Что же Мастер? Думается, его ошибка была в том, что он не смог бороться против кесарей. Именно поэтому Иешуа даровал ему покой, но не свет. Однако Пилат, который проникся идеями Га-Ноцри, глубоко сожалевший о том, что ради своей власти обрек философа на смерть, заслужил свет. И власть, что была так значима для Пилата в Ершалаиме, утратила свое значение рядом с вечными ценностями.
Да, власть и высшие категории Бытия несовместимы. Неизбежен конфликт «кесарей» и Мастера. Но важна борьба за правду… И однажды наступит время высшей справедливости, когда каждому из нас по вере воздастся.
Однако «царство» Иешуа можно считать воплощением власти, но власти справедливой; а Воланда – символом высшей кары. Так вот, только с такой властью может быть в гармонии истинный Мастер.
«Прощение или прощание? Последний закатный роман» (М. А. Булгаков). (Тема прощения в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»)
«Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?»
Этим вопросом М. А. Булгаков заканчивает свой роман «Белая гвардия». А потом сам же на него и ответит своим произведением «Мастер и Маргарита», романом, который целиком устремлен в вечность, романом, являющимся одновременно и реальностью, и мифом, то есть пребывающим в вечности. Ведь достоверность рассказа засвидетельствована Воландом – очевидцем всех происходящих событий, – а затем, косвенно, и самим Иешуа, которые являются фигурами отнюдь не временными.
В последней же главе и Мастер с Маргаритой растворяются в вечности. «Слушай беззвучие, – говорила Маргарита Мастеру, и песок шуршал под ее босыми ногами, – слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, – тишиной». Именно тишина говорит от имени вечности. Финал романа – одно из самых загадочных мест в нем. В последней главе происходит сцепление всех основных тем и мотивов повествования. В ней же заключено и прощание, и прощение.
Как известно, в первых редакциях романа (1929 – 1933) отсутствовал образ Мастера. В центре находился рассказ Воланда о Пилате и Иешуа («Евангелие от Воланда»). То есть основной проблемой романа должна была стать проблема власти, связанная с личностью Пилата. С появлением образа Мастера эта проблема оказалась вытеснена и заменена более важной для писателя в 30-е годы фаустовской темой: чувство вины художника, совершившего сделку с Сатаной. По-видимому, важным моментом в формировании этой линии послужило письмо писателя М. А. Булгакова к правительству и последующий телефонный разговор со Сталиным. Человек, молча позволивший совершиться у себя на глазах убийству, вытесняется художником, молча смотрящим на все совершающееся вокруг него из «прекрасного далека». Пилат уступает место Мастеру. И именно Мастер отпускает Пилата, объявляет его свободным, то есть прощает. И Пилат устремляется вслед за Иешуа. «Прямо к этому саду протянулась долгожданная прокуратором лунная дорога, и первым по ней бросился бежать остроухий пес. Человек в белом плаще с кровавым подбоем поднялся с кресла и что-то прокричал хриплым, сорванным голосом. Нельзя было разобрать, плачет ли он или смеется, и что он кричит. Видно было только, что вслед за своим верным стражем по лунной дороге стремительно побежал и он».
Вина Мастера менее конкретна, она не мучает, не подступает постоянно навязчивыми снами, но эта вина более общая и необратимая – вечная. Та вечная вина творческой личности, которая идет на компромисс с обществом, властью, уходит от проблем морального выбора, искусственно изолирует себя от обступающих проблем, чтобы получить возможность работать, реализовать свой творческий потенциал и достигнуть бессмертия, то есть, подобно Фаусту, вступить в сделку с Сатаной.
В последнем сне Мастера к нему является «непомерной красоты женщина», уводящая его к луне, это можно рассматривать как указание на то, что в конце концов Мастер и Маргарита покидают свой приют и устремляются к свету по той же лунной дороге, по которой ушли ранее прощенные Пилат и Иешуа. А исчезновение того мира, уход от которого был главной виной Мастера, означает его освобождение от этой вины. «Кто-то отпускал Мастера на свободу».
Мастер свободен от своей вины, следовательно, прощен. Но в то же время это и прощание со своей жизнью, городом, временем, ибо выполнена главная задача – прорыв в вечность. Наступило иное бытие.
«Тайны ремесла» в лирике А. А. Ахматовой
Тема поэта и поэзии является традиционной в русской литературе, достаточно вспомнить творчество А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. А. Некрасова, Б. Л. Пастернака и других поэтов. Каждый художник в своей лирике отвечает на вопросы, кто такой поэт и в чем назначение поэзии. Следуя традициям, поэты, однако, вносят что-то новое в осмысление темы. Не исключением является и русская поэтесса XX века Анна Андреевна Ахматова.
