К началу марта 1943 года пленных становилось больше и больше, вся эта масса накапливалась в приемных пунктах и лагерях прифронтовой полосы, где условий содержания такого количества пленных было просто не предусмотрено.
1 марта 1943 года Берия подписывает приказ № 00398 «О вывозе военнопленных из лагерей и приемных пунктов прифронтовой полосы», по которому эвакуации вглубь страны подлежали порядка 110 тысяч военнопленных. К этому времени многие военнопленные умерли, у других начались необратимые последствия. В результате, к примеру, из Сталинграда удалось вывести только 27295 человек[78]. На тот момент УПВИ НКВД СССР располагало 35 лагерями. Из них 20 лагерей было для рядовых и унтер-офицеров, 11 фронтовых приемно-пересыльных лагерей и 4 лагеря для офицеров[79]
Больных, раненых, изнеможённых пленных было такое количество, что пришлось задействовать эвакогоспиталя системы Наркомздрава СССР, а отдельной инструкцией НКВД был регламентирован порядок содержания военнопленных в госпиталях НКО и Наркомздрава[80]. Как указывалось выше, больных и раненых в систему лагерей НКВД не принимали. Больные лечились в специальных госпиталях, куда в основном поступали тяжелобольные. Средняя продолжительность лечения такого больного составляла 2,5–3,5 месяца, но часто доходила и до шести месяцев[81].
Несмотря на массовое поступление военнопленных в лагеря, это почти не отразилось на численности содержавшихся в производственных лагерях. В начале марта 1943 года, на производстве было задействовано лишь 19136 человека или 10,5 % от всех военнопленных[82].
Однако далеко не всем пленным, избежавшим смерти в приемных лагерях-распределителях, улыбнулось счастье. Так в Покровский лагерь НКВД № 127 (Саратовская область) с 4 по 13 марта 1943 года поступило 8007 чел. из которых в пути умерло 1526 человек. За время нахождения в лагере с 15 марта по 1 мая 1943 года умерло еще 4663 человека. Основными причинами смерти стали дистрофия, обморожение, сыпной тиф, ранения. К первомайским праздникам в живых осталось 1818 человек. А ведь этот лагерь был одним из ближних, расположенных от Сталинграда[83].
Приведем несколько цитат из документов. Начальник приемного пункта № 48 (Воронежский фронт) доносил на март 1943 г в УПВИ НКВД: «…Положение с питанием критически тяжелое. 13 дней нет ни хлеба, ни сухарей. Продотдел 38 армии продуктами питания не обеспечивает, отчасти из-за отдаленности складов, а главным образом из-за нежелания кормить военнопленных… 26 февраля в лагерь прибыли две машины 3-тонки с крупой, одну машину разгрузили для русской части, другую представитель продотдела отказался разгружать: «Я, – говорит, – фрицев крупой кормить не желаю, пусть подохнут», и машина уехала «…получили зерно-пшеницу, ячмень, рушим на крупу и делаем помол, подвозим и обрабатываем конину. Готовим крупяной суп. Даем по 1 л в день. По отзыву военнопленных суп лучше быть не может, но без хлеба и сухарей голодно» «…Сануправление 38 армии не хочет и разговаривать о госпитализации военнопленных…медикаментов не отпускают…гонят этапы за 200 км, не кормят 6–7 дней. Доходят до приемного пункта и умирают. Эвакуация с передовой проводится отвратительно, конвой сам не обеспечен продуктами, по три дня не кушает.…По дороге пленных раздевают все кому не лень. Попадают навстречу комсостав, просит у конвоя пару-тройку фрицев. Конвой выдает, и они их тут же расстреливают. В Управлении тыла расстреляли 32 человека». И еще: «Конвоирование доверяется бывшим военнопленным КА, которые идут вместе с ними на фильтрационные пункты. Они, большая часть, были у немцев в лагерях, многое перетерпели и сейчас отыгрываются, грабят, раздевают, убивают. Положение создалось тяжелое, пленные прибывают, а продовольствия нет, помещений тоже»[84].
Понятно, что дальше так продолжаться не могло. Пленные должны или погибнуть, или остаться живыми. В СССР выбрали последнее. 9 апреля 1943 года НКВД приказом 00683 вводит новые нормы снабжения[85]. Этот приказ увеличивал продовольственные нормы для работающих, больных дистрофией, обще госпитальных больных военнопленных. Он действовал до конца войны.
Еще раньше, 16 марта 1943 года, НКВД в своей директиве № 120 объявило «О мероприятиях по улучшению физического состояния военнопленных»[86], где в категоричной форме требовалось следующее: раз в пять дней производить осмотр военнопленных, не реже раза в десять дней производить санобработку пленных, выдавать горячую пищу три раза в день, обеспечить не менее трех выходных в месяц, сон не менее 8 часов, запрещается использование на любых работах больных военнопленных. В апреле 1943 года, видя, что силами НКВД обеспечить нормальную медицинскую помощь невозможно, по решению ГКО медицинское снабжение лагерей было поручено Главному военно-санитарному управлению Красной Армии[87].
