Государь прибыл в Вознесенск 18 августа, и в тот же день состоялся Высочайший смотр кавалерии. Просторное поле близ города было заполнено 350 эскадронами конницы и 144 орудиями конной артиллерии. Встреча от Конвоя, штабс-ротмистр Рассветаев и четыре конвойца, находилась на главном пункте общей встречи. В Вознесенске собралось все Царское Семейство, прибыл и Великий Князь Михаил Павлович.
После смотров и парадов, завершившихся маневрами, Государь с Наследником Цесаревичем и Великим Князем Михаилом Павловичем отбыл в Одессу, откуда направился в Крым, в Бахчисарай и Массандру.
22 сентября «Северная Звезда» под Императорским Штандартом стала на Геленджикском рейде и через пять дней прибыла в Редут-кале. Седой Кавказ сверкал и переливался своими вечными снегами. Император Николай I на Кавказе был встречен генералом бароном Розеном и в его сопровождении направился к Кутай су. В нескольких верстах Государя ожидал владетель Мингрелии князь Дадиани. Его Величество изволил остановиться на ночлег в доме князя, в Зугдиди. Почетный караул из князей Мингрельских приветствовал Императора. 28 сентября Государь отбыл далее, провожаемый знатнейшими лицами Мингрелии и князем Дадиани. На границе Имеретии мингрельцев сменили знатные князья и дворяне имеретинские. В Кутаисе был царский ночлег, охранявшийся почетным караулом от тех же лиц. 29-го числа Императору Николаю I представились владельцы сванетские, князья Михаил и Татархан, Додешкильяни, и князья Цебельдинские.
После осмотра города Государь с блестящим конвоем направился к границам Грузии и был встречен цветом грузинской аристократии и почетными старшинами ближайших осетинских аулов.
От самого Редут-кале Государь следовал по дороге, вновь устроенной для удобного сообщения Грузии с берегом Черного моря. Через Сурамский перевал Государь прибыл в Ахалцых. У «Страшного Окопа» он принял почетнейших беков и армян-переселенцев из Эрзерума. В Ахалкалаках приветствовали Государя беки и почетнейшие старшины ахалкалакские; в Гумрах (Александрополь) – армянские старшины, переселенцы из Карса. Государь Император, сопровождаемый чинами Собственного Конвоя, все время следовал и среди конвоя от местных национальностей, быстро сменявшихся. В Гумрах Государь принял эрзерумского сараскира, прибывшего с поздравлениями от турецкого султана. На границе Армении ожидали Русского Императора знатные беки, мелики и куртинские старшины.
Конница Кенчерли, под командованием нахичеванского наиба полковника Эсхан-Хана, встретила Царский кортеж на пути к Эчмиадзину. У монастыря ожидал патриарх всех армян Иоаннес, верхом, с двумя шатирами (скороходами) и почетной стражей из 50 армян. Осмотрев достопримечательности монастыря, Государь посетил патриарха и принял от него в дар частицу Святого Креста Господня. Патриарх обратился к Императору Николаю I со следующими словами: «Знамение победы Животворящего Креста да сопутствует Тебе и всему потомству Твоему, против видимых и невидимых врагов, отныне и до века. Аминь!»
Пребывание в Эчмиадзине закончилось смотром знаменитой конницы Кенчерли, после чего Государь Император отбыл в Эриван, где принял персидское посольство, во главе с наследным принцем Валиатом, прибывшим с поздравлениями от падишаха.
8 октября Государь прибыл в Тифлис и принял представителей Закавказского края. 11-го числа грузинские князья и дворяне собрались верхом на площади перед дворцом и в Высочайшем присутствии произвели джигитовку, закончившуюся разными национальными играми. В течение четырехдневного пребывания в Тифлисе Государь посетил бал, данный грузинским дворянством, подробно ознакомился с городом и произвел смотр войскам гарнизона.
12 октября в шесть часов утра Император Николай I отбыл во Владикавказ и ночевал у подножия главного Кавказского хребта, в Квишхети. Дальнейший переезд через горы был совершен исключительно верхом. Путь этот был труден и опасен, так как вся дорога при сильном морозе покрылась льдом. Государь Император Николай I в письме к князю Паскевичу от 21 октября 1837 года, подробно описывая путешествие по Кавказу, подтвердил эту трудность и опасность, закончив письмо следующими словами:
«…Да, забыл было сказать, что, выезжая из самого Тифлиса, на первом спуске, Бог нас спас от явной смерти. Лошади понесли на крутом повороте вправо, и мы бы непременно полетели в пропасть, куда уносные лошади и правые коренные и пристяжная упали через парапет, если бы Божия рука не остановила задних колес у самого парапета. Передние колеса на него уже съехали, но лошади, упав, повисли совершенно на воздухе за одну шею, хомутами на дышле, сломали его, и тем мы легко опрокинулись налево с малым ушибом…
Признаюсь, думал я, что конец мне; ибо мы имели время обозреть и разглядеть, что нам не было никакого спасения, как в Промысле милосердного Бога, что и сбылось. Ибо «живый в помощи Вышнего в крове Бога небесного водворится». Так я думал, думаю и буду думать…»
Перевалив горы, Государь ехал верхом вдоль Терека до Казбека и прибыл на ночлег во Владикавказ. Штабс-ротмистр Рассветаев, с нарядом Линейцев-конвойцев, сопровождавший Государя во время путешествия по Кавказу, во Владикавказе соединился с взводами Конвоя, ротмистра князя Айдемирова и хорунжего Фирсова. 14 октября удостоены представления Его Величеству депутаты от разных горских народов, проживавших за Тереком.
