Он пробормотал что-то неясное в ответ; его деятельный ум был занят вопросом: опутывала ли его эта женщина искусною нитью лжи или ведет честную игру? Впрочем, по отношению по крайней мере к себе он удостоверился, что более не пленник и что испанка в общении с ним совершенно изменилась.
Выйдя за нею во двор замка, он увидел там на крепких темных пони двадцать всадников, вооруженных ружьями. Появление испанки они приветствовали громкими криками.
— Вот вам мои друзья! — рекомендовала банду старуха.
— Можно ли доверить этим людям наше золото в бухте? — спросил осторожный Принц.
— Смело!
В это время испанец, которого звали Фернандо, — он был во главе банды, — привел двух пони во двор и начал что-то торопливо рассказывать. Наконец испанка заговорила снова:
— Я не могу придумать лучшего плана: пусть вот этот мальчик, — она указала на Фишера, появившегося вместе с негром, — и Фернандо сопровождают лодки, пока вы со мною поедете в горы. Я не могу предложить вам лучшей охраны!
— Я и не прошу! — отвечал Принц. — Но отчего бы сразу не отправиться в холмы?
— Потому, что я предпочитаю видеть опасность позади себя!
— Вы правы. Готовы ли лодки?
Испанка отвечала утвердительно. Принц обернулся тогда к Фишеру, быстро проговорив:
— Хель, ступайте вот с этим человеком и покажите ему бухту. Стойте около него, пока он будет нагружать деньги, и, что бы ни случилось, не спускайте с него глаз! Понимаете?
Фишер кивнул головою, все еще удивляясь, и пошел за испанцем, но тот вскочил в седло пони и выехал из ворот рядом с испанкою.
Это была смешная кавалькада. Всадники были в самых разношерстных одеяниях: некоторые — в плащах, другие — в вышитых бархатных куртках, иные — в овчине. Впереди ехала испанка, сидя сгорбившись на спине коренастого жеребца. У всех всадников на плечах были старинные красивые ружья, за поясом — длинные ножи и револьверы в кобурах. Обычно болтливые и шумные, они ехали теперь молча по парку замка, направляясь к высокой равнине, откуда хорошо просматривалось море. Отсюда можно было видеть три лодки, выходившие из туннеля в бухту, где нашли убежище спасенные с «Семирамиды». Через час лодки вернулись.
Сердце Мессенджера лихорадочно билось от возбуждения. До сих пор оставалось неизвестным, поверила ли испанка тем сообщениям о Мессенджере, которые она прочла в английских и других газетах. Она могла предполагать, что часть денег была перевезена с затонувшей яхты на берег, но что большая часть этого сокровища была спасена, не могла поверить. В эту же минуту ей вдруг все стало ясно; ее лицо озарилось дикою улыбкою радости, и, соскочив с пони, она поцеловала Мессенджера в обе щеки, как это принято у испанцев.
— О, мой друг, — воскликнула она, — если б я знала вас десять лет тому назад!
Затем она отдала какое-то приказание испанцам, и те рассыпались по парку. Галопируя с неудержимой горячностью, вся компания направилась к отдаленному лесу и к холмам. Скоро банда разделилась: часть ее осталась на холме наблюдать за войсками, часть отправилась в другие места. Когда доехали до леса в конце первого залива, служившего гаванью для англичанина, только двое ехали с Мессенджером и с испанкою. Она, очевидно, решила взобраться на большой мыс, который потерпевшие видели с яхты.
На расстоянии мили от берега шла по сосновому лесу тропинка, мох заглушал топот лошадей. Заходящее солнце освещало красноватыми лучами роскошную листву. Испанка поехала тише, постоянно прислушиваясь.
Скоро тропинка круто поднялась на холм, покрытый лесом. Отсюда виднелось внизу село, а вдали море. Близ села показались уланы в голубых мундирах и красных брюках. Они вывели своих лошадей, быстро вскочили на них и поспешно направились к берегу. Переведя взор на море, Мессенджер увидел и причину их появления. К берегу быстро шел какой-то пароход с развевающимся флагом; за ним в погоню плыл британский крейсер, заходивший в залив несколько дней назад. Появление судов вызвало на берегу среди жителей села большую суматоху. Целые толпы их, стоя на песчаном берегу, махали руками или бегали туда-сюда, как будто они могли помочь одному судну или остановить преследование другого. Между тем уланы разъезжали внизу, у берега, казалось, ожидая прибытия крейсера.
— Ну вот вам и новости, друг мой! — проговорила испанка, обращаясь к Мессенджеру.
— Хотелось бы мне знать, — отвечал тот, — нет ли на пароходе Кеннера?
— Мы скоро узнаем. Посмотрите-ка!
В это время с крейсера раздался выстрел. Снаряд упал в море перед самым носом парохода. Тот немедленно бросил якорь и спустил флаг. С крейсера спустили шлюпку. Но и пароход спустил свою; в нее сошли трое, и первый был Кеннер, надеявшийся достигнуть берега раньше, чем лодка, спущенная с крейсера. Испанка, увидя, как усиленно гребут матросы Кеннера, не удержалась от пылкого восклицания:
— Смотрите, мои счеты с вашим другом будут сведены! Если он не сойдет на эту мель, то да сохранит его Бог!
— Ему не уйти от уланов во всяком случае! — сказал Мессенджер. — Он всегда был неповоротлив. Вот и теперь я его ждал уже пять дней!
