Возможно, некоторые из отцов-первопоселенцев, то есть лидеров первых колонистов, принадлежали к тайным обществам и действовали от их имени. Но в глазах окружающих они были обычными христианами. Точно так же держали втайне свои истинные убеждения отцы-основатели Соединенных Штатов, считавшиеся (и считающиеся) образцовыми христианами. Но из написанных ими государственных программных документов можно сделать вывод, что в основе их религиозных убеждений лежал деизм.
Деизм, эпоха Просвещения и франкмасонство
Деизм – продукт эпохи Просвещения, начавшейся в XVII столетии, когда в умах и верованиях передовых людей своего времени произошел серьезный перелом, вызванный возросшим интересом к древнегреческой философии и научной революцией. Западноевропейские мыслители познакомились с наследием древнегреческих философов в эпоху Ренессанса, после падения Византии, завоеванной в 1453 г. Оттоманской Турцией, когда в Европу попали античные тексты, спасенные из разгромленных библиотек Константинополя и других византийских городов. Особой популярностью пользовалась философия Сократа. Постепенно на смену слепой вере приходило рациональное мышление. Первые христиане с негодованием воспринимали сочинения греков-язычников, однако впоследствии христианское учение вобрало в себя часть духовного наследия античного мира. Например, Фома Аквинский использовал в своей доктрине некоторые идеи Аристотеля. Но в эпоху Ренессанса христианство породило религиозные междоусобицы в Италии. Усугубил положение Лютер, устроивший религиозную революцию в Германии. В общем, слепая вера, иррациональное видение мира принесли много зла. Эразм Роттердамский был возмущен всем этим.
Осознавая справедливость нареканий в адрес церковников, Бэкон и Декарт сфокусировали свое внимание на проблемах рационального мышления, на возможностях человеческого разума. В своем труде Новый Органон (1620) Бэкон разработал индуктивный метод мышления – новаторскую логику, бросившую вызов традиционным учениям, где большинство суждений носят априорный характер. Как утверждал Бэкон, абстрактное мышление (например, выводы, обобщения) должно опираться на конкретные факты, эмпирические данные, живой человеческий опыт. Декарт разработал метод дедукции («Я мыслю, следовательно, я существую»). Галилей изобрел сверхмощный по тем временам телескоп и доказал правоту Коперника, утверждавшего, что Земля вращается вокруг Солнца. Тем самым было опровергнуто учение Птолемея, согласно которому Вселенная вращается вокруг Земли. Ньютон, путем эмпирических наблюдений и математических расчетов, доказал: звезды, планеты и все физические объекты в своем движении подчиняются законам механики, в том числе и закону всемирного тяготения. Он утверждал, что мир «вполне познаваем, поскольку он устроен рационально». Многие выдающиеся мыслители эпохи Просвещения были франкмасонами. О Бэконе мы уже говорили. Возможно, членами братства являлись Декарт, Ньютон, Локк, Руссо и Гете.
Научные открытия неизбежно вели к тому, что передовые умы по-новому взглянули на религию. Бог как Творец стал рассматриваться в качестве самостоятельной категории, не связанной с доктриной христианства и личностью Христа. Бог, Природа, человеческий разум и сам Человек – взаимосвязь этих явлений стала центром внимания крупнейших европейских мыслителей. Как утверждали некоторые философы, у каждого человека есть в душе религиозные чувства, независимо от того, к какой конфессии он принадлежит. А следовательно, существует некая общая для всего человечества религия. Эта религия способна направить просвещенный человеческий разум на улучшение жизни на Земле. Если раньше считалось, что история развивается циклично (например, расцвет Римской империи сменился ее упадком), то в эпоху Просвещения все чаще стали утверждать, что история развивается поступательно. Человечество идет по пути прогресса, и разум восторжествует. Но для начала надо покончить с религиозными войнами.
Вот на основе примерно таких постулатов и сформировался деизм. Это религиозно-философское течение определяется по-разному. Например, «Вера в существование Бога, но неверие в Божественное Откровение» (Оксфордский словарь английского языка). Или: «Вера в Высшее Существо, чья сила – разум, а не Откровение» (Краткий оксфордский словарь).
Элементы деизма впервые встречаются у Эдварда Герберта (он же лорд Чербери) – в его философском труде Об истине, опубликованном 1624 г. в Париже, когда Герберт был там британским послом. По мнению автора этого эссе, просвещенный разум – самый лучший спутник человека на его пути к познанию истины.
Как утверждал Эдвард Герберт, Бог одарил человечество пятью главными религиозными идеями. Первая – вера в Высшее Существо, вторая – вера в то, что это существо нужно боготворить, третья – вера в добродетель как лучшее проявление любви к Высшему Существу, четвертая – вера в непреходящую ценность покаяния, пятая – вера в то, что в мире ином тебя ждет или возмездие, или вознаграждение. Христос в этих пяти заповедях даже не упоминается. По мнению лорда Герберта, все противоречащее пяти требованиям Бога противоречит и разуму и, следовательно, является ложью. Герберт тоже не верил в Откровение.
Бог деистов – это Первопричина всего, что существует на свете. Он создал наш мир, но не вмешивается в его жизнь, в дела человеческие. Библейское Откровение не поможет людям познать Бога.
Итак, отцом английского деизма традиционно считается лорд Герберт. Но он перенял некоторые идеи Фрэнсиса Бэкона, с которым был дружен. Эдвард Герберт был старшим братом поэта Джорджа Герберта, автором одной из 32 элегий, написанных по-латыни на смерть Бэкона. Джордж Герберт работал у Бэкона – возможно, как переписчик текстов. Под началом Бэкона трудились ученые, юристы, университетские преподаватели. Привлекал он к работе и поэтов, которые были секретарями, переводчиками, переписчиками и даже шифровальщиками.
