Вам завещаю я сад фруктовый моей великой души.
Именно поэтому поэт возлагает все свои надежды на революцию. С ней связывается представление о торжестве нового, счастливого мира: «Граждане! Сегодня рушится тысячелетнее «Прежде». Сегодня пересматривается миров основа. Сегодня до последней пуговицы в одежде жизнь предлагаем снова».
Говоря в общем о художественной системе, созданной ранним Маяковским, важно заметить, что поэт во многом продолжает традиции романтического искусства.
Немаловажным, конечно, был и реалистический элемент поэзии. Поэтическая система Маяковского глубоко оригинальна. Это можно объяснить рядом причин. Главное — романтизм Маяковского складывался в предреволюционную эпоху, когда дух революции витал повсюду.
И Маяковский сумел отразить это состояние в своих произведениях. Другая причина — романтизм Маяковского основывался на глубоких достижениях русского и мирового реалистического искусства, он выработал и вобрал в себя лучшее. Третья причина — новизна поэзии Маяковского — объясняется постоянным взаимодействием и борьбой с другими литературными течениями той эпохи. Таким образом, направление, в котором работал Маяковский в начальных этапах своего творчества, можно обозначить как романтизм с элементами реализма.
Лирический герой — борец, бунтарь, но одновременно с этим чувствующий свою отъединенность от мира.46. Любовь и быт в поэме В. В. Маяковского «Про это»
В творчестве Маяковского эта поэма имела свою давнюю историю. Он отдал ей дань еще в дооктябрьский период. И первая глава поэмы — «Про что — про это?» — своего рода поэтический итог этой темы в предыдущем творчестве поэта.
Тема любви получила вселенский разворот еще в «Флейте-позвоночнике», эта тема — главная и в «Человеке», и в «Облаке в штанах». «Про это» во многом связано с этими поэмами, но здесь поэт идет к новым смелым решениям и открытиям.
Если в «Человеке» основной можно считать тему трагической, неразделенной любви, то в «Про это» такая тема отходит на задний план. Мы даже не знаем, как относится к поэту его любимая. Тема любви развивается на фоне реальных, обыденных событий — звонок по телефону, разговор гостей возлюбленной. Лирический герой сам пытается выяснить отношение любимой к нему. Он ей звонит, пробирается к двери, но у него так и не получается выяснить. И тогда он все-таки решается ее позвать, чтобы бежать с ней к мосту.
Кажется, что этот вопрос вскоре разрешится, но тут перед нами захлопывается дверь, так и не допустив нас в тайну. Конечно, поэт преднамеренно не дает конкретного ответа на этот вопрос. Этими недомолвками, недосказанностями в теме «он и она», видимо, Маяковский хочет показать, что любовный поединок — это не центр тяжести в поэме. В сравнении с «Человеком», в «Про это» тема любви ставится неизмеримо шире и глубже. Любовь теперь соразмеряется с миром. Центр тяжести конфликта оказывается не между ею и им, а между личным мирком и миром большой жизни общества. Поэтому центральный конфликт поэмы — столкновение устоявшихся форм личной жизни (любовь, семья, быт) и новой жизни общества.
В поэме можно выделить два мира — мир личной жизни и мир общественной жизни, мир «краснофлагого строя». В соответствии с этими мирами и делятся поэтические образы. С одной стороны — это любовь, родные, приятели, которые образуют замкнутые островки под названием «быт» и с другой — «огнеперое крыло» Октября, земля будущего, вся оборачивающаяся на крик «товарищ». Поэт намеренно заостряет эти противоречия. В произведении есть момент, когда эти противоречия обнажаются с кульминационной, напряженно трагической силой, отчетливо подчеркивая порочную замкнутость самих понятий «быт» и «личная жизнь». Это приводит ко второму поединку. Почему же с лирическим героем стремятся расквитаться «любимые, друзья?»:Любимых,
Друзей
человечьи ленты
со всей вселенной сигналом согнало…
Это объясняется тем, что любимые, друзья — божки маленьких интимных кружков, делящих мир на «клетушки», на свои маленькие «домики». Любимая — чья-то любимая, друзья — чьи-то друзья, — это то, что противостоит «мировой человечьей гуще», единому человечьему общежитию». И эти «любимые, друзья», охваченные злобой и ненавистью, идут растерзать лирического героя, так как им не нужен ВЕСЬ мир, им достаточно узкого круга своего счастья. Поэт же мечтает о единой семье всего человечества. Обостряет эти противоречия и то, что поэт не только противостоит «любимым», но и сам любит, любит огромной любовью. Эта любовь такого напряжения, что она рвет телефонную сеть и вызывает землетрясение.
Итак, в поэме трагически заострен исходный жизненный конфликт — конфликт личного и общественного. Суть поэмы составляют поиски разрешения этого конфликта. В этом — своеобразие поэмы. В этой связи необходимо остановиться на образе «Человека из-за семи лет». Это огромная, пронесенная сквозь лета любовь, которая не может смириться с узкими рамками быта, с жизнью во имя личного счастья.