Если говорить об этой теме в творчестве Ахматовой, необходимо вспомнить прежде всего цикл «Тайны ремесла», а также стихотворения «Музе», «Муза ушла по дороге…», «Муза», «Наше священное ремесло…», «Художнику» и так далее. Ключевым для понимания смысла указанной проблемы является цикл «Тайны ремесла». Уже название цикла содержит ответ на вопрос, что же такое творчество. Казалось бы, в названии заключен некий парадокс: с одной стороны, тайны, а с другой – ремесло. Однако Ахматова считает, что поэзия – это именно ремесло, труд, работа, существующая наравне с остальными ремеслами, но одновременно это ремесло – дар, внезапно настигающий поэта, поэтому понять его законы невозможно, это тайна, загадка. В первом стихотворении цикла, которое называется «Творчество», автор как раз и описывает таинственный процесс рождения стихотворения. Поэт как бы не владеет собой, он раб своего дара, связующее звено между некой силой и материальным ее воплощением. Поэт чувствует приближение вдохновения: истома; поэзия является творцу прежде всего в звуке: бой часов, раскат грома, жалобы, стоны, шепоты, звоны. Но верный звук – один-единственный, «все победивший звук», потому что истинное творчество уникально. Важно, что поэт Ахматовой, так же, как пророк А. С. Пушкина, наделен особым слухом: «…слышно, как в лесу растет трава, / Как по земле идет с котомкой лихо…» Интересно, кроме того, что поэт как бы не пишет произведение, а оно само появляется на бумаге; Ахматова впрямую не указывает, что Бог водит пером художника (как у Пушкина, Лермонтова, Некрасова), однако кто-то диктует ему:
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
Ахматова подчеркивает, что для поэзии нет недостойных объектов, что каждая мелочь может стать темой для стихотворения, что весь мир, полный звуков, запахов, каких-то деталей – «сора», может неожиданно «вырасти» из стихотворения во всей своей обнаженности. Знаменитые строчки:
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда, –
как раз и дают определение поэзии, которая существует независимо от воли поэта, которая включает в себя весь мир и заставляет читателя вглядеться в него и увидеть то, что до того был не в состоянии увидеть.
Поэт впитывает окружающий мир, он даже сам не знает, что воплотится в его будущем стихотворении, но в то же время он человек, допущенный к тайнам, поэтому именно ночь – наиболее плодотворное время суток, именно ночная тишина – самый главный звук в творчестве.
Определение поэзии Ахматова дает также в стихотворении «Про стихи». Оно напоминает произведение Б. Л. Пастернака «Определение поэзии», однако творение Ахматовой более «земное», а не в масштабах вселенной, как у Пастернака, даже указано конкретное место на земле – «под черниговской луной», чтобы подчеркнуть, что вся окружающая действительность отражается в поэтическом творчестве:
…Это – пчелы, это – донник,
Это – пыль, и мрак, и зной.
Очень важным в творчестве А. А. Ахматовой является образ Музы. Муза – это вечный образ, однако каждый поэт представляет ее по-своему. Для Ахматовой Муза – сестра, «милая гостья с дудочкой в руке», «обуза». Муза одна для всех поэтов, она вдохновляла Данте, Пушкина, поэтому все ценности теряют смысл, когда поэт ждет ее прихода. Однако вдохновение – это тяжелая болезнь, лихорадка, которая и радует, и мучает. Муза – нечастая гостья, она всегда исчезает: «Муза ушла по дороге…»
В лирике Ахматовой появляется еще один образ – читателя. Творчество поэта бессмысленно, если у него не состоялся диалог с читателем – «беседы блаженнейший зной». По мнению поэта, читатель – тайна, и если творения художника затронули его душу, то эта тайна разгадана, клад найден. Читатель должен быть не менее талантлив, чем писатель, в противном случае диалог невозможен.
Наш век на земле быстротечен
И тесен назначенный круг,
А он неизменен и вечен –
Поэта неведомый друг.
Подводя итоги, мы должны отметить, что поэзия неисчерпаема, что она берет поэта в плен навсегда, и мир сам ведет поэта навстречу его творчеству, и, пока поэт слышит зов действительности, он творит.
«Если душа родилась крылатой…» (По лирике М. И. Цветаевой)
Одной из самых значимых фигур в русской поэзии XX века является Марина Ивановна Цветаева. Поэтесса очень рано, в шестилетнем возрасте, начала писать стихи. Разумеется, в этих детских пробах пера девочки, выросшей в уютном московском особняке и в поэтичной, но провинциальной Тарусе, трудно было найти богатство жизненных наблюдений или переживаний. Однако уже в этих опытах заметен был редкий поэтический талант.
Все созданное за период с 1913 по 1916 годы Марина Цветаева предполагала объединить в сборнике «Юношеские стихи», подготовленном к печати в 1919 году. Эта книга не вышла в свет, но, судя по письмам, она должна была стать этапной на творческом пути автора.