Судьбой ли был подброшен этот час
Но в нищенском своем великолепье
Рос вечер, ширились его плеча.
(Дом становился от часу нелепей).
Но руки протрезвились ото сна
И разбежась подпрыгнули к рояли
В окно метнулась грязная весна
В штанах с косой но мы не отвечали
Удар но перламутровым зубам
Прозрачной крови хлест в лицо навылет
Из ящика пила взвилась к гробам
Толкается кусается и пилит
Летят цветы за счастье за доску
И из жерла клавирного из печи
Прочь вырываются прокляв тоску
Отрубленные головы овечьи
Выпрыгивают ноги в добрый час
Выскальзывают раки и клешнею
Хватают за нос палача врача
Рвут волосы гребенкой жестяною
И снова отвращаются назад
Назад стекают пятясь в партитуру
Пока на красных палочках глаза
Листают непокорную халтуру.
Но вдруг рояль не выдержал, не смог
Подпрыгнул и слоновыми ногами
Ударил чтицу, животом налег
Смог наконец разделаться с врагами
И грызть зубами бросился дугой
Взлетела челюсть и клавиатура
Вошла в хребет с гармонией такой
Что содрогнулась вся архитектура
Выплевывая пальцы, кровь меча
На лестницу ворвалось пианино
По ступеням слетело дребенча
И вырвалось на улицу и мимо
Но было с нас довольно. Больно с нас
Стекали слезы пот и отвращенье
Мы выползли в столовую со сна
Не мысля о погоне ни о мщенье,
Мы выпили паршивого вина.
2. VI.1926
Télégraphie Sans Fil
В восхитительном голосе с Марса
В отвратительном сне наяву
Рассекалась зеленая вакса
Разносила на пальцах молву.
Первый, первый, первейший из первых
Тише пела (так шмыгает мышь)
Так летает священная гейша
Накреняя прозрачный камыш.
Так над озером прыгает птица
Вверх и вниз не умея присесть
Так танцует над домом зарница
Где пустая гостиная есть.
Издается фигляру сдается
Что она под шумок умерла
Погрузилась в чернила колодца
Раскаленная света игла.
В лед вошла и потухла оставшись
Черной черточкой вялой строки
На веленевый полюс упавши
Где кочуют пингвины-стихи.
1926
«Как медаль на шее у поэта…»
Как медаль на шее у поэта
Как миндаль на дереве во рту
Белое растерзанное лето
Подымалось на гору в поту
1926
«Розовело небо, холодело…»
Розовело небо, холодело,
Ранний час был дик, как иностранец.
На земле молиться надоело,
Над холмом возник жестокий глянец.
«В осенний день когда над плоским миром…»
A Paud Fort
В осенний день когда над плоским миром
Родилась желтоносая луна
Встает из гроба русая Эльвира
Дочь мраморной жены и колдуна
Но впрямь Эльвира не узнала мира
Умри умри несчастная Эльвира
И вот по тоненьким вершинам елок
Идет к заставам королева дев
Над нею плачет робкий глас Эола
И леший руки черные воздев
Эльвира в город по вершинам елок
Идет идет не слушая Эола
Эльвира в городе свистят в дыму машины
На шее пери белое боа
И к ней плывут шикарные мужчины
По воздуху и разные слова
Эльвиру жмет пернатое боа
Эльвира слышит разные слова
Эльвира-пери отвернись от мира
Проснись проснись безумная Эльвира
А через год над крышами вокзала
Ревел как белый тигр аэроплан
И в нем Эльвира нежно танцевала
Под граммофон под радио джаз-банд.
1926
«Напрасным истреблением страстей…»
Напрасным истреблением страстей
Мы предавались на глазах гостей
Они смеялись жались забивались
Нас покидали и не возвращались
Был темен вечер той последней встречи
И дождь летел со скоростью картечи
Но ты нескромно прежде весела
Хотела тихо встать из-за стола
1926
Бардак на весу
Владимиру Кемецкому
Таинственный пришлец не спал подлец
Он шаркал шаркал тонкими ногами
Он грязною душой в одном белье
Ломался беспредметно пред врагами
Варфоломеевская ночь была точь-в-точь
Точь-в-точь такой же, водною с отливом
Спала спала убийственная ночь
Счастливейшая из всех счастливых
В тумане лунный рак метал икру
Лил желчь и длил молчание бесплатно
Потом измыслив некую игру
Зашел. И вот! во сне, в белье, халатно.
На сальный мир стекает свет — светает
Уж тает ледяная ночь уже сквозит
Другая жизнь не мертвая святая
Что ночью слышит, видит Вечный Жид
О блядь! Дневная гладь весна ночная
Сгинь подлежащий сон, парящий стон
Вращающаяся и ледяная
Игла весны входящая в пальто
Средь майской теплоты где ходят льды
Побоище невидное, а выше
Переползающие в дыму столы
И там на них поэты сняв портища
Алло Алло но спит облезлый сонм
Уже издавши образцовый стон
Оставившие низший телефон
Проклявшие печатный граммофон
И голый голос тонет без воды
Прозрачный череп стонет без беды
Возвратный выдох молкнет на весу
Прелестный призрак виснет на носу
Безумно шевеля рукой клешней
С зажатой в ней плешивою луной
Покойник жрет проворно колбасу
В цилиндре пляшет нагишом в лесу
И с ним в него впившись волшебный рак
Трясется в такт как образцовый фрак
Раскачивается небес барак
Кракк!!!!
Письмо швейцара
На вешалке висят печаль и счастье
Пустой цилиндр и полное пальто
Внизу сидит без всякого участья
Швейцар и автор, зритель и не то
Танцуют гости за перегородкой
Шумит рояль как пароход, как лед
И слышится короткий рев, короткий
Сон музыканта, обморок, отлет
Застигнутые нотами робеют
Хотят уйти но вертятся, растут
Молчат в сердцах то фыркают слабея
Гогочут: Раз мы в мире ах раз тут
И в белом море потолков плафонов
Они пускают дым шикарных душ
Заводят дочь стихи и граммофоны
В пальто и университет идут под душ
Потом издавши жизнеописанье
Они пытаются продать его комплект
Садятся в сани запрягают сами
И гордо отстраняют дым котлет
Любовь к испанцам
Испанцы это вроде марокканцев
Прекраснейшие люди на планете
Они давно носили брюки клешем
Трень тренькали на саблях в добрый час
На красном солнце пели и лениво
Лениво умирали в тот же вечер
(Пилили горло бритвою шикарной
Еще пилок и голос ик да ик)
Прекрасно молчаливо и хвастливо
Не зная о законе Альвогадро
Вытягивали в струнку нос залива
Чтобы на нем стоял футбольный мяч
Затягивали бесполезный матч.
Dionisus Au Pôle Sud
А.А.В.
Revue en un acte
Personnages
Personnages
Marie — Solveig — Hélène — Venus — Anne —
principe femme dans la nature
Jesus — Dionisus — principe androgyne corrélation
du passif et de l’actif
Marie alias «Sophie» — Sephira devenant par
réfraction Sophie Achamot âme humaine
Christ non encore né — conscience humaine — ratio
Ange
Voyageurs
et snobs ex.
Розовый крест опускался от звезд
Сыпались снежные розы окрест
Путник не тронь эти странные розы
Пальцы уколешь шипами мороза
Милый не верь ледовитой весне
Все это только лишь розовый снег…
В розовом фраке волшебник Христос
Там собирает букеты из роз
Вечером выползли толстые раки
В проруби призрак в сиреневом фраке
Утром хихикали красные груди
Сонно лежали убитые люди.
Чу по шоссе точно палец по торе
Едет за сыном мадонна в моторе!
Как на холсте Одильона Редона
Скачет в карете красотка мадонна.
Но опускается занавес снега
Загромождает дорогу телега.
Ангел шофер поднимись над дорогой
(Нерасторопны лакеи у Бога).
Но хохотал огнедышащий поезд
Дева Венера срывает свой пояс;
Шубу снимает Диана во сне
Ева стремительно сходит на снег
Дива опомнись проснись обернись
Умер в хрустальных цепях Адонис
Он утонул белозубый охотник
Плачет отец его Праведный Плотник
Но как спортсмен как кочующий жид
Сольвейг мадонна на лыжах бежит
Брызжет сиянье на нежную леди
Анну Диану боятся медведи;