ический курс, то не исключено, что на волне этой кампании могут быть пересмотрены некоторые приватизационные сделки, на чем уже сейчас настаивает новый глава Госкомимущества В.Полеванов.
Вслед за этим, якобы, может начаться развертывание системы действительного контроля за вывозом капитала, может быть введен регулируемый (но не биржевой) курс рубля и т.п. А раз так, то ситуации, сходные с происшествием у здания СЭВ, могут стать достаточно обычными, как и разбирательства с коммерческой деятельностью банков и СП (вспомним "черный вторник"). И сколько же откроется тогда тщательно скрываемых тайн? И какие же потери понесет "новый судьбоносный" класс?
Так что надежда одна – лишить федеральный центр власти, отдать ее в регионы. И тогда уж можно спать спокойно: не сможет в России осуществиться проект экономической реформы с достаточно эффективным госрегулированием. А ВПК с его высокими технологиями будет задушен ("суверенные" регионы его просто откажутся финансировать). Так что идет склейка чеченской темы, банковской темы и темы так называемого регионального суверенитета. То, что запущенный эмоциями по поводу Чечни и Мост-банка процесс развертывается именно в сторону регионального сепаратизма, достаточно четко прослеживается по материалам отечественной печати.
Часть 7.
ЧЕЧНЯ И КОНСТИТУЦИОННЫЙ КРИЗИС.
Асимметризация Российской Федерации
через чеченский конфликт
Уже ясно то, какой механизм предлагается для развала Российской Федерации. В сущности, технология не нова. Механизм такого развала известен и опробован еще на СССР. Он может быть выражен в термине "асимметричная федерация". Поясним, как через представление о симметрии и асимметрии государственного устройства может быть запущен процесс деструкции государства.
СССР был в пору своего могущества де-юре асимметричной федерацией (имелись союзные и автономные республики), а де-факто – жестко централизованным унитарным государством. К сведению коммунистов, кричащих об "империализме" Ельцина, тов. Сталин не менее жестоко пресекал любые попытки не только реального сепаратизма, но и его идеологические обеспечения – национализма. Но во времена горбачевской перестройки, когда начались попытки наполнить ленинскую национальную политику реальным содержанием и, особенно, после отмены 6-ой статьи Конституции СССР и развала партийной вертикали, – со стороны ряда автономий были выдвинуты требования "подтянуть" статус автономных республик до уровня союзных.
С началом Ново-Огаревского процесса, когда руководство СССР как бы забыло о наличии Конституции и принятого закона "О выходе", эти требования были реализованы. Автономные республики должны были подписать договор о Союзе Советских Суверенных Республик, а после августа 1991 года – о Союзе Суверенных Государств, где наравне с союзными должны были участвовать и автономные республики.
Таким образом, асимметричная федерация (республики имеют разные полномочия) стала превращаться в симметричную (все республики равны) за счет уменьшения властных полномочий федерального центра.
Схожий процесс начался и в Российской Федерации. В 1993 году Татарстан отказался подписать общий федеративный договор, а федеральные власти не нашли ресурсов, чтобы заставить его подписать. Начались т.н. переговоры (а по существу, торг). Опять образовалась асимметричная федерация. И тут же начинается движение российских областей за "подтягивание" их полномочий до уровня республик – возникает Уральская республика, а республики, уже подписавшие этот договор, начинают де-факто его пересматривать и выторговывать у федерального центра все новые полномочия. Система снова стремится стать симметричной. И вновь за счет уменьшения властных полномочий центра.
Это сползание приостанавливается только после октябрьского шока. Власти успевают протолкнуть новую Конституцию. Но остается Чечня, а значит, и шанс получить прецедент, с помощью которого можно эту Конституцию отбросить.
Сегодня заключение какого-либо особого конфедеративного договора с ЧР неизбежно повлечет за собой обвал требований о "подтягивании" до этого уровня сначала Татарстана, Башкортостана, Якутии-Саха, а затем и всех остальных субъектов федерации. И наша страна плавно превратится из Российской федерации в Российскую конфедерацию. Поэтому сейчас, когда решается, быть или не быть этому прецеденту, вопрос об особом договоре с Чечней приобретает первостепенное значение. Именно вокруг этого вопроса и разыгрывается острейшая борьба, фокусирующая в себе весь комплекс описанных выше противоречий.
Как же она протекает?
Часть 8.
ЧЕЧНЯ И РОССИЙСКИЕ КОНФЕДЕРАТЫ
Совет Федерации сначала проголосовал против ввода войск в ЧР, и В.Шумейко был вынужден заявить, что СФ не утвердит указ президента о ЧП в Чечне.
На заседании СФ звучали призывы выразить недоверие позиции президента на Северном Кавказе.
Затем, с помощью ряда маневров, В.Шумейко сумел изменить позицию депутатов, и СФ (в усеченном составе, без глав администраций и президентов республик) принял все-таки решение, противоположное предыдущему, и поддержал действия президента. Сам Шумейко собрал пресс-конференцию, выступил с позиций целостности российского государства, и тем самым закрепил это решение проведением хорошей пропагандистской акции.
