Продолжу перечень своих параллелизмов между 1993 и 1997 годом. Импичмент президента мы уже разобрали, синдром регионализации разобрали, сепаратизм разобрали. Следующее – резкие демарши против Ельцина: "развалина, алкаш" и т.д. В 1993-м один жест Хасбулатова – щелчок по кадыку – привел к "баллистическим" последствиям гораздо большего масштаба, чем долгая политическая борьба многих сил. Сегодня Лебедь: "Клиент снова начал пить, долго не протянет…"
Следующее – сращивание оппозиционных элементов с властным истеблишментом. Тут сходство доходит до "политической жути". Тот же самый кабинет в том же Белом Доме. Те же политические маневры… И почти те же слова… Возникает ощущение заколдованного какого-то здания. И ситуации… заколдованной! Самотиражирующейся, самовоспроизводящейся, множащей себя в зеркалах политических провокаций. Сколько раз можно стрелять по одному, пусть даже большому, дому? На фоне подобных "штук" и "штучек" кто-то говорит о политическом единстве в элите. О каком таком единстве? Лебедь хочет договариваться с Ельциным? Нет, он его "мочит". Черномырдин и Зюганов договариваются друг с другом, как власть договаривается с оппозицией? Нет, это маневры с другим содержанием. Причем с содержанием, достаточно очевидным для большинства тех, у кого есть глаза. И кто не боится использовать политическое зрение по назначению. Совет Федерации уже занимается фактически тем же.
Я уже обратил внимание присутствующих на то, что сегодня, как и в 93-м, имеет место "блефотина" какая-то по части "общественного договора". Размышления Сатарова, Рубцова о национальной идеологии, о главных метафорах и образах, которыми должна руководствоваться власть для того, чтобы в обществе наступило мгновенное и повальное единение в любви друг к другу… И это в ситуации глубокого вакуума смыслов, в ситуации провала двух идеологий – правящей либеральной и патриотическо-оппозиционной. Вакуум смыслов чудовищен. А где-то на глубокой периферии власти зависимые люди отрабатывают писание каких-то бумажек, осуществляют подживляж… ЧЕГО?!
Остановившись перед той чертой, которую фиксирует подобный вопрос, спросим себя – а какой из перечисленных выше факторов все-таки является главным? Компрометационная война? Конституционные поправки? Сращивание элит? Протестная волна? И я отвечу, что, с точки зрения принципиальной, теоретической, методологической, стратегической, главное – это, конечно, сращивание КПРФ и НДР. А для того, чтобы точнее понять, в чем политическая приоритетность этого сращивания, придется проанализировать еще один аспект наличествующего процесса, очевидно, связанный с предыдущими, но почему-то выбрасываемый большинством за пределы стратегического анализа нынешней политической ситуации. Я имею в виду прошедший юбилей реформ Гайдара и все с ним сопряженные "воспоминания о будущем". Они, эти воспоминания, настолько примечательны, что хочется посвятить этому отдельную часть доклада.
Итак, Гайдар, Бурбулис и их коронная идея номенклатурного реванша… Кстати, Бурбулис теперь является апологетом номенклатурного реванша номер один. Но только ли он? Анализируя прессу, могу сказать, что в идеологическом плане главная тема сегодняшнего дня – апология застоя. Пресса всех видов и родов занимается апологией застоя. Застой – это лучшее время, застой – это то, что должно быть. И даже те, кто, вроде Арбатова и Памфиловой, критикуют застой, тоже фиксируют: "Да, мы входим в застой… Да, это неозастой… Ельцин – это Брежнев сегодня… Мы имеем дело с необрежневизмом… Нам придется жить при необрежневизме… Мы должны готовиться к тому, чтобы в пределах этого необрежневизма снова заниматься духовной и интеллектуальной оппозицией у себя на кухнях…"
Что это такое? О чем речь? Какой Брежнев? Тогда в стране с огромным ресурсом устойчивости сидел человек, который действительно не хотел никого задевать. Сегодня вместо этого человек, который, только поднявшись после операции, первое, что заявил: "Готов к бою". А Бурбулис причитает: "Хватит, не надо боя! Он спутал, это не 93-й год!"
Те форматы, в которых проблема "место Гайдара и гайдаризма на корабле современности" обсуждалась в связи с юбилеем гайдаровского курса, меня не устраивают. Еще раз подчеркну, что не устраивают не мысли и высказывания, а именно форматы этих выступлений. Это то ли читательские конференции по книге Гайдара, то ли теоретические семинары, то ли некие политические тризны, где "бойцы вспоминают минувшие дни". Такая жанровая многоликость поражает не только меня. Многие недоумевают, почему очевидно "звериная" реальность, надвигающаяся на нас, – сама по себе, а воспоминания о Гайдаре – сами по себе?
Сегодня, наконец, Ельцин начинает понимать необходимость некой "очень чуждой" его существу "гадости" для именно властного выживания. "Гадость" эта называется стратегией. Более омерзительного слова для Бориса Николаевича не существует. Потому что стратегия – это обязательства, необходимость двигаться в каком-то створе. Это заданность! Это определенность! А ну как через три года враг у тебя окажется не справа, а слева? Тебе надо повернуться и двинуть в лоб, а по стратегии он задан как твой союзник? Ельцин страшно не любит "этого" и никогда не готов был "это" принять. Но он любит власть, "состоит из власти". Теперь же он в силу своей интуиции стал понимать, что его власть сегодня уже зависит от того, сумеет ли он какую-то свою стратегию запихнуть в пространство чистой борьбы за власть. И впервые в московской элите, имеющей отношение к власти, заговорили: "Какой же все-таки будет курс?"
Мифы, овладевающие сознанием элиты, становятся материальной силой. Ключевой миф, овладевший сейчас нашей элитой, – нужна именно стратегия. "Идейка", де мол, идеологическая залепуха эта – "для бедных". А стратегия необходима "без дураков". Курс нужен. Причем, конечно, не сам по себе. А как новый лейтмотив игры. Теперь, по-видимому, драка за власть будет идти "под флагом курса". Что говорит Сванидзе, который все понимает? "Да, Ельцин впервые жестко обошелся с премьером, потому что нужен новый курс, это будет инфляционный курс, а Черномырдин никогда не согласится включить печатный станок". Да Черномырдин, чтобы сохраниться в кресле, согласится включить что угодно, хоть ракетные ядерные установки, и это на нем "написано крупными буквами"! Но Сванидзе надо сказать, что, видите ли, Черномырдин не согласится включить печатный станок, а значит, надо убрать Черномырдина, но тогда придет Лужков, который не может работать с Чубайсом, а значит, надо убрать Чубайса.
То есть как стратегия никого не интересовала по существу, так по существу и не интересует. НО СТЕРЖНЕМ ВЛАСТНОЙ ИГРЫ СТРАТЕГИЯ ПОНЕМНОГУ СТАНОВИТСЯ. И в качестве подобного стержня тут же превращается в "сад ветвящихся тропок". Называются три тропы, три новых разветвления курса (или три возможных курса, в данном случае это не столь существенно). Первый – курс "как бы назад". Арбатов, Моисеев, многие другие говорят, что "нужен НЭП". Новый НЭП, разумеется! Как бы НЭП наизнанку! Если считать Гайдара за военный коммунизм, то этот новый НЭП – это госкапитализм с некоторыми элементами планирования, инфляцией, государственным контролем. О чем идет речь? Речь о том, чтобы как-то повернуть назад и затихнуть, что очень совпадает с представлениями о застое. Под НЭП нужен либо Лужков, либо Строев (все разговоры о Большакове – "в пользу бедных").
Второй курс – это наращивание "гайдаровских реформ". Об этом говорят твердо, жестко и решительно. Нужна структурная модернизация как основа этой второй волны, банкротство предприятий: "Хватит валять дурака и говорить людям, что мы им платим зарплату, надо банкротить, и жестоко". Элитная верхушка нашего бизнеса, которая "переварила" энергокомплекс и сырье, смотрит жадными глазами на ВПК, и прежде всего на пресловутую "тысячу" заводов, которые наиболее современны и которые раньше удалось вывести в "неприкосновенный фонд". Но ВПК тоже грезит приватизацией по своему образцу.
Сейчас многие хотят нового витка драки за собственность – через структурную модернизацию и лидера a la Гайдар. И характеристики такого лидера называются прямо. Это должен быть человек, который сдвинет широкие слои в сторону еще большего недопотребления настолько же по отношению к 96-му году, насколько Гайдар их сдвинул в эту сторону по отношению к 86-му году. То есть куда? В небытие! Социальное, а возможно, и физическое! Я не стал бы заниматься рассмотрением данной модели курса, если бы речь шла об отдельных публикациях или фиглярствах ученых. Еще раз подчеркиваю, что материальной силой становятся мифы, овладевшие сознанием элиты. Миф "второй волны реформ" сознанием элиты овладел, и борьба под этим лозунгом будет. Чаще всего в качестве реализатора такого курса называют Немцова. Иногда вместе с Немцовым фигурирует Дубинин, иногда – Потанин, реже – Чубайс. Чем больше говорят, что Ельцин обещал Чубайсу премьерство, тем ниже его шансы. Но это может быть и Чубайс – человек жестокий, решительный.
И, наконец, пунктиром говорят о третьем курсе (возможно, "в погонах"), который бы был реально эффективен. Речь идет об антикриминальных акциях, проводимых в очень резких формах, о попытке выдавить хоть какие-то инвестиционные ресурсы из крупного нынешнего капитала и запуске этих ресурсов для нужд производства. В связи с этим третьим курсом обращаю внимание на западные демарши против "русской мафии"! Какие-то неслабые, по-видимому, силы распространили одновременно по всем ведущим западным СМИ список "146 крупнейших российских мафиози", куда включена элита российского бизнеса вне зависимости от того, Гусинский это или Виноградов, Вяхирев или Сосковец. Видимо, речь идет о том, что пузырь российского капитала заметно вздулся, и это вздутие уже кого-то тревожит.
В таких условиях Гайдар оказывается важен как некая фигура, через призму которой можно всмотреться в достаточно глубокие пласты российского политического процесса. Ключевая фраза, которая часто говорится по поводу Гайдара: все, кто ездил за рубеж до 85-го года, были "ужалены в сердце" тем, что там увидели, и возвращались диссидентами. Они-то и составляли базу реформ Гайдара. Не буду оспаривать этот тезис, возьму его за исходный и позволю себе спросить: "А кто ездил за рубеж до 85-го года?" Оставим в стороне ударников коммунистического труда и передовых доярок,