САХАРОВАРЕНИЕ
1. Тростниковый сахар. 2. Свеклосахарная промышленность
1
Конечно, континентальная блокада, изгоняя колониальное сырье, нанесла прежде всего жесточайший удар сахароварению. При старом режиме, в середине 1780-х годов, соперницами Франции в сахароваренном производстве были только Голландия и Англия. Эти три страны делили между собой значительную часть континентального рынка, и правительство сильно заинтересовано было вопросом, как бы сделать Францию победоносной в этой конкуренции[1]. Целый ряд мер (прежде всего — вывозные премии в виде возвращения при вывозе пошлины, заплаченной за ввезенное сырье) был пущен в ход с целью отвоевать у Голландии и Англии иностранный рынок[2].
При революции французское сахароварение потеряло внешние рынки, но оставался обширнейший внутренний рынок. Высчитывалось (и министерство внутренних дел считалось с этими цифрами), что ежегодное потребление сахара во Франции в 1803–1807 гг. было равно около 57 миллионов фунтов[3]. Удовлетворить запросам этого рынка становилось все труднее и труднее вследствие невозможности иметь обеспеченный подвоз сырья: преследование, которое воздвиг Наполеон на колониальные продукты, губило один сахарный завод за другим.
Сахаровары сначала все свое внимание обратили на обеспечение за собой этого оставшегося им внутреннего рынка и в 1803 г. требовали полного воспрещения ввоза всех сортов рафинированного сахара, указывая, что только вследствие несчастий революционного периода Франция потеряла эту отрасль индустрии и окончательно уступила ее англичанам[4]. Но вскоре оказалось, что опасность (и очень грозная) представляется с другой стороны: сырье становилось все реже и дороже и, неслыханно удорожая товар, сокращало производство.
С 1 января 1808 г. до января 1811 г. цена одного фунта сахара в среднем возросла с 2 франков 50 сантимов до 5 франков и больше[5]. Временами эта цена понижалась, временами повышалась. Особенно тяжелым стало положение после трианонского тарифа. Фунт того сорта сахара, который стоил в эпоху 1809–1812 гг. в Англии 6 пенсов или даже меньше, стоил во Франции в 10–12 раз дороже (считая на английские деньги — 5–6 шиллингов)[6].
Эти цены росли неудержимо, как и цены на кофе. Полкилограмма кофе стоило в мае 1808 г. в Париже от 5 франков 90 сантимов до 7 франков (смотря по сорту), в Бордо — 5 франков 60 сантимов — 5 франков 75 сантимов, в Марселе — 5 франков 55 сантимов — 6 франков 15 сантимов, в Антверпене — 5 франков 72 сантима — 6 франков 22 сантима, в Генте — 5 франков 65 сантимов — 6 франков 5 сантимов, в Страсбурге — 5 франков 50 сантимов — 6 франков, в Руане — 6 франков — 6 франков 20 сантимов (при этом нужно заметить, что высший сорт пока продавался только в Париже, Марселе, Антверпене и Страсбурге). Сахар (рафинированный) стоил в Париже 10 франков 20 сантимов килограмм, в Бордо — 8 франков 20 сантимов, в Марселе — 7 франков 71 сантим, в Антверпене — 8 франков 30 сантимов, в Генте — 8 франков 44 сантима, в Страсбурге — 9 франков, в Руане — 10 франков 80 сантимов. Оба продукта возросли в цене в ужасающей прогрессии, считая за полгода до мая 1808 г.: кофе — на 2 франка 5 сантимов — 2 франка 70 сантимов за полкилограмма — в Париже, на 1 франк 75 сантимов — в Бордо, на 1 франк 20 сантимов — 1 франк 50 сантимов — в Марселе, на 1 франк 53 сантима — 1 франк 64 сантима — в Антверпене, на 1 франк 55 сантимов — 1 франк 80 сантимов — в Генте, на 1 франк 50 сантимов — 1 франк 95 сантимов — в Страсбурге, на 2 франка 15 сантимов — 2 франка 25 сантимов — в Руане. Сахар за то же время возрос в цене на 4 франка 60 сантимов за килограмм — в Париже, на 2 франка 60 сантимов — в Бордо, на 1 франк 70 сантимов — в Марселе, на 2 франка 25 сантимов — в Антверпене, на 2 франка 50 сантимов — в Генте, на 3 франка 60 сантимов — в Страсбурге, на 5 франков — в Руане[7].
