Армии Моей и благословляю ее на путь ратный!»
Окончив свою речь, сказанную спокойно своим мягким, задушевным голосом, Государь осенил себя крестным знамением.
В этот исторический момент Великий Князь Николай Николаевич Первый и за ним все находившиеся в Николаевском зале Зимнего дворца преклонили свои колена и запели: «Спаси, Господи, люди Твоя…» Обратный Высочайший выход из Николаевского зала в Салтыковский коридор сопровождался несмолкавшим народным гимном. Их Величества проследовали на балкон среднего зала Зимнего дворца, выходивший на Дворцовую площадь. Не только площадь перед дворцом, от арки Главного штаба до самого дворца, но и все прилегающие к дворцу улицы были заполнены народом. При появлении Царской Семьи на балконе дворца вся эта масса людей, запрудившая Дворцовую площадь, стала на колени, и по всей площади разнеслись волнующие русскую душу чудные слова народного гимна-молитвы:
Боже, Царя Храни!
Сильный, Державный,
Царствуй на славу нам!
Царствуй на страх врагам,
Царь Православный!
Боже, Царя Храни!..
Их Величества, поклонившись своему народу, при несмолкаемых и все возрастающих приветствиях проследовали по Дворовой площади набережной Невы к Императорской яхте «Александрия», стоявшей у Царской пристани около Николаевского моста, и на ней вернулись в Петергоф.
26 июля Государь вновь прибыл в Зимний дворец, для приема членов Государственного совета и Государственной Думы, к которым обратился со следующими незабвенными словами:
«Приветствую вас в нынешние знаменательные и тревожные дни, переживаемые всей Россией. Германия, а затем Австрия объявили войну России. Тот огромный подъем патриотических чувств, любви к Родине и преданности Престолу, который, как ураган, пронесся по всей земле Нашей, служит в Моих глазах и, думаю, в ваших ручательством в том, что наша Великая Матушка-Россия доведет ниспосланную Господом Богом войну до конца!..
В этом единодушном порыве любви и готовности на всякие жертвы, вплоть до жизни своей, Я черпаю возможность поддерживать свои силы и спокойно и бодро взирать на будущее.
Мы не только защищаем свою честь и достоинство в пределах земли своей, но боремся за единоверных и единокровных братьев-славян. И в нынешнюю минуту Я с радостью вижу, что объединение славян происходит также крепко и неразрывно со всей Россией. Уверен, что вы все и каждый на своем месте поможете Мне перенести ниспосланное испытание и что все, начиная с Меня, исполните свой долг до конца! Велик Бог Земли Русской!»
Слова Государя были покрыты несмолкавшим «ура!».
26 июля в Зимнем дворце был только командир Конвоя в числе других лиц Свиты Государя и один офицер – начальник караула в Собственных покоях Их Величеств.
Вся Россия дружно откликнулась на призыв своего Государя. Мобилизация проходила блестяще и в полном порядке.
Согласно мобилизационному расписанию, в Кубанском и Терском Казачьих Войсках были призваны и отправлены в Конвой казаки-гвардейцы, с прибытием которых все четыре сотни Конвоя развернулись в состав военного времени – 160 человек в каждой сотне. Впоследствии, во время самой войны, для усиления общего состава Конвоя было приступлено к формированию 5-й сотни.
Формировалась она из двух Кавказских Казачьих Войск и, в отличие от Кубанских и Терских сотен постоянного состава Конвоя, получила наименование Сводной сотни.
После объявления Высочайших манифестов о войне с Германией и Австрией и приема членов Государственного совета и Государственной Думы в Зимнем дворце Государь пожелал посетить первопрестольную Москву и поклониться ее Святыням. Для сопровождения Царской Семьи в поезд литера «Б» был назначен соответствующий наряд Конвоя Л.-Гв. от 4-й Терской сотни. От этой же сотни в Москву для «Встреч» и несения караулов в Кремлевском дворце был командирован другой наряд под командой сотника Золотарева.
