Сочинения в двух томах — страница 31 из 77

Им смолой пылающие роги...

Жены плачут, слезно причитают:

«Уж ни мыслью милых нам не смыслить!

Уж ни думой лад своих не сдумать,

Ни очами нам на них не глянуть.

Златом, сребром нам уже не звякнуть!»

Стонет Киев, тужит град Чернигов,

Широко печаль течет по Руси;

А князья куют себе крамолу,

А враги с победой в селах рыщут,

Собирают дань по белке с дыму...

А всё храбрый Всеволод да Игорь!

То они зло лихо разбудили:

Усыпил было его могучий

Святослав, князь Киевский великий...

Был грозой для ханов половецких!

Наступил на землю их полками,

Притоптал их холмы и овраги,

Возмутил их реки и озера,

Иссушил потоки и болота!

А того поганого Кобяка

Из полков железных половецких,

Словно вихрь, исторг из лукоморья —

И упал Кобяк во стольный Киев,

В золотую гридню к Святославу...

Немцы, греки и венецияне,

И морава хвалят Святослава,

И корят все Игоря, смеются,

Что на дне Каялы половецкой

Погрузил он русскую рать-силу,

Реку русским золотом засыпал,

Да на ней же сам с седла златого

На седло кощея пересажен».

В городах затворены ворота.

Приумолкло на Руси веселье.

Смутен сон приснился Святославу.

«Снилось мне, — он сказывал боярам, —

Что меня на кипарисном ложе,

На горах, здесь в Киеве, ох, черным

Одевали с вечера покровом;

С синим мне вином мешали зелье;

Из поганых половецких тулов

Крупный жемчуг сыпали на лоно;

На меня, на мертвеца, не смотрят;

В терему ж золотоверхом словно

Из конька повыскочили доски;

И всю ночь прокаркали у Пленска,

Там, где прежде дебрь была Кисаня,

На подолье, стаи черных вранов,

Проносясь несметной тучей к морю...»

Отвечали княжие бояре:

«Ум твой, княже, полонило горе!

С злат-стола два сокола слетели,

Захотев испить шеломом Дону,

Поискать себе Тмуторокани.

И подсекли половцы им крылья,

А самих опутали в железа!

В третий день внезапу тьма настала!

Оба солнца красные померкли,

Два столба багряные погасли,

С ними оба тьмой поволоклися

И в небесных безднах погрузились,

На веселье ханам половецким,

Молодые месяцы, два света —

Володимир с храбрым Святославом!

На Каяле Тьма наш Свет покрыла,

И простерлись половцы по Руси,

Словно люты пардусовы гнезда!

Уж хула на славу нанеслася,

Зла нужда ударила на волю,

Черный Див повергнулся на землю,

Рад, что девы готские запели

По всему побрежью синя моря!

Золотом позванивают русским,

Прославляют Бусовы победы

И лелеют месть за Шарукана...

До веселья ль, княже, тут дружине!»

Изронил тогда, в ответ боярам,

Святослав из уст златое слово,

Горючьми слезами облитое:

«Детки, детки, Всеволод мой, Игорь!

Сыновцы мои вы дорогие!

Не в пору искать пошли вы славы

И громить мечами вражью землю!

Ни победой, ни пролитой кровью

Для себя не добыли вы чести!

Да сердца-то ваши удалые

На огне искованы на лютом,

Во отваге буйной закалёны!

Что теперь вы, дети, сотворили

С сединой серебряной моею?

Нет со мной уж брата Ярослава!

Он ли сильный, он ли многоратный,

Со своей черниговской дружиной!

А его могуты и татраны,

Топчаки, ревуги и ольберы,

Те — с ножами, без щитов, лишь кликом,

Бранной славой прадедам ревнуя,

Побеждают полчища и рати...

Вы ж возмнили: сами одолеем!

Всю сорвем, что в будущем есть, славу,

Да и ту, что добыли уж деды!..

Старику б помолодеть не диво!

Вьет гнездо сокол и птиц взбивает,

Своего гнезда не даст в обиду,

Да беда — в князьях мне нет помоги!

Времена тяжелые настали:

Крик в Ромнах под саблей половецкой!

Володимир ранами изъязвлен,

Стонет, тужит Глебович удалый...

Что ж ты, княже, Всеволод Великий!

И не в мысль тебе перелетети,

Издалёка поблюсти стол отчий?

Мог бы Волгу веслами разбрызгать,

Мог бы Дон шеломами расчерпать!

Будь ты здесь, да половцев толпою

Продавали б — девка по ногате,

Смерд-кощей по резани пошел бы!

Ведь стрелять и посуху ты можешь —

У тебя живые самострелы —

Двое братьев, Глебовичей храбрых!

Ты, буй Рюрик, ты, Давид удалый!

Вы ль с дружиной по златые шлемы

Во крови не плавали во вражьей?

Ваши ль рати не рычат по степи,

Словно туры, раненные саблей!

Ой, вступите в золотое стремя,

Распалитесь гневом за обиду,

Вы за землю Русскую родную,

За живые Игоревы раны!

Остромысл ты вещий, Ярославе...

Высоко на золотом престоле

Восседаешь в Галиче ты крепком!

Подпер ты своей железной ратью,

Что стеной, Карпатские угорья,

Заградив для короля дорогу,

Затворив ворота на Дунае,

Через тучи сыпля горы камней

И судя до самого Дуная!

И текут от твоего престола

По землям на супротивных грозы...

Отворяешь в Киеве ворота,

Мечешь стрелы за земли в салтанов!..

Ах, стреляй в поганого кощея,

Разгроми Кончака за обиду,

Встань за землю Русскую родную,

За живые Игоревы раны!..

Ты, Роман, с своим Мстиславом верным!

Смело мысль стремит ваш ум на подвиг!

Ты могучий, в замыслах высоко

Возлетаешь, что сокол ширяя

На ветрах, над верною добычей...

Грудь у вас из-под латинских шлемов

Вся покрыта кольчатою сеткой!

Перед вами трепетали земли,

Потрясались Хиновские страны,

Деремела ж, половцы с литвою

И ятвяги палицы бросали

И во прах кидались перед вами!

Свет, о князь, от Игоря уходит!

Не на благо лист спадает с древа!

По Роси, Суле враг грады делит,

А полку уж Игорева нету!

Дон зовет, Роман, тебя на подвиг,

Всех князей сзывает на победу,

А одни лишь Ольговичи вняли

И на брань, на зов его, доспели...

Ингварь, Всеволод и вы, три брата,

Вы, три сына храброго Мстислава,

Не худа гнезда птенцы крылаты!

Отчин вы мечом не добывали —

Где же ваши шлемы золотые?

Аль уж нет щитов и ляшских палиц?

Заградите острыми стрелами

Ворота на Русь с широкой степи!

Потрудитесь, князи, в поле ратном

Все за землю Русскую родную,

За живые Игоревы раны!..

Уж не той серебряной струею

Потекла Сула к Переяславлю,

И Двина пошла уже болотом,

Взмущена врагом, под грозный Полоцк!

Услыхал и Полоцк крик поганых!

Изяслав булатными мечами

Позвонил один о вражьи шлемы, —

Да разбил лишь дедовскую славу,

Сам сражен литовскими мечами

И изрублен на траве кровавой,

Под щитами красными своими!

И на том одре на смертном лежа,

Сам сказал: «Вороньими крылами

Приодел ты, князь, свою дружину,

Полизать зверям ее дал крови!»

И один, без брата Брячислава,

Без другого — Всеволода-брата,

Изронил жемчужную он душу;

Изронил один, из храбра тела,

Сквозь свое златое ожерелье!..

И поникло в отчине веселье,

В Городне трубят печально трубы...

Все вы, внуки грозного Всеслава,

Опустите ваши красны стяги

И в ножны мечи свои вложите:

Вы из дедней выскочили славы!

В ваших сварах первые вы стали

Наводить на отчий край поганых!

И от вас, не лучше половецких,

Таковы ж насилья были Руси!

Загадал о дедине любезной

Тот Всеслав, на Киев жребий бросил,

На коня вскочил он и помчался,

Да лишь древком копия добился

До его престола золотого!

В ночь бежал оттуда лютым зверем,

Синей мглой из Белграда поднялся,

Утром бил уж стены в Новеграде,

Ярослава славу порушая...

Проскочил оттуда серым волком,

От Дудуток на реку Немигу...

Не снопы то стелют на Немиге —

Человечьи головы кидают!

Не цепами молотят — мечами!

Жизнь на ток кладут и веют душу,

Веют душу храбрую от тела!

Ох, не житом сеяны — костями

Берега кровавые Немиги,

Всё своими русскими костями!..

Днем Всеслав суды судил народу

И ряды рядил между князьями,

В ночь же волком побежит, бывало,

К петухам в Тмуторокань поспеет,

Хорсу путь его перебегая!

Да! ему заутреню, бывало,

Зазвонят у Полоцкой Софии,

Он же звон у Киевской уж слушал,

А хотя и с вещею душою

Был, великий, в богатырском теле,

Всё ж беды терпел-таки немало!

Про него и спел Боян припевку:

«Будь хитер-горазд, летай хоть птицей,

Всё суда ты божьего не минешь!»

Ох, стонать земле великой Русской,

Про князей воспоминая давних,

Вспоминая прежнее их время!

Да нельзя ж ведь было пригвоздити

Ко горам ко Киевским высоким

Старика Владимира навеки!

По рукам пошли его знамена,

И уж розно машут бунчуками,

Розно копья петь пошли по рекам!

Игорь слышит Ярославнин голос...

Там, в земле незнаемой, поутру

Раным-рано ласточкой щебечет:

«По Дунаю ласточкой помчусь я,

Омочу бебрян рукав в Каяле,

Оботру кровавы раны князю

На белом его могучем теле!..»

Там она, в Путивле, раным-рано

На стене стоит и причитает:

«Ветр-ветрило! что ты, господине,

Что ты веешь, что на легких крыльях

Носишь стрелы в храбрых воев лады!