Декрет от 5 августа 1810 г. обложил сахар пошлиной в 300 франков за квинтал, а рафинадный сахар — в 450 франков за квинтал, и последствия не замедлили сказаться. Килограмм сахара в Париже (в 1811 г.) стоил в среднем 6 франков 50 сантимов — 6 франков 80 сантимов; килограмм рафинадного сахара — 9 франков 50 сантимов — 9 франков 80 сантимов[8], и повышение цены на этом не останавливалось.
Сахарные заводы закрывались один за другим. В 1811 г. в Империи оказалось всего немногим более 32 заводов с 910 работами в общей сложности, а сахара выделывали они все на 10 153 000 франков. Префекты некоторых департаментов вовсе не сообщили числа заводов, ибо эти заводы не работали постоянно, но зависели всецело от подвоза сырья. Вот как распределялись показанные заводы[9].
2
Понимая, что покончить с привозом тростникового сахара возможно, лишь заменив его сырьем европейского происхождения, Наполеон горячо взялся за это дело.
Покровительство свеклосахарной промышленности являлось одним из существенных проявлений всей торговой и индустриальной политики Наполеона. Императорское правительство смотрело на эту отрасль производства как на один из краеугольных камней всей системы избавления континента от английской экономической супрематии. На возникновение и укрепление свеклосахарного производства был усвоен взгляд как на одно из славнейших исторических деяний Наполеона[10].
Еще в XVIII столетии сначала Марграф, а потом Ашар (в 1799 г.) обратили внимание своими опытами и исследованиями на возможность извлекать сахар из свекловицы.
Уже в 1800 г. во Франции было обращено внимание на эту идею извлечения сахаристого вещества из свекловицы, и комиссия Института, которой поручено было дать отзыв об опытах Ашара, отозвалась о них весьма одобрительно (в комиссию вошли, между прочим, Шапталь, Дарсе, Фуркруа, Воклен, Пармантье и др.). Комиссия, между прочим, подчеркнула важное влияние, которое может оказать свекловичный сахар на экономическую жизнь Франции: с начала революции, уже десять лет кряду, сахар (тростниковый) не перестает повышаться и повышаться в цене и порой становится доступен только богатым людям. Комиссия так и ставит вопрос, как впоследствии, уже в эпоху континентальной блокады, ставил его Наполеон. Нужно получить возможность без риска, без морского пути, во всякое время иметь сахар в произвольно большом количестве. Вот почему, раз опыты Ашара были признаны вполне доказательными, самой важной задачей комиссии было определить: отличается ли французская свекловица теми же качествами, как прусская, над которой Ашар производил свои опыты. Комиссия и разрешила экспериментальным путем этот вопрос в положительном смысле[11].
Еще в 1804 и 1805 гг. правительство весьма интересовалось опытами разведения сахарного тростника в южных французских департаментах; производились опыты, официальные экспертизы[12] и т. п. Из этого ничего не вышло.
Потом мысль о свекловичном сахаре временно была заслонена попытками извлечь в достаточном количестве сахар виноградный. В 1808 г. сильно носились с проектами получать сахар из виноградного сока[13]. Декретом от 18 июня 1810 г. была даже назначена премия в 100 тысяч франков за учреждение «заведения для выделки сахара из винограда», и уже в сентябре 1811 г. эта сумма была распределена между двумя промышленниками (Proust’ом и Foucque’ом) за указание рациональных способов выделки этого продукта[14].
