— Давай предположим, что вас во всем мире десять тысяч, — сказал Бинго. — Как много камня один гном выковыривает кельмой за год?
— Это тайна наших рудокопов, — не поворачиваясь к нему, ответил гном.
— Ну, допустим, полтонны. Пять тысяч тонн в год. Пятьсот тысяч тонн за век, предполагая, что каждый гном работал над проектом без отпусков и перерывов. Но даже и тогда вы не создали бы эту пещеру.
Мори тихо проворчал какую-то фразу, в которой можно было разобрать лишь «вероятно» и «трудно судить».
— Чтобы высечь залы под всей горной грядой, вам потребовались бы сотни тысяч или даже миллионы лет, — продолжил соддит. — Как долго существует раса гномов? И где вы взяли столько кельм...
— Ладно, ты меня уел! — резко повернувшись к Бинго, крикнул Мори. — Только не нужно больше болтать о моих предках. Просто подумай о том, каково им было ковырять эти скалы бронзовыми кельмами. Работа — не сахар. Кто-то вовремя понял, что еще не поздно выйти из игры. Понимаешь, парень? Не наша вина, что многие люди верят в старые легенды.
— Легенды?
— Ну, да. Легенды говорят, что гномы были непревзойденными рудокопами. Здесь когда-то размещались рудники — во всяком случае, мы привыкли верить в это. Так что без всяких шуточек, умник. Естественно, гномы давно уже не работают здесь. Они ушли отсюда столетия назад.
— Ого, — сказал Бинго. — А где теперь работают гномы?
— В основном в магазинах и лавках. На рынках. Иногда в индустрии развлечений. Поющие гномы очень популярны. Ты слышал об Ойле-куплетисте? Нет? Он замечательный певец. Звезда эстрады. Тем не менее наши легенды важны для нас, понимаешь? Лучше не смейся над ними.
— Скажи, они связаны с нашей экспедицией? — оживившись, спросил соддит. — С реальной причиной этого похода?
— Золото, — решительно и твердо ответил Мори.
Бинго решил не продолжать эту тему.
— Я одного не понимаю, — сказал он. — Если подземные залы под Мятными горами создали не гномы, то кто их высек в камне?
В красноватых отблесках угасавшего костра угадывались лишь контуры силуэтов, однако Бинго показалось, что Мори пожал плечами.
— Природа, — тихо ответил гном.
— Природа?
— Горы полые внутри. Все без исключения. Возможно, ты не знаешь этого, но в нашем мире имеется множество полых вещей. В том числе и деревья. В любом холме ты найдешь пустоты и трещины. Все проницаемо и проходимо.
— Какая эксцентричная идея, — сказал Бинго.
— Я знаю, парень, но наш мир куда более загадочный и странный, чем думают люди[18].
— Как же это возможно? С чего бы горам быть полыми?
— Согласно одному из мифов о сотворении мира, в начале всех времен великий Бог взорвал Вселенную, словно большой мыльный пузырь, — пояснил Мори. — Дымное дыхание жизни образовало корку Первичного рельефа. Так возникли выпуклости, вогнутости и пики ландшафта. Конечно, это только миф.
Их беседа была прервана далеким грохотом. Путники вскочили на ноги и собрались в центре прохода, дрожа от страха и мрачных предчувствий — все, кроме Гэндефа, который ничего не слышал и не мог понять, что происходит. Повторными криками они уговаривали колдуна использовать чары слуха. Старик, недовольно ворча, согласился и выполнил их просьбу.
— Эй! — воскликнул он, когда чары подействовали. — Что там за шум?
Он пригнул голову, прислушался и, наконец, произнес:
— Барабаны.
— Чьи барабаны?
— Гоблиндюков[19], естественно, — ответил колдун. — Кто бы тут еще барабанил?
— Гоблиндюков? — отступив на шаг, вскричали гномы.
— Они, что, плохие? — спросил Бинго. — Эти гоблиндюки?
— Ужасные, — ответил Гэндеф. — Они слуги Темного Владыки, имя которого нельзя произносить вслух...
— Ты имеешь в виду злобного Шарона? — спросил Тори.
— Темного Владыку нельзя называть по имени! — рявкнул Гэндеф. — Да, гоблиндюки ужасно плохие существа. Сдается мне, что они устроили здесь свое логово. Я должен был дважды подумать перед тем, как вести вас сюда. Но мысль о них вылетела из моей головы. Теперь же, когда она вернулась, я чувствую, что эти горы буквально кишат гоблиндюками. Да, милые мои, мы, кажется, влипли в плохую историю.
— А кто они такие? — спросил Бинго, явно встревоженный тем, что услышал.
— Кто? Гоблиндюки? Давным-давно Темный Владыка похитил с дворов и полей Верхнего Средиземья тысячи невинных и целомудренных индюков и индеек. Он жутко пытал их и превратил в чудищ с деформированной психикой. К примеру, эти монстры легко поддаются внушению и следуют призывам злого чародея, пополняя ряды мощной армии Тьмы. Как только ты увидишь гоблиндюков, юный соддит, то тут же узнаешь их по индюшачьим чертам, несмотря на страшную и чудовищную внешность. Я имею в виду бородки на шеях, небольшие головы, встревоженные взгляды, склонность бегать кругами и пронзительно кричать по любому поводу.
Затянувшись едким дымом, старик задумчиво добавил:
— Возможно, нам лучше снова пройти через Угольные ворота и попытаться одолеть гряду обычным скалолазным образом.
Однако гномы так и не успели выразить свое согласие с предложением Гэндефа. Грохот барабанов стал невыносимо громким, и в конце прохода появились гоблиндюки. Они хлынули вперед, как приливная волна.
Невероятно огромные гоблиндюки! Лишь вчетверо меньше гномов и вдвое ниже Бинго[20]. Напуганные путники и моргнуть не успели, как их окружили со всех сторон. Гномов начали дергать за длинные бороды. Несчастных бедолаг сковали крепкими цепями. Затем дикая стая гоблиндюков, триумфально гогоча и кулдыкая, потащила пленников по темным проходам подземного лабиринта.
Отряд попал в довольно мрачную и черную ситуацию, поскольку, в аллегорическом смысле, перспективы не сулили им ничего хорошего, а в буквальном смысле наши герои пребывали в абсолютной темноте. Гоблиндюки тащили их по неосвещенным коридорам через огромные пещеры и залы, погруженные в полную тьму.
— Отведем их к королю! — напевали чудовищные существа. — Отнесем их в королевский зал для кровавого судилища!
А затем они затянули еще более ужасную песню:
По ночам я чувствую себя противным гно-о-омиком!
Волосатым и вонючим го-о-омиком!
(примеч. перев.: можно сло-о-оником!)
По ночам я чувствую себя противным го-о-омиком!
Волосатым и вонючим гно-о-омиком!
Затем они начали махать руками вверх и вниз, распевая новую песню на своем звероподобном языке. Она звучала примерно так:
Га-АРГ га-АРГ
Гаггл-гаггл-гаггл
Гагг-АРГ гаггл-гаггл
Гаггл-гаггл-гаггл
Гаггл-гаггл-гаггл.
Все это продолжалось довольно долгое время.
— Гэндеф, — прошептал Мори. — Сделай что-нибудь!
— У меня болит голова, — отозвался колдун. — Грохот их барабанов был усилен чарами слуха. Я чуть с ума не сошел! В моих ушах звенят отголоски этой адской какофонии. Впрочем, подожди... Одну минутку.
Колдовство началось с ослепительной и беззвучной вспышки синевато-белого света. За долю секунды Бинго увидел все, что происходило в широком проходе, по которому их несли в королевский зал. Изогнутые сводчатые арки тоннеля; отвратительная бурлящая масса гоблиндюков, тащивших над головами беспомощных пленников. Затем соддит упал на камни и быстро откатился к стене. Чары Гэндефа испарили железную цепь, которая сковывала руки Бинго. Немного оглушенный при падении, он осторожно поднялся на ноги и с ошеломлением уставился на колдуна, который возвышался, как колосс, посреди толпы гоблиндюков и размахивал сияющим мечом. Его лицо было мрачнее мрачного. Бинго никогда не видел Гэндефа в таком решительном и воинственном настроении.
— Получайте, индюки позорные! — кричал старик.
Его меч чикал и вжикал. Вжикал и чикал. Гоблиндюки визжали от ужаса и в панике разбегались кто куда.
— Врагов губи! Коли и руби!
Меч колдуна послушно выполнял работу мясника. Он рассекал длинные шеи гоблиндюков и срезал им головы. Обезглавленные чудовища убегали с поля боя еще быстрее, чем их целые сородичи. Очевидно, чары Гэндефа освободили от пут не только соддита. Гном Сили вскочил на ноги и начал расталкивать толпу роившихся гоблиндюков. Сияющий меч, косивший их орды, метнулся к нему, и его голова в туго натянутом шлеме, упав, покатилась по каменному полу.
— Упс! — продолжая сечу, проворчал колдун. — Прошу прощения.
Внезапно позади них раздался пронзительный и свирепый боевой клич. В проходе, озаренном сияющим мечом колдуна, Бинго увидел несметное полчище вооруженных гоблиндюков, быстро приближавшихся к ним — все с резаками и клювоподобными топорами. Соддит вскочил на ноги и во всю прыть побежал в противоположном направлении. Его бегство длилось несколько долгих минут, пока, задыхаясь, он не споткнулся о какой-то камень. Скатившись по узкой лестнице в боковой проход, Бинго ударился головой о стену и потерял сознание.
Когда он пришел в себя, его окружала темнота. Было очень темно — темнее темного. Вообразите себе самую темную темень, какую только можете представить. Так вот эта тьма, в которой находился Бинго, была еще темнее. Теперь вы поняли ее насыщенность? Все верно — она превосходила любой вообразимый мрак. И когда юный соддит пополз по-пластунски в этом мраке, он тут же уперся макушкой в стену. Бинго попытался встать на ноги, но в непроницаемой тьме верх перепутался с низом, и его усилия закончились еще одним падением. Поэтому в конце концов ему пришлось продолжить путь на четвереньках.
Затем случилось кое-что — событие настолько грандиозного значения, что оно навсегда изменило его жизнь (как, впрочем, и жизни всех других обитателей Верхнего Средиземья). Позже ничего подобного уже ни с кем не приключалось. То был самый важный миг в жизни Бинго, хотя он этого еще не понимал. Возможно, его неведение объяснялось тем, что о значении такого события нигде не говорилось — тем более, в данной книге (до сих пор, естественно), но я бы не хотел, чтобы вы пропустили этот ключевой момент. Он очень важен. Понимаете? Пока я не могу сказать вам, чем он важен — время откровений еще не пришло. Фактически, его глобальный смысл может остаться неочевидным до самого конца книги. Но, прошу вас, поверьте м