Он говорил грубо, хотя вполне сочувствовал действительно критическому положению Кеннера. Между тем лодка с крейсера приближалась к берегу на большой скорости. Заметив близкую погоню, а на берегу солдат, Кеннер выпрыгнул из лодки, чтобы добраться вплавь до песков. Его прыжок вызвал крики жителей, которые словно предостерегали его о чем-то.
Мессенджер не понимал ничего, но испанка пояснила ему:
— Он попал в зыбучие пески!
Действительно, не успел несчастный, ступивший на мель, сделать и двух шагов по предательской суше, как зыбучий песок стал медленно засасывать его. Долгий, мучительный крик, полный невыразимого ужаса, вырвался у несчастного. Но было уже поздно помочь ему. Песок скоро сделал свое дело, и зрители могли только безучастно смотреть на него, пока несчастный не скрылся с головой в песке.
Тогда уланы вернулись в село. Испанка ударила пони и начала спускаться с холма.
— Это была странная встреча, — обратилась она к Принцу, — между мною и вашим другом! Но жизнь полна подобных вещей. Мы теперь должны подумать о себе. Поспешим, становится темно!
XXIIIСИГНАЛЬНЫЕ ОГНИ НА ХОЛМАХ
Испанка ехала некоторое время молча и с большою осторожностью по крутому склону холма. Она, казалось, не боялась, что солдаты скоро нападут на них, и на вопрос Мессенджера кратко ответила:
— Они отстали от нас на час езды! Этого достаточно!
В это время кавалькада въехала в лес. Там, по-видимому, все было спокойно: стада свиней по-прежнему лениво лежали на газоне, птицы беспечно щебетали. До замка оставалось не более полутора миль.
Вдруг на одном из дальних холмов взвился тонкий столбик дыма, похожий на облако. Скоро дым перешел в яркое пламя. Через некоторое время на ближайшем холме показался новый костер, и скоро на всех холмах и по всем долинам запылали сигналы, освещая лес, как в волшебных сказках.
— Они зажгли огни. Значит, есть опасность в холмах! Не падай духом, мой друг! Тот, кто убьет меня в моем собственном доме, должен быть очень умным человеком, — вскричала испанка. — За мной! — И, натянув поводья, поскакала бешеным галопом. Мессенджер едва поспевал за нею. Англичанин не знал, что и подумать о причине такой скачки, как дело объяснилось само собой: перед ними на тропинку выскочило пять карабинеров верхом. Их темно-синие кафтаны казались черными при исчезающем свете костров, зажженных и в парке около замка. Их появление было так неожиданно, что испанка натянула поводья, и ее лошадь встала на дыбы. Начальник карабинеров выехал вперед, чтобы арестовать англичанина, как вдруг старуха, приподнявшись на стременах, изо всей силы ударила его по лицу концом своего кнута. Удар был так силен, что карабинер вылетел из седла. Другие карабинеры, ошеломленные этим нападением, растерялись было от неожиданности, но, скоро оправившись, схватились за ружья. Но испанка, выхватив из кобуры револьвер, двумя выстрелами свалила двух; остальные в ужасе попятились перед этой фурией. В это время из лесу показался отряд уланов.
Испанка встретила их появление диким криком и, пришпорив лошадь, полетела как вихрь к замку. Мессенджер летел вслед за нею. А в замке, за спущенным мостом, ревела и волновалась толпа жителей, осыпавшая солдат проклятиями.
При виде этой толпы из груди старухи вырвался торжествующий крик.
— Как только мы переедем мост, мой друг, мы спасены, — крикнула она Мессенджеру. — Пусть они тогда догоняют меня! У меня сотня слуг за воротами, а другая сотня на холмах: пусть придут, если не дорожат своею жизнью! Святая Богородица, какая музыка!
Она говорила о бряцании оружия и залпах, которыми ее слуги встречали солдат. Двадцать человек уже упало с седел и более двадцати попадало на траву ранеными. Солдаты попятились и этим дали возможность Мессенджеру и старухе беспрепятственно перейти мост, который вслед за тем был со скрипом поднят.
XXIVВТОРАЯ ГИБЕЛЬ СУДНА
Нельзя описать того совета демонов, который собрался во внутреннем сквере замка. Погонщики мулов, слуги, пастухи, матросы, горные жители жестикулировали и болтали так громко, что вызвали со стороны испанки требование тишины. Почти половина из них была вооружена ружьями и пистолетами, у остальных были только дубины. Все они были готовы разбить кавалерию и всех, кто бы им ни попался. Они толпились около Мессенджера и испанки, выслушивая приказания.
Голос старухи звучал здесь звонко.
— Позовите их сюда, — кричала она по-испански, — позовите их и стойте у моста. При выстреле опустите цепи. Фернандо, все ли готово внизу? Встаньте сюда и охраняйте ворота так, как вы бы охраняли свою жизнь!
В это время раздался звук трубы, и уланы на рысях подъехали к спущенному мосту.
Впереди ехал молодой офицер с обнаженной шпагой.
— Теперь, — продолжала старуха, наблюдая за их приближением с ужасною улыбкою на потемневшем лице, — пусть они поплавают! — и ведьма выстрелила из револьвера в офицера, как только его лошадь ступила на доски моста, и, когда он упал, злобно закричала. А так как цепи были опущены, то всадник и лошадь упали в ров с водою. Следовавшие за начальником двенадцать солдат не смогли остановить своих лошадей и, напирая друг на друга, также упали с наклонившегося моста. В ту же минуту большие ворота замка захлопнулись, и снова ликующие крики раздались во дворе.