18 июня 1810 г. Наполеон приказал, чтобы с 1 января 1811 г. во всех казенных закупках сироп и «виноградный сахар» заменили собой тростниковый, колониальный, и чтобы виноград, предназначенный для этой выделки, был изъят от всякого обложения[15].
Это увлечение виноградным сахаром продолжалось до конца 1810 г. Еще 22 августа 1810 г. Наполеон особым декретом признал «существенную важность» этой отрасли промышленности и ассигновал 200 тысяч франков в виде субсидии 12 заводам, где этот сахар должен был выделываться[16]. 1 октября того же года Наполеон приказал выдать особо 40 тысяч франков одному подобному заведению и прибавил при этом, что хотя виноградный сахар оказался дороже, чем предполагалось, но все же он дешевле сахара колониального[17].
С 1811 г. мысль о виноградном сахаре была совершенно вытеснена проектами свекловичного сахароварения.
25 марта 1811 г. появился декрет Наполеона, которым под свекловичные посевы отведено было 32 тысячи гектаров в Империи, причем префекты обязаны были позаботиться о том, чтобы уже в текущем году или, самое позднее, в следующем все земли, которые в каждом департаменте должны быть засеяны свекловицей, были в самом деле засеяны. Одновременно объявлялось, что с 1 января 1813 г. сахар (и заодно уже и индиго) будет вовсе воспрещен к ввозу и приравнен к английским товарам. Этим же декретом учреждались шесть школ и опытных заведений по свеклосахарному делу[18]. Каждый месяц отныне императору должны были представляться отчеты о том, как, в каком департаменте идет это дело, и префектам ставилось на вид, что правительство обращается к их усердию[19].
Весной 1811 г. префекты, по предложению министра внутренних дел, обратились к землевладельцам с воззванием, приглашая их производить посевы свекловицы[20]. При этом рассылались наставления, касающиеся выделки сахара[21], иногда министр даже за своей подписью (и тоже циркулярно) указывал префектам, как целесообразнее всего сажать свекловицу[22].
22 июля 1811 г. граф Монталиве даже особым циркуляром выразил префектам свое удовольствие по тому поводу, что почти всюду («кроме очень немногих департаментов») посевы свекловицы были произведены в надлежащих размерах[23].
Но в некоторых местах (в следующие годы) бывало и так, что свекловицы не хватало, и префекты, указывая министерству на «ослабление усердия» со стороны землевладельцев, испрашивали для земледельцев премии за известное количество свекловицы, проданное сахаровару[24]. Но тут интересы обрабатывающей промышленности оказались на первом месте.
Едва только принялись за выделку свекловичного сахара, как уже правительство при полном сочувствии совета мануфактур воспрещает вывоз за границу свекловичного сиропа. Совет мануфактур сам говорит, что торговля и земледелие от этого терпят убытки, но что же делать, если «новая ветвь промышленности нуждается в полном покровительстве со стороны правительства»[25]. Раздавались при обсуждении робкие голоса, что это может повредить именно успехам разведения свекловицы, но совет в конце концов единогласно высказался за полное воспрещение вывоза во имя интересов сахароварения[26].
Покровительство новой отрасли промышленности достигло удивительных размеров. В 1811 г. было постановлено, что за каждый килограмм (сверх квинтала) свекловичного сахара фабрикант получает 20 сантимов, за каждый килограмм рафинированного сорта — 30 сантимов; была ассигнована в распоряжение министра внутренних дел ежегодная сумма в 500 тысяч франков для выдачи авансов тем, которые захотят открыть свеклосахарный завод (и будут в глазах правительства заслуживать доверия)[27].
О каждом опыте (даже вовсе не решающего характера) Наполеону представлялись министром внутренних дел обстоятельные рапорты на 3–4 страницах большого канцелярского формата. (И так было, заметим, не только в 1811–1812 гг., когда речь шла о свекловичном сахаре, но и в 1810-м, когда еще носились с неудачной (и брошенной) идеей виноградного сахара)[28].