Императорские поезда отбыли из Петергофа 3 августа и днем следующего дня подошли к Царскому павильону Александровского вокзала города Москвы. Приняв почетный караул и представление высших начальствующих лиц, Государь, Государыня, Наследник Цесаревич и Великие Княжны в открытых экипажах проследовали в Кремль. Царскую Семью на всем пути ее следования восторженно приветствовали огромные толпы народа под непрерывный трезвон всех московских церквей. У раскрытых настежь дверей храмов стояло в полном облачении духовенство и Святым Крестом благословляло Государя Императора и его Августейшую Семью. У часовни Иверской Божьей Матери Их Величества остановились, чтобы приложиться к Святому образу.
5 августа в Георгиевском зале Кремлевского дворца были собраны все общественные представители города Москвы, во главе с городским головой, приветствовавшие Государя по случаю начавшейся войны. На их патриотические приветствия Государь изволил ответить:
«В час военной грозы, так внезапно и вопреки Моим намерениям надвинувшейся на миролюбивый народ Мой, Я, по обычаю Державных Предков, ищу укрепления душевных сил в молитве у Святынь Московских, в стенах древнего Московского Кремля.
В лице вашем, жителей дорогой Мне Первопрестольной Москвы, Я приветствую весь верный Мне русский народ, повсюду – и на местах, и в Государственной Думе, и в Государственном совете, единодушно откликнувшийся на Мой призыв встать дружно всей Россией, откинув распри, на защиту Родной Земли и Славянства.
В могучем всеобщем порыве слились воедино все без различия племена и народности Великой Империи нашей и, вместе со Мной, никогда не забудут этих исторических дней России.
Такое соединение Моих чувств и мыслей со всем Моим народом дает Мне глубокое утешение и спокойную уверенность в будущем. Отсюда, из сердца Русской Земли, Я шлю доблестным войскам Моим и мужественным иноземным союзникам, заодно с нами поднявшимся за попранные начала мира и правды, горячий привет! С нами Бог!..»
По выходе из Кремлевского дворца и при следовании в Успенский собор Царскую Семью радостно приветствовал собравшийся народ, заполнивший от Красного крыльца сплошной массой всю площадь. У входа в Успенский собор Государя ожидала «Встреча» Собственного Конвоя.
Плохо себя чувствовавшего Наследника Цесаревича в шествии Царской Семьи нес на руках урядник Конвоя – ординарец Его Величества. «К огромному огорчению, вызываемому у Августейших родителей болезнью Наследника Престола, присоединилось еще всегдашнее колебание в разрешении вопроса, что лучше: оставить Его дома или показать народу в руках у казака-конвойца?..»
Отбыв из Москвы, Государь со своей Августейшей Семьей посетил Троицко-Сергиевскую Лавру. В числе сопровождавших Государя лиц находился командир Конвоя генерал-майор граф Граббе. Сотник Золотарев с командой казаков Конвоя прибыл в Лавру до приезда туда Царской Семьи.
В Троицко-Сергиевской Лавре Царская Семья присутствовала на молебне и приложилась к мощам преподобного Сергия. Из Лавры Государь, Государыня, Наследник Цесаревич и Великие Княжны со станции Сергиево отбыли непосредственно в Царское Село.
Во время войны, несмотря на то что по мобилизации состав четырех сотен Конвоя был доведен до 160 человек в каждой сотне, наряд на службу чинов Конвоя был значительно увеличен, так как офицеры и казаки, кроме своей постоянной службы при Высочайшем Дворе, находились еще и в частых командировках. Это объяснялось тем, что и сама, годами налаженная, жизнь Царской Семьи резко изменилась с наступлением войны.
С первых же дней начала военных действий Государь Император стал совершать периодически поездки на фронт, посещая не только Ставку Верховного Главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича, расположенную при железнодорожной станции Барановичи, но и части войск Действующей Армии. На фронте Государь осматривал позиции, форты, полевые военные госпитали и передовые перевязочные пункты. Государь хотел сам лично все видеть и быть ближе всех к горячо любимым им войскам. Вступая в непосредственную связь с офицерами и солдатами, находившимися как в госпиталях, так и на различных секторах огромного русского фронта, желал передать им не только Свою Царскую благодарность за проявленную доблесть и верную службу Престолу и Родине, но и глубокую веру в победу над дерзким врагом, посягнувшим на честь и достоинство России. Дабы и внешне отметить доблесть своей армии, Государь сам лично жаловал боевые награды офицерам, солдатам и казакам.