Она толкает героя на мучительные поиски выхода, судорожные метания.
Выход необходим в любом случае — и выход бескомпромиссный.
Образ «Человека на мосту…» всем своим смыслом подразумевает непреклонную бескомпромиссность или смерть — или спасение, разрешение конфликта. Он строго судит героя, не допуская и мысли о компромиссе: «Ты, сможешь, к ихней примазался касте? Целуешь? Ешь? Отпускаешь брюшко?…Не думай… Найду! Загоню. Доканаю, Замучу!»
Тема высокой победы, победы без компромиссов, отчетливо звучит в поэме:Мачт крестами на буре распластан,
Корабль кидает балласт за балластом.
Будь проклята,
Опустошенная легкость!
Отрицается и второй возможный выход — самоубийство. «Я день, я год обыденщине предал, я сам задыхался от этого бреда. Он жизнь дымком квартирным выел. Звал: решись с этажей в мостовые! Я бегал от зова разинутых окон…» В заключительных главах («Вера», «Надежда», «Любовь») утверждается все же прекрасное будущее человечества, в котором найдут свое гармоническое разрешение противоречия семьи и общества:
Чтоб жить
Не в жертву дома дырам.
Чтоб мог
в родне
отныне стать
отец
по крайней мере миром,
землей по крайней мере — мать!
Поэт верит, что в прекрасном «человечьем общежитии» будущего он найдет и свою большую любовь. И эта любовь не будет замкнутым островком узкого личного счастья. Но, веря «во всю, всей сердечною мерою» в великое человеческое счастье двадцатого века, поэт еще не видит в настоящем практических путей для разрешения мучащих его противоречий. Разрешение противоречий относится в отдаленное будущее. В заключение хотелось бы отметить, что «Про это» — поэма, в которой образом революции строго вымеряется личное, в центре ее — противоречия самой действительности, которая еще только начала перестраиваться. Сила «Про это» как раз и состоит в том, что в ней передана вся страсть и беззаветность поисков гармонии, поисков дельного миросозерцания.
47. Поэт и революция в творчестве Маяковского
«Нам слово дано для жизни», — говорил Маяковский. Всем своим творчеством подтверждал этот тезис.
По мнению автора, достоинство поэзии — в том, что она участница строительства жизни, не брезгующая при этом самой черной работой. За свою жизнь он перелопатил тонны словесной руды, никогда не изменяя своему предназначению. Маяковский считал, что стих призван не только донести до читателя поэтическую мысль, взволновать его, но и побудить к немедленному действию. В своих произведения Маяковский полностью выполняет эту задачу. «Ржавое слово» — это наиболее точное определение стиха, который вбирает в себя «корявый голос миллионов» и становится для них в ряд столь же необходимым, как хлеб.
Но главная характеристика состояния героя ранней лирики Маяковского — одиночество, отчужденность от народных масс: «Нет людей. Понимаете крик тысячедневных мук? Душа не хочет немая идти, а сказать кому?» Поэт никому не нужен, он не востребован. Тогда невольно появляется вопрос: а зачем в этом случае что-то творить, создавать? Для кого?
Не находя себе места в настоящем, поэту приходится обращаться к будущим поколениям, к тем, кто будет жить завтра: «Грядущие люди! Кто вы Вот — я, весь боль и ушиб. Вам завещаю я сад фруктовый моей великой души».
Единственное спасение для поэта в таком положении — революция. Именно поэтому с воодушевлением и восторгом он встречает ее. С нею связано представление о торжестве будущего, которое уничтожает проросшее, заросшее прошлым настоящее. И поэт обращается: «Граждане! Сегодня рушится тысячелетнее «Прежде» Сегодня пересматривается миров основа. Сегодня до последней пуговицы в одежде жизнь переделаем снова» — теперь это пафос поэзии Маяковского. Но поэзия его — особого рода, она — не отображающее зеркало, а увеличивающее стекло». В этом мы убеждаемся, читая стихотворение «Товарищу Нетте — пароходу и человеку». В стихотворении автор использует различные приемы-обращения (поэт говорит с тем, кого он хорошо знает), он умело употребляет разговорную интонацию для создания ощущения обычности происходящего.
Вообще у Маяковского был определенный план, согласно которому «делаются» стихи. Они отличаются ясностью мысли, напористостью интонации, непосредственным обращением к аудитории. Но такой стих, подчиненный агитационно-утилитарным задачам, обедняет «песню» поэта.
Хотя Маяковский шел на это осознанно. Собственно художественным достоинствам поэт предпочитал иные. Он считал: «Надо разбить вдребезги сказку об аполитичном искусстве».
Но наряду с кричащими громыхающими «маршами» и «гимнами» Маяковский создает произведения, призывающие читателя к соразмышлению. Автор вступает в беседу со своим слушателем. К таким произведениям можно отнести «Юбилейное», «Разговор с фининспектором о поэзии» и т. д. Эти стихотворения — попытки показать, утвердить место поэта в рабочем строю. В этих произведениях автор говорит о главной задаче поэта — служении сегодняшнему дню, его заботам.