Разит меня, жжет как огнем мне тело
И худших множество готовит бед.
Изранена, терплю я столько мук,
Которым нет ни счета, ни предела,
Что новым ранам больше места нет.
IV
Со дня, когда жестокая любовь
Меня своим гореньем отравила,
Ее священного безумья[172] сила
Воспламеняет разум мой и кровь.
Какой удар, судьба, мне ни готовь,
Какие бы мне беды ни сулила,
О сердце, пламенея, как горнило,
Уж ничему не удивляйся вновь.
Чем яростней Амур нас осаждает,
Тем больше наши силы пробуждает
И в бой любовный гонит нас опять.
Тот, кто являет и к богам презренье,
Нам посылает снова подкрепленье,
Чтоб сильными пред сильными стоять.
V[173]
Венера, проплывая в небесах,
Услышь ночную жалобу мою,
Когда я песню грустную пою
Об этих долгих, бесконечных днях!
Тогда смягчится боль в моих глазах,
И больше мук в рыданьях изолью
И всю постель слезами затоплю,
Тебе поведав о своих скорбях.
Чтоб поскорей забыть о тяжком сне,
Покоя ищут люди в сладком сне,
А я при свете дня хожу, тоскуя.
Когда ж в постели я найду покой,
Беда, как верный страж, идет за мной,
И, болью обожженная, кричу я.
VI[174]
О, трижды будь благословен восход
Светила, но избранница, к которой
Оно с любовью обращает взоры,
Стократ благословенней. Пусть пошлет
Оно ей день без горя и забот
И пусть, целуя дар прелестной Флоры[175],
Какому равных нет в лучах Авроры,
С любимых уст пьет благовонный мед!
Лишь мне подарен этот свет прекрасный
За горечь лет, потерянных напрасно;
Так полыхай огнями, небосклон!
Очей своих я испытаю силу,
Чтоб страсть моя его воспламенила
И в срок недолгий был он побежден.
VII[176]
Живое все умрет с теченьем лет,
Тогда уйдет душа, покинув тело.
Я тело мертвое[177], и я зову несмело:
"Душа, зачем тебя со мною нет?
Душа любимая, избавь меня от бед,
Чтоб мне не ждать тебя осиротело,
Чтоб в скорби не застыть окаменелой,
Верни свой ясный, лучезарный свет!
Но, Друг мой, после длительной разлуки
Молю тебя, чтобы прошло без муки,
Без горечи свидание с тобой.
Забудь же о гордыне непреклонной
И одари своею красотой,
Жестокой прежде, ныне благосклонной!"
VIII[178]
Я пламенем объята в холод лютый,
В сиянье дня в кромешной тьме бреду,
Предчувствую и радость и беду,
Ловлю неуловимые минуты.
Живу в цепях и разрываю путы,
Смеюсь и плачу в тягостном бреду,
И снова ум и сердце не в ладу,
И день мой ясный полон черной смуты.
Так я во власть Амуру отдана:
Когда беда нависнет надо мною,
Нежданно от нее я спасена.
Когда ж душа надеждою полна
И радостью я сердце успокою,
Терзаюсь вновь я прежнею бедою.
IX[179]
Лишь только мной овладевает сон
И жажду я вкусить покой желанный,
Мучительные оживают раны:
К тебе мой дух печальный устремлен.
Огнем любовным дух мой опален,
Я вся во власти сладкого обмана,
Меня рыданья душат непрестанно,
И в сердце тяжкий подавляю стон.
О день, молю тебя, не приходи!
Пусть этот сон всю жизнь мне будет сниться,
Его вторженьем грубым не тревожь!
X
Когда главою, лаврами венчанной[181],
Над Лютнею склоняясь, ты грустишь
И скалам и деревьям повелишь
Идти вслед за тобой[182] и, осиянный
Мильоном добродетелей, нежданно
Ты всех, кто славой вознесен, затмишь
И душу нежной страстью опалишь,
Мне хочется сказать: "О мой желанный!
Искусство знаешь ты любимым быть,
Твоих заслуг нельзя не оценить,
Но мог бы ты, скажи мне, сам влюбиться?
Как передать всю боль сердечных мук,
Чтоб и тебе, мой безупречный Друг,
Огнем моей любви воспламениться?"
XI
О нежный взор, обитель красоты[183],
Заветный сад, приют цветов влюбленных,
Где сотни стрел, Амуром припасенных[184],
Куда влекут меня мои мечты!
О как бесстрастны все твои черты!
Как тяжек взгляд очей неблагосклонных!
Как много слез в тиши ночей бессонных
Из сердца моего исторгнул ты!
Зажечь сумеет только взор любимый
В глазах моих огонь неугасимый.
Но тем труднее в сердце боль унять,
Чем глубже я хочу в твой взор вглядеться.
Увы, глаза и любящее сердце
Друг друга разучились понимать[185]!
XII
О Лютня[186], в скорби верный спутник мой,
Горчайших бед свидетель безупречный,
Страж неусыпный муки бесконечной,
О, как ты часто плакала со мной!
Но лишь настроюсь я на лад иной,
Чтобы предаться радости беспечной,
Поешь ты снова о тоске сердечной,
О жалобах души моей больной.
Когда ж, с моим порывом несогласна,
К молчанью ты меня принудишь властно,
Я рада нежной грусти волю дать
XIII
О, если б только я жила в груди
Того, кому я жизнь отдать готова,
Я б не желала жребия иного,
Хоть мало дней осталось впереди!
О, если б он сказал: "Мой друг, пройди,
Ко мне прижавшись, путь нелегкий снова!
Пусть Эврипа[188] завоют вихри злого —
Не разлучат нас бури и дожди".
Я так к нему прильнуть была бы рада,
Как льнут к ограде лозы винограда[189],
И пусть крадется смерть из-за угла:
Пока еще его объятий жажду,
Пока к нему стремлюсь я жилкой каждой,
Я встречу смерть счастливей, чем жила[190].
XIV[191]
Пока могу слезами обливаться,
О радости минувшей сожалеть,
Рыданья, вздохи, боль преодолеть,
Чтоб голосом хоть слабым отзываться;
Пока могу рукою струн касаться,
Чтобы твой ум и красоту воспеть,
Пока мой разум в силах плен терпеть
И лишь твоей душою любоваться, —
И разум, в смертную вступая сень,
Не выразит моей любовной муки,
Смерть, помрачи мой самый светлый день.
XV
Зефир плывет над спящею землею