Однако региональная элита на местах продолжала нажим. 6 декабря 1994 года на совещании в Хабаровске главы администраций автономных областей и национальных округов Урала, Сибири и Дальнего Востока (12 субъектов федерации) потребовали от правительства РФ признать их недра и все объекты "национальной собственностью" и резко увеличить им валютные отчисления за "отчуждение" недр и т.п. В противном случае эти регионы угрожают "адекватными акциями экономического и политического порядка".
Данный курс поддержали руководящие структуры Якутии, Тувы, Удмуртии, Бурятии, Карелии. Выступая по поводу чеченских событий, президент Татарстана М.Шаймиев заявил, что "общество продвинулось на пути демократии, а в действиях властей, как свидетельствуют факты, изменений не произошло. Налицо обман народа". Председатель же ВС Татарстана Ф.Мухаметшин высказался более откровенно: "…продолжающееся давление Москвы на Чечню обостряет ситуацию в Татарстане и осложняет его отношения с правительством РФ". Поддержала Дудаева и лидер партии национальной независимости Татарстана, депутат ВС Татарстана Фаузия Байрамова. Она заявила, что первые 20 добровольцев из города Набережные Челны прибыли в Чечню и сражаются на стороне Дудаева.
Ассамблея народов Поволжья и Урала приняла резолюцию, в которой говорилось, что "насильственное решение чеченского кризиса показывает, что власть в РФ перешла к силовым структурам. Военные действия в Чечне имеют в основе экономический интерес, т.к. российские власти не могут смириться с мыслью о потере важной территории нефтедобычи, нефтепереработки и нефтепроводов".
Администрации Мурманской, Брянской, Курганской, Свердловской, Пермской, Астраханской, ряда других областей, а также Калмыкии, Удмуртии, Якутии, Чувашии, Мордовии, Марий-Эл, автономных национальных округов и областей Сибири, Дальнего Востока и Северного Кавказа тоже либо выразили озабоченность действиями президента и правительства РФ в Чечне и Ингушетии, либо осудили эти действия.
Даже такому политическому тактику, как Шумейко, не удалось за счет маневров сдерживать в Совете Федерации натиск "региональных баронов". Ему пришлось ради сохранения своего кресла отступить и выступить от имени Совета Федерации с жесткими заявлениями в адрес правительства РФ и руководства МО и МВД.
Все это свидетельствует о том, что региональная элита не только в российских республиках, но и во многих краях и областях будет активно противостоять попыткам президента вернуться к симметричной федерации за счет усиления властных полномочий федерального правительства. В этих условиях любая попытка сформировать прецедент заключения конфедеративного договора создает условия для дальнейшего распада РФ.
Именно к нему нас и толкают чеченские лидеры, причем не только Дудаев.
Так, находящийся в Москве "глава правительства национального доверия в изгнании" Яраги Мамодаев активно лоббирует в правительстве РФ свой вариант разрешения чеченского кризиса. По модели Мамодаева, надо сначала собрать съезд чеченского народа – съезд тейпов. (Такого государственного органа в Конституции Российской Федерации нет. И само введение подобной новой структуры уже является подкопом под централизованное российское государство. Но дело к этому не сводится).
После съезда тейпов Мамодаев предлагает урегулировать отношения с РФ путем заключения конфедеративного договора. Вновь – асимметризация за счет уменьшения прав центра, и, как говорится, – процесс пошел!
О конфедеративном договоре заявляет одновременно и вице-президент ЧР З.Яндарбиев. По сведениям из Грозного, сейчас именно он играет ключевую политическую роль в Грозном, т.к. имеет влияние на значительную часть полевых командиров и контролирует СМИ режима.
К этому синклиту региональных баронов и чеченских лидеров присоединилось с самого начала значительное количество российских политиков. Лидируют здесь старые и новые идеологи реформ, многие еще из горбачевского, так скажем, призыва. И в этой когорте, увы, вновь применяется привычный лозунговый, митинговый стиль. Все строится на психоэффектах.
Так, Галина Старовойтова, былой помощник президента по вопросам национальной политики, защищая любимого ею Дудаева, пугает общественность возможностью партизанской войны в Чечне.
А идеолог первоначального накопления капитала в теневой сфере и демократической диктатуры Г.Х.Попов заявляет, что наилучшим выходом из создавшейся ситуации стала бы (внимание!) прямая встреча между Б.Ельциным и Д.Дудаевым без представительства оппозиции. Поскольку эта идея прямой встречи является идеей-фикс нашей элиты, одержимой желанием все больше асимметризировать, так скажем, теперь уже Российскую Федерацию, то речь идет не о мелочах. Предлагается такой шаг, после которого все неизбежно выйдет на конфедеративный договор с Чечней.