[386], воистину намек на закат, но намек этот не держался, как вечером, на череде дневных часов, которые обычно предшествовали закату, а оставался хрупкой вставкой, еще более зыбкой, чем ужасная монжувенская картина, которую ей не удавалось ни заслонить, ни затянуть, ни скрыть, – оставался бесполезным и поэтичным образом воспоминанья и сновиденья. «Полно тебе, – сказала мама, – ты не сказал о ней ничего плохого, ты сказал, что она тебе слегка надоедает, что ты отказался от мысли на ней жениться и доволен своим решением. Тут не о чем плакать. Подумай, что мама сегодня уезжает и ей будет очень грустно оставить своего мальчика в таком состоянии. Тем более, малыш, что мне даже некогда тебя утешить. Вещи-то я уже сложила, но и без того в день отъезда дел невпроворот». – «Дело не в этом». И тогда, прикинув будущее, взвесив свою силу воли, понимая, что такая длительная и пылкая симпатия Альбертины к подруге мадмуазель Вентейль не может оказаться невинной, что Альбертина – одна из посвященных и даже по ее движениям видно, что она с рождения склонна к этому пороку (недаром же я так много раз мучился предчувствиями; должно быть, она никогда не переставала предаваться этой страсти, а может быть, сию минуту ей предается, улучив момент, когда меня нет рядом), я сказал маме, сознавая, какое горе ей приношу, хоть она и не подаст виду, и только в лице ее отразится озабоченность и серьезность, как всегда бывало, когда ей предстояло сделать выбор, – огорчить меня или навредить моему здоровью; такой я ее впервые видел в Комбре, когда она уступила и согласилась переночевать рядом со мной, а еще это было необыкновенно похоже на бабушкино выражение лица, когда она разрешила мне выпить коньяку; и я сказал маме: «Понимаю, как я тебя огорчу. Во-первых, вместо того чтобы остаться здесь, я уеду одновременно с тобой. Но это еще ничего. Здесь я себя чувствую неважно, мне хочется домой. Но прошу тебя, не расстраивайся, не нужно. Я сам обманулся и тебя вчера обманул, но не нарочно; я всю ночь размышлял. Мне необходимо… и давай с этим примиримся, потому что теперь я все ясно понимаю, я уже не передумаю, иначе я просто не могу… мне необходимо жениться на Альбертине».