Я вижу — тучи
По небу мчатся…
Конечно, лучше б
Нам не встречаться.
Так вот, товарищ гражданин судья,
Поймите, не заваривал я кашу.
Учтите — это ложная статья
Мешком камней на совесть ляжет вашу.
x x x
«Рядовой Борисов!» — «Я!» — «Давай, как было дело!»
"Я держался из последних сил:
Дождь хлестал, потом устал, потом уже стемнело…
Только я его предупредил!
На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул — и выстрелил в упор".
"Бросьте, рядовой, давайте правду, — вам же лучше!
Вы б его узнали за версту…"
"Был туман — узнать не мог — темно, на небе тучи, —
Кто-то шел — я крикнул в темноту.
На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул — и выстрелил в упор".
"Рядовой Борисов, — снова следователь мучил, —
Попадете вы под трибунал!"
"Я был на посту — был дождь, туман, и были тучи, —
Снова я устало повторял. —
На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул — и выстрелил в упор".
…Год назад — а я обид не забываю скоро —
В шахте мы повздорили чуток, —
Правда, по душам не получилось разговора:
Нам мешал отбойный молоток.
На крик души: «Оставь ее!» он стал шутить,
На мой удар он закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался — я был обижен, зол, —
Чинарик выплюнул, нож бросил и ушел.
Счастие мое, что оказался он живучим!..
Ну а я — я долг свой выполнял.
Правда ведь, — был дождь, туман, по небу плыли тучи…
По уставу — правильно стрелял!
На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул — и выстрелил в упор.
x x x
Я уверен, как ни разу в жизни —
Это точно, —
Что в моем здоровом организме
Червоточина.
Может, мой никчемный орган — плевра,
Может — многие,
Но лежу я в отделеньи невро-
Паталогии.
Выдам то, что держится в секрете,
Но наверное,
Наше населенье на две трети —
Люди нервные.
Эврика! Нашел — вот признак первый,
Мной замеченный:
Те, кто пьют — у них сплошные нервы
Вместо печени.
Высох ты и бесподобно жилист,
Словно мумия,
Знай, что твои нервы обнажились
До безумия.
Если ты ругаешь даже тихих
Или ссоришься —
Знай, что эти люди тоже психи,
Ох, напорешься!
x x x
Слухи по России верховодят
И со сплетней в терции поют.
Ну а где-то рядом с ними ходит
Правда, на которую плюют.
Песенка о слухах
Сколько слухов наши уши поражает,
Сколько сплетен разъедает, словно моль!
Ходят сухи, будто все подорожает —
абсолютно, —
А особенно — штаны и алкоголь!
Словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
— Слушай, слышал? Под землею город строют, —
Говорят — на случай ядерной войны!
— Вы слыхали? Скоро бани все закроют —
повсеместно —
Навсегда, — и эти сведенья верны!
Словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
— А вы знаете? Мамыкина снимают —
За разврат его, за пьянство, за дебош!
— Кстати, вашего соседа забирают,
негодяя, —
Потому что он на Берию похож!
Словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
— Ой, что деется! Вчерась траншею рыли —
Так откопали две коньячные струи!
— Говорят, шпионы воду отравили
самогоном.
Ну а хлеб теперь — из рыбной чешуи!
Словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
Закаленные во многих заварухах,
Слухи ширятся, не ведая преград, —
Ходят сплетни, что не будет больше слухов
абсолютно.
Ходят слухи, будто сплетни запретят!
Словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
Старательская (Письмо друга)
И. Кохановскому
Друг в порядке — он, словом, при деле, —
Завязал он с газетой тесьмой:
Друг мой золото моет в артели, —
Получил я сегодня письмо.
Пишет он, что работа — не слишком…
Словно лозунги клеит на дом:
"Государство будет с золотишком,
А старатель будет — с трудоднем!"
Говорит: "Не хочу отпираться,
Что поехал сюда за рублем…"
Говорит: "Если чуть постараться,
То вернуться могу королем!"
Написал, что становится злее.
"Друг, — он пишет, — запомни одно:
Золотишко всегда тяжелее
И всегда оседает на дно.
Тонет золото — хоть с топорищем.
Что ж ты скис, захандрил и поник?
Не боись: если тонешь, дружище, —
Значит, есть и в тебе золотник!"
Пишет он второпях, без запинки:
"Если грязь и песок над тобой —
Знай: то жизнь золотые песчинки
Отмывает живящей водой…"
Он ругает меня: "Что ж не пишешь?!
Знаю — тонешь, и знаю — хандра, —
Все же золото — золото, слышишь! —
Люди бережно снимут с ковра…"
Друг стоит на насосе и в метку
Отбивает от золота муть.
…Я письмо проглотил как таблетку —
И теперь не боюсь утонуть!
Становлюсь я упрямей, прямее, —
Пусть бежит по колоде вода, —
У старателей — все лотерея,
Но старатели будут всегда!
x x x
И вкусы и запросы мои — странны, —
Я экзотичен, мягко говоря:
Могу одновременно грызть стаканы —
И Шиллера читать без словаря.
Во мне два Я — два полюса планеты,
Два разных человека, два врага:
Когда один стремится на балеты —
Другой стремится прямо на бега.
Я лишнего и в мыслях не позволю,
Когда живу от первого лица, —
Но часто вырывается на волю
Второе Я в обличье подлеца.
И я боюсь, давлю в себе мерзавца, —
О, участь беспокойная моя! —
Боюсь ошибки: может оказаться,
Что я давлю не то второе Я.
Когда в душе я раскрываю гранки
На тех местах, где искренность сама, —
Тогда мне в долг дают официантки
И женщины ласкают задарма.
Но вот летят к чертям все идеалы,
Но вот я груб, я нетерпим и зол,
Но вот сижу и тупо ем бокалы,
Забрасывая Шиллера под стол.
…А суд идет, весь зал мне смотрит в спину.
Вы, прокурор, вы, гражданин судья,
Поверьте мне: не я разбил витрину,
А подлое мое второе Я.
И я прошу вас: строго не судите, —
Лишь дайте срок, но не давайте срок! —
Я буду посещать суды как зритель
И в тюрьмы заходить на огонек.
Я больше не намерен бить витрины
И лица граждан — так и запиши!
Я воссоединю две половины
Моей больной раздвоенной души!
Искореню, похороню, зарою, —
Очищусь, ничего не скрою я!
Мне чуждо это е мое второе, —
Нет, это не мое второе Я.
Про любовь в каменном веке
А ну отдай мой каменный топор!
И шкур моих набедренных не тронь!
Молчи, не вижу я тебя в упор, —
Сиди вон и поддерживай огонь!
Выгадывать не смей на мелочах,
Не опошляй семейный наш уклад!
Не убрана пещера и очаг, —
Избаловалась ты в матриархат!
Придержи свое мнение:
Я — глава, и мужчина — я!
Соблюдай отношения
Первобытнообщинныя.
Там мамонта убьют — поднимут вой,
Начнут добычу поровну делить…
Я не могу весь век сидеть с тобой —
Мне надо хоть кого-нибудь убить!
Старейшины сейчас придут ко мне, —
Смотри еще — не выйди голой к ним!
Век каменный — и не достать камней, —
Мне стыдно перед племенем моим!
Пять бы жен мне — наверное,
Разобрался бы с вами я!
Но дела мои — скверные,
Потому — моногамия.