Бэкон исправно посещал церковь и всегда ссылался прилюдно на волю Всевышнего. Вместе с тем, учитывая его чисто масонский интерес к Храму Соломона, он должен был высоко ценить поэму Джорджа Герберта Храм. Мы уже знаем, что Бэкон, часто цитировавший Библию, втайне оставался все же масоном. Не случайно в 1799 г., через много лет после смерти, его назвали скрытым атеистом, а в 1926 г. – «нерадивым христианином», который рассматривал англиканскую церковь «всего лишь как один из институтов гражданской службы».
Масонство родилось намного раньше деизма. Поэтому неудивительно, что деисты унаследовали некоторые идеи Братства. Точно так же Бэкон был предшественником и в какой-то степени учителем своего друга, лорда Герберта. Масонство требует от членов Братства веры в Высшее Существо, но, отличаясь толерантностью, оно принимает в свои ряды представителей всех конфессий: христиан, мусульман, иудаистов, буддистов. Не исключением стали и деисты. Французские масоны посвящали в ложи даже атеистов и агностиков, подтверждая таким образом верность лозунгу Великой французской революции «Свобода, равенство, братство».
Взаимодействие между масонством и деизмом развивалось двусторонне. Франкмасонство через труды Бэкона породило деизм как мировоззрение, а деисты, в свою очередь, влившись в ряды британских и американских масонов, возглавили Братство и придали его деятельности более четкую политическую направленность. Об этом взаимодействии писали, в частности, Спиноза и Гёте.
Масоны не делятся своими секретами с широкой общественностью. Не рассказывают подробно об иерархической структуре Братства и о прочих деталях. Поэтому в опубликованных трудах масонов нет прямых указаний на зарождение деизма в недрах этого тайного общества. Но есть немало косвенных доказательств, подтверждающих, что это именно так.
Взаимосвязь между масонством и деизмом станет более понятной, если вспомнить, почему в 1312 г. французский король расправился с орденом тамплиеров. Рыцари-тамплиеры были членами закрытого ордена, их язык и обряды понимали только посвященные. Они не признавали Христа в его традиционной христианской трактовке, не чтили крест. Они перекроили на свой лад католическую мессу, осквернили христианство восточными поверьями, поклонялись какому-то Бафомету, который, предположительно, символизировал дьявола, якобы занимались мужеложеством. В рамках ордена было создано собственное правительство, и рядовые тамплиеры подчинялись только Великим магистрам. Думается, такой набор «жутких преступлений» рано или поздно должен был возмутить того или иного европейского монарха.
Масоны унаследовали от рыцарей-тамплиеров их религиозное диссидентство. Диссидентами были и деисты, ведь они тоже не признавали Христа, поэтому легко нашли общий язык с тамплиерами. Франкмасоны по своим религиозным воззрениям были, в сущности, деистами. Они утверждали, что религиозный плюрализм – полная бессмыслица, поскольку в мире есть одно-единственное Высшее Существо. Таким образом, британские и американские деисты чувствовали себя в масонских ложах как дома.
Английские деисты нашли общий язык и с розенкрейцерами. Конгресс масонов, проходивший в 1663 г., решил, что мировоззрение розенкрейцеров должно стать составной частью идеологии английского масонства. И хотя учение розенкрейцеров во многом было связано с алхимией, каббалой и оккультными науками, они относились к христианству более благосклонно, чем масоны старой школы. У розенкрейцеров были обширные связи на Востоке. Поэтому на жизнь Братства частично повлияли и пифагорейцы, и почитатели Осириса, и знатоки каббалы, и прочие оккультисты. Деисты не осуждали розенкрейцеров за их склонность к мистике. Они не исключали, что разгадка Высшего Существа кроется в эзотерических знаниях.
Деизм получил свое дальнейшее развитие в философских трудах Томаса Гоббса, Чарльза Блаунта, Энтони Коллинза, Томаса Вулстона, Мэтью Тиндала, Томаса Моргана, Томаса Чабба и виконта Болингброка Генри Сент-Джона.
Авторы этих работ обрушились с критикой как на протестантов, так и на католиков, обвиняя их в религиозном фанатизме. Нужна свобода совести, утверждали они, поскольку суть всех религий одна: мир создан по воле Высшего Существа. Поэтому людям не нужны храмы, соборы, церкви, мечети и синагоги. Бог деистов, сотворивший мир, любит все человечество (явная аналогия с учением масонов, где говорится о Великом Архитекторе). Деисты высмеивали библейские истины и считали христианство насилием над той подлинной верой, которая заложена в душе каждого человека. Они недоумевали, как с точки зрения здравого смысла можно объяснить суть Божественного Откровения.
Во время Славной революции 1688–1689 гг. деизм несколько угас, но снова возродился с приходом на престол Вильгельма III, который симпатизировал розенкрейцерам. Более того, деизм обрел популярность во Франции, разочаровавшейся в политике короля Людовика XIV. Убежденным деистом был Вольтер. В своих Философских письмах (1728) он писал:
«Деизм не оценен по-настоящему, но это единственное евангелие, которое следует читать. Это великая книга Природы… единственная религия, достойная поклонения».
Жан-Жак Руссо уделил немало внимания деизму в своей книге Эмиль, или О воспитании. Он подверг резкой критике косные доктрины церковников и их деяния, заявив, что они мешают живому, естественному общению Человека с Богом. Из других видных французских деистов надо упомянуть философов Пьера Бейля, чьим Историческим и критическим словарем зачитывались Бенджамин Франклин и Томас Джефферсон, а также Жана Лерона Д’Аламбера. В целом же французские мыслители XVIII столетия склонялись скорее к атеизму, чем к деизму.
В Германии деизм распространