Мой бедный мальчик, с жизнью счеты
Еще не кончил, видно, ты!
Друзья, чур тише, — я с надеждой!
Прощенье?..
В доме выход есть;
Со мной две женские одежды.
Пробраться к Тибру, в лодку сесть —
И в Остию! Беги с Луканом,
А я останусь здесь с рабом.
Лукан с ним сходен видом, станом,
Я сед, гляжу уж стариком...
Бегите! Время есть до срока.
И вы уж будете далеко,
Как нас найдут здесь поутру.
Я говорил, что не умру!
Беги, Лукан! Мне с сединою
Нейдет уж бегать от врагов.
А жаль! я б посмотрел, каков
Ты в юбке!...
Гибель пред тобою!
Смерть в каждом доме! Целый Рим —
Что цирк. Людей травят зверями.
Постум убит рабом своим;
Пизон вскрыл жилы. Под досками
Раздавлен Кай. Чего ж вам ждать?
Мой друг, не дважды умирать!
Раз — это праздник!
Но с тобою
Погибнет всё! Ты много нам
Не досказал!
Найдешь и сам
Всё, что осталося за мною, —
Лишь мысли, истину любя.
Учитель! я молю тебя!
Ведь ты последняя лампада
Во мраке лжи!
Оставь меня.
Ни просьб, ни лести мне не надо.
Верь, каждый шаг свой — знаю я!
Я это знал... я знал тебя!
О, горе! Что же будет с нами!..
Жить в мраке, плача и скорбя,
Что свет мелькнул перед глазами —
И скрылся!.. Ты душой высок!
Ты недоступен нам, Сенека!
Ах, правда, в сердце человека
Есть нечто высшее, есть бог!..
Сейчас я видел — и смущеньем
Я поражен как мальчик был...
Я через форум проходил.
С каким-то диким изумленьем
Народ носилки окружил.
В носилках труп Эпихариды...
(Под видом праздников Киприды
Пизон друзей сбирал к ней в дом.)
Вчера она, под колесом,
В жестоких муках, не винилась
И никого не предала!..
Трещали кости, кровь текла...
В носилках петлю изловчилась
Связать платком — и удавилась.
Воскликнул сам центурион:
«В рабынь вселился дух Катонов!»
А Рим? Сенат? Весь обращен
Иль в палачей, или в шпионов!
Эпихарида!
Да, она
Душа безумных сатурналий!
И ты хотел, чтоб мы бежали!
Бывают, точно, времена
Совсем особенного свойства.
Себя не трудно умертвить,
Но, жизнь поняв, остаться жить —
Клянусь, немалое геройство!
И смерть в руках ее была
Для целой половины Рима —
И никого не предала!
А жить бы в золоте могла!
На площадях боготворима
В меди б и в мраморе была,
Как мать отечества!.. О, боги!
Сенека! и взглянуть стыжусь
На образ твой, как совесть, строгий!
Да разве мог я жить как трус?
Нет, нет! Клянусь, меня не станут
Геройством женщин упрекать!
Последних римлян в нас помянут!
Ну, Рим! тебе волчица — мать
Была! Я верю... В сказке древней
Есть правда... Ликтор! я готов...
Я здесь чужой в гнилой харчевне
Убийц наемных и воров!
Смерть тяжела лишь для рабов!
Нам — в ней триумф.
О боги! боги!
Вы обнажили предо мной
Виденья древности седой
И олимпийские чертоги,
Затем чтоб стих могучий мой
Их смертным был провозвещатель!..
Теперь стою я, как ваятель
В своей великой мастерской.
Передо мной — как исполины —
Недовершенные мечты!
Как мрамор, ждут они единой
Для жизни творческой черты...
Простите ж, пышные мечтанья!
Осуществить я вас не мог!..
О, умираю я, как бог
Средь начатого мирозданья!
Одну имел я в жизни цель,
И к ней я шел тропой тяжелой.
Вся жизнь моя была досель
Нравоучительною школой;
И смерть есть новый в ней урок,
Есть буква новая, средь вечной
И дивной азбуки, залог
Науки высшей, бесконечной!
Творец мне разум строгий дал,
Чтоб я вселенную изведал
И, что в себе и в ней познал,
В науку б поздним внукам предал;
Послал он ввстречу злобу мне,
Разврат чудовищный и гнусный,
Чтоб я, как дуб на вышине,
Средь бурь, окреп в борьбе искусной,
Чтоб в массе подвигов и дел
Я образ свой напечатлел...
Я всё свершил. Мой образ вылит.
Еще резца последний взмах —
И гордо встанет он в веках.
Резец не дрогнет. Не осилит
Мне руку страх. Здесь путь свершен, —
Но дух мой, жизнию земною
Усовершен и умудрен,
Вступает в вечность... Предо мною
Открыта дверь — и вижу я
Зарю иного бытия...
Жизнь хороша, когда мы в мире
Необходимое звено,
Со всем живущим заодно,
Когда не лишний я на пире,
Когда, идя с народом в храм,
Я с ним молюсь одним богам...
Когда ж толпа, с тобою розно,
Себе воздвигнув божество,
Следит с какой-то злобой грозной
Движенья сердца твоего,
Когда указывает пальцем,
Тебя завидев далеко, —
О, жить отверженным скитальцем,
Друзья, поверьте, нелегко:
Остатки лучших поколений,
С их древней доблестью в груди,
Проходим мертвые, как тени,
Мы как шуты на площади!
И незаметно ветер крепкий
Потопит нас среди зыбей,
Как обессмысленные щепки
Победоносных кораблей...
Наш век прошел. Пора нам, братья!
Иные люди в мир пришли,
Иные чувства и понятья
Они с собою принесли...
Быть может, веруя упорно
В преданья юности своей,
Мы леденим, как вихрь тлетворный,
Жизнь обновленную людей.
Быть может... истина не с нами!
Наш ум ее уже неймёт,
И ослабевшими очами
Глядит назад, а не вперед,
И света истины не видит,
И вопиет: «Спасенья нет!»
И, может быть, иной прийдет
И скажет людям: «Вот где свет!»
Нет! нам пора!.. Открой мне жилы!..
О, величайшее из благ —
Смерть! ты теперь в моих руках!..
Сократ! учитель мой! друг милый!
К тебе иду!..
Ты кончил хорошо, Сенека!
И славно выдержал!.. Ну, вот —
Героем меньше!.. Злость берет.
Как поглядишь на человека!
Что ж из того, что умер ты?
Что духом до конца не падал?
Для болтовни, для клеветы
Ты Риму разговоров задал
Дня на два! Вот и подвиг твой!
Как там спокойно! Горы ясны...
Вот так и боги безучастно
С небес глядят на род людской!
Да что и видеть?..
Здесь ужасно
И жить, не только умирать!
А жить осталося не много...
Что ж пользы Немезиде строгой
Час лишний даром отдавать?
Для дел великих отдых нужен,
Веселый дух и — добрый ужин...
По смерти слава — нам не в прок!
И что за счастье, что когда-то
Укажет ритор бородатый
В тебе для школьников урок!..
До тайн грядущих — нет мне дела!
И здесь ли кончу я свой век
Иль будет жить душа без тела —
Всё буду я не человек!..
Ну, а теперь, пока я в силе,
С почетом отпустить могу
Я тело — старого слугу...
Эй, раб!
В моей приморской вилле
Мне лучший ужин снаряди,
В амфитеатре, под горами.
Мне ложе убери цветами;
Балет вакханок приведи,
Хор фавнов... лиры и тимпаны...
Да хор не так, как в прошлый раз:
Пискун какой-то — первый бас!..
В саду открой везде фонтаны;
Вот ключ: там в дальней кладовой
Есть кубки с греческой резьбой, —
Достань. Да разошли проворно
Рабов созвать друзей... Пускай,
Кто жив, тот и придет. Ступай
К Марцеллу сам. Проси покорно,