Из Владикавказа Государь в сопровождении Своего Конвоя проследовал в Екатеринодар, где особенно торжественно был встречен Атаманом и представителями всего Черноморского Войска. Дальнейший маршрут Государя Императора был: Пятигорск с его минеральными водами, города Георгиевск и Ставрополь. Во всех этих местах царские ночлеги охранялись Собственным Императорским Конвоем.
За отличную службу конвойцам Высочайше пожалованы награды: штабс-ротмистру Рассветаеву – орден Св. Владимира 4-й степени и тысяча рублей, хорунжему Фирсову – чин поручика Гвардии, уряднику Евсееву – чин хорунжего, с определением в один из казачьих линейных полков, 4 урядникам – по 100 рублей и 21 казаку – по 50 рублей. Все казаки Конвоя, сопровождавшие Государя в его путешествии по Кавказу, произведены в урядники, с оставлением в Гвардии, на казачьих окладах. Из горцев Конвоя князь Айдемиров получил 2 тысячи рублей, 5 юнкеров произведены в корнеты армейских кавалерийских полков, 4 юнкера и 3 оруженосца награждены золотыми медалями «За усердие» на Анненской ленте, для ношения на шее, и 8 оруженосцев произведены в юнкера, но с оставлением на старом окладе.
Покинув Кавказ, Государь отбыл на Дон. Собственного Конвоя казаки были отпущены на льготу, так как в Петербург прибыла их смена. Горцы получили трехмесячный отпуск в свои дома.
10 декабря в Петербурге, в Зимнем дворце, взвился Императорский Штандарт, возвестивший о благополучном прибытии Государя Императора Николая I из далекого и опасного путешествия. Выражение покорности горскими представителями давало светлые надежды на умиротворение всего края. Но, к сожалению, потребовалось еще четверть века борьбы с враждебными племенами горцев, усмиренных только силою русского оружия.
В сентябре 1840 года состоялся торжественный въезд в столицу Государыни Императрицы с высоконареченной невестой Наследника Престола, принцессой Марией Гессен-Дармштадтской. В этом торжестве участвовал весь Конвой Его Величества, включая и вновь прибывшие на смену команды Линейных казаков.
3 сентября Высочайший кортеж двинулся по дороге из Гатчины в Царское Село, в сопровождении двух команд Линейных казаков Собственного Конвоя и эскадрона Лейб-Гусар.
В июле команды Линейцев были командированы в местечко Княжий Двор, Новгородской губернии, в города Варшаву и Гомель. Каждая команда, в составе 1 офицера и 5 казаков, обязана была следовать за Государем Императором на все смотры, учения и маневры, составляя часть Государевой Свиты. Кроме того, при Государе всегда находились 2 трубача Собственного Его Величества Конвоя.
В Варшаве, на Высочайшем смотре войск, присутствовал король Прусский, пожаловавший поручику Фирсову орден Красного орла 4-й степени и 4 казакам прусские серебряные медали и золотые часы.
Линейцы получили эти награды за лихую ординарческую езду, для чего требовалась большая ловкость и умение владеть своим оружием. Перед представлением Государю Императору ординарцы производили джигитовку с пальбой из ружей и пистолетов. На земле, на известном расстоянии, раскладывались бумажные листы. Казаки выскакивали вперед и на полном карьере давали залп по этим листам, щеголяя меткостью своей стрельбы. В Царском Селе Линейцы не имели своего постоянного помещения и находились в одной из Кирасирских казарм, в то время как лошади их стояли в конюшне Л.-Гв. Гусарского полка. Такое неудобство было прекращено Высочайшим повелением: «Для помещения казаков Собственного Его Императорского Величества Конвоя построить вновь казарму и конюшни с принадлежностями, на избранном для того месте в Царском Селе». Новое двухэтажное здание с конюшней, ледником и кладовой было выстроено на одном из обширных дворов при артиллерийских казармах. Казаки Конвоя заняли его 23 сентября 1845 года.
Находясь в Царском Селе, команда Линейных казаков Конвоя ежедневно выставляла наружные посты под колоннадой и у Зубовского подъезда; на ночь к ним прибавлялось еще два – у Александровского нового дворца и у Большого старого. О постах внутри дворцов сведений не сохранилось, «потому что наряды были словесные». Иногда внутренние посты занимались согласно личному приказанию Государя Императора.
Офицеры в Линейный полуэскадрон не всегда назначались из природных Линейцев. В 1843 году был принят корнет Л.-Гв. Атаманского полка Леван Гурьели, племянник правительницы Мингрелии, Ее Высочества Нины Георгиевны. Точно так же был случай приема слишком молодого для должности офицера Императорского Конвоя, где требовались боевая опытность и знание службы. Так, со сменою 1843 года прибыл 13-летний корнет Алпатов. Но это был уже Георгиевский кавалер, получивший орден и офицерский чин за подвиги и мужество, проявленные в сражениях с непокорными горцами, и зачисленный в Императорский Конвой по личному желанию Государя.