Чтобы обеспечение военнопленных было более четким и было кого спросить «на местах» за их содержание, приказом № 00367 лагеря НКВД закрепляют за республиканскими и областными органами внутренних дел[88].
Привлечение военнопленных к труду не стояло на месте. В НКВД продолжались мероприятия по упорядочиванию организации работ пленных, а заодно и перевести лагеря на хозрасчет. Так 6 апреля 1943 года в НКВД был издан приказ № 00675, где утверждался переход производственных лагерей для военнопленных на договорные отношения со «стройками и предприятиями наркоматов, также строительствами и лагерями НКВД»[89]. Там же указывалось, что помимо того, что организации, «нанявшие» производственных лагерь военнопленных, обязывались платить в соответствии с расценками за труд, было требование об установлении 8 часового рабочего дня, предоставлении четырех выходных в месяц и сна не менее 8 часов «…непрерывно…».
Но смерть уносила свои жертвы. К 15 мая 1943 года за два с половиной месяца в лагерях и приемных пунктах НКВД умерло 99946 человек, полноценная армия противника. Из них 75600 умерло в лагерях, 29006 в пути следования в лагеря, 31648 смертей зафиксировано на приемных пунктах, 33275 умерло в госпиталях и 5849 смертей составили в частях Красной Армии до передачи в НКВД[90]. Но, несмотря на первенство по смертям пленных в учреждениях НКВД, нельзя сказать, что это делалось намеренно и производился геноцид пленного врага. Необходимо помнить, в каком состоянии находилось хозяйство воюющей страны, транспорт, да и характеристика кадров, занимающихся военнопленными. Маловероятно, что области, размещающие у себя лагеря для военнопленных, в первую очередь выделяли продукты, транспорт и материальные средства для бывших солдат врага.
Характерно, что за вторую половину апреля умерло еще 25174 человека, при том, что по учету количество захваченных в плен возросло только на 800 человек. Кстати говоря, на первое марта военнопленные размещались в 35 лагерях системы НКВД[91]. В корне побороть отношение к содержанию военнопленных сразу не получается. Нет возможности сразу распределить и обеспечить свалившихся на голову пленных, нет и достаточного количества видов обеспечения и грамотных, расторопных сотрудников на местах. Пленные все равно умирали строями. Скрепя сердцем, 20 мая 1943 года в связи с неудовлетворительными бытовыми условиями лагерей было приказано снять всех военнопленных с каких-либо видов работ на десять суток и использовать их для обустройства лагерей, заготовки дров и развития внутри лагерного хозяйства. При необходимости этот срок рекомендовалось продлить. Принятые меры нехотя стали давать результаты, хотя смертность все равно оставалась высокой[92].
Вслед приказа № 00683 летит дополнение к нему в виде директивы «О дополнительном питании больных и ослабленных»[93], где следует больным и ослабленным в довесок к установленному уже пайку выдавать масло коровье – 25 грамм, рис – 25 грамм, мясо – 40 грамм, рыба – 30 грамм, сахар – 25 грамм, сгущенное молоко и витамин С. Действовала директива полгода и 18 января 1944 года была скорректирована циркуляром НКВД № 18[94] в сторону небольшого снижения норм в масле, мясе, сахаре и сгущённом молоке.
Но механизм по снижению смертности и поддержанию здоровья пленных раскручивается, и вот 12 октября 1943 года выходит совместная директива НКВД и Наркомздрава № 508с/324/110с «Об улучшении ухода за больными военнопленными»[95], где подвергается критике «постановка лечебного дела» и размыто требуется «обеспечить госпиталя необходимыми медикаментами» и доукомплектовать медработниками, медикаментами и оборудованием. Также требуется «широко применять дрожжевое лечение». Зная «медицинский подход» к лечению больных и раненых и резонно сомневаясь в эффективности системы медицинского обеспечения, НКВД 22 октября НКЗ СССР выпускает из своих стен положение «О госпиталях НКЗ, выделенных для обслуживания военнопленных»[96], где полностью берет на себя лечение больных и раненых военнопленных, оставляя органам Внутренних дел охрану пленных.
Во второй половине 1943 года за здоровье пленных уже взялись всерьез.
В октябре 1943 года НКВД выпускает очередную инструкцию «О санитарном обеспечении военнопленных и спецконтингентов при поступлении на приемные пункты и фронтовые приемно-пересыльные лагеря НКВД и при железнодорожных перевозках»