Увлечение свеклосахарным производством породило в 1811–1813 гг. целую литературу: опыты производились за опытами. Делает опыты по выработке свекловичного сахара по поручению правительства генуэзский профессор Ландо[29]; доставляются в министерство переведенные еще в 1800 г. с немецкого соображения по этому предмету фрейбургского профессора химии Лампадиуса[30]. В 1811–1812 гг. появился ряд трактатов по свеклосахарному производству. Был переведен с немецкого трактат Achard’a (и разошелся в двух изданиях)[31]; вышел трактат Calvel’я[32], Huetdelacroix[33] и т. п. В газетах распускались слухи о том, как будто бы англичане обеспокоены французским сахароварением; что они хотели подкупить химика Achard’а, который делал первые опыты, чтобы он опубликовал, будто он убедился в невозможности заменить тростниковый сахар свекловичным, но благородный химик отказался[34] и т. д.
Наполеон живейшим образом интересовался укреплением и развитием сахарной промышленности во Франции; ему делались постоянные доклады о положении этой отрасли промышленности (и даже представлялись при докладах образчики сортов сахара, которые следует ввести, и т. д.)[35]. Он мечтал о быстром и всеевропейском распространении свеклосахарного производства. Тут, казалось ему, должно удаться то, что не удалось с хлопком: начисто уничтожить самую потребность в колониальном товаре. Ничем ему нельзя было так угодить, как известиями об успехах нового производства.
Вообще официальные круги весьма оптимистично относились к надеждам и попыткам обойтись без колониальных продуктов, заменить тростниковый сахар свекловичным, индиго — вайдой (isatis tinctoria) и т. д. В своей речи, прочитанной при открытии сессии Законодательного корпуса в 1811 г., министр внутренних дел даже изложил своеобразную теорию якобы совершающейся обратной эволюции, прямо противоположной той, какая происходила со времени появления колониальных товаров в Европе: сахар в свое время заменил мед, индиго заменило вайду, а ныне европейские продукты (виноград, свекловица, вайда) заменяют собой колониальные[36]. В последней главе этой книги мы увидим, что указанная теория окончательно укрепилась в 1813 г.
Опыты со свекловичным сахароварением энергично производились во всех зависимых от Наполеона странах. Уже весной 1811 г. в Вестфалии свеклосахарное производство сделало быстрые успехи, и король (Жером Бонапарт) прислал императору «голову очень хорошего свекловичного сахара» в доказательство своего усердия. Вестфальский король сообщил также, что свекловичный сахар получил уже такое распространение в его стране, что рыночная цена его скоро будет такая, какая была на тростниковый сахар во времена дешевизны этого продукта[37].
Наполеон выражал в конце 1811 г. нетерпение по поводу слишком медленно развивающейся свеклосахарной промышленности; он опасался даже, что землевладельцы, которые принялись было возделывать свекловицу, могут разочароваться в своих ожиданиях и прекратить эту культуру[38]. В 1811 г. засеяно было свекловицей 6957 гектаров, собрано было 95 739 467 килограммов свекловицы, а выделано сахара во всей Империи было 1 395 868 килограммов[39]. В январе 1812 г. он изъявил намерение воспретить вовсе ввоз тростникового сахара, когда в Империи откроется 500 фабрик[40].
В конце 1811 г. Делессеру, открывшему свеклосахарный завод в Пасси, удалось существенно усовершенствовать способы, предложенные Ашаром. Через Шапталя, жившего тогда в отставке в своем имении Chanteloup, Делессер довел до сведения Наполеона об этом открытии, и император пришел в такое восхищение, что снял со своей груди орден Почетного легиона и дал его Делессеру при посещении завода последнего в январе 1812 г.[41]
Наполеон, впрочем, предвидел возможность возвращения впоследствии к тростниковому сахару и полагал, что лучше бы подумать, нельзя ли сделать свеклосахарную промышленность, казенной монополией: тогда во всяком случае дело могло бы лишь окончиться потерей нескольких миллионов казной, но частные лица не оказались бы вовлеченными в невыгодную сделку. Не нравилось императору и то, что новый сахар продается по той же цене, как прежде тростниковый, а между тем казна не имеет дохода от ввозной пошлины, какой прежде имела. Это противоречило наполеоновскому принципу, согласно которому народ должен приносить жертвы только во имя интересов казны[42]. Император был недоволен и тем, что пока с засеянных свекловицей 1200 арпанов Империя получила всего 2 790 000 фунтов сахара вместо ожидавшихся к концу 1811 г. 7 200 000 фунтов[43].
Декретом от 15 января 1812 г. были учреждены четыре императорских сахароваренных завода: в Шатору, в Лилле, в Нанте и в Зауер-Швабенгейме. Там должны были в больших размерах применяться новые и весьма важные открытия в области техники сахароваренного дела. Сначала предполагалось оборудовать каждое из этих заведений настолько, чтобы оно могло вырабатывать 250 тысяч килограммов сахара в год, но потом было признано более экономным уменьшить эту цифру до 100 тысяч килограммов[44].
Годы 1811–1812 были в полном смысле слова временем опытов и зондирования почвы в области свеклосахарного производства[45], и в торговом обороте появился сахар плохого качества, который отпугивал потребителя и в следующие годы[46].
Когда военнопленный лорд Блэйни спросил себе в Мюсидане (недалеко от Бордо) кофе, то ему сказали, что этот напиток, «некогда столь же необходимый во Франции, как чай в Англии», теперь (дело было 23 февраля 1811 г.) доступен только богатым. Еще прибавили, что наро обходиться без сахара, потому, что «хотя тешили себя надеждой извлечь сахар из винограда, из свекловицы и т. д., но в торговле этот сахар еще не появлялся»[47].
Заметно улучшаться техника свекловичного сахароварения начала лишь в 1813 г.[48]
Капиталы для свеклосахарной промышленности (даже в разоренных ганзейских департаментах) находились с меньшими трудностями, чем для других отраслей производства. В Смоленске 24 августа (12 августа старого стиля) Наполеон подписал декрет, утверждавший образование в Гамбурге акционерного общества для открытия сахарного завода[49]. В старофранцузских департаментах тоже в 1811–1813 гг. заводы открывались один за другим.
По свидетельству министра внутренних дел, за один только 1811 год в Империи возникло сорок сахароваренных заводов[50]. За счет правительства было учреждено пять школ для подготовки техников сахароваренного дела, создало 30 казенных стипендий для этих учеников[51]. С 1813 г. предполагалось вовсе воспретить ввоз тростникового сахара[52], чтобы этим путем поощрить свекловичную культуру в европейских владениях Наполеона.
Сахар обходится, по словам Монталиве, в 15 су фунт (фабриканту): столь усовершенствованными способами он теперь изготовляется[53]. Министр радуется тому, что с 1802 по 1808 г. Франция ежегодно покупала за границей на 52 миллиона франков сахара, а с 1809 по 1812 г. она покупала за границей лишь на 10–11 миллионов[54].
По ценам 1813 г., впрочем, еще очень мало заметна рыночная роль этого нового сахара. В августе 1813 г. килограмм сахара стоил в Марселе 8 франков 95 сантимов — 9 франков 80 сантимов[55]. Другими словами, удешевления сравнительно, например, с 1811 г. не заметно.
Свекловичному сахароварению принадлежало громадное будущее. Наполеон нетерпеливо предвосхищал пока еще это будущее, желая сделать и из свекловичного сахара оружие борьбы против англичан, но и в истории этого производства его царствование должно, по справедливости, занять выдающееся место.
О том, как обстояло дело со свекловичным сахароварением в последний год Империи, будет еще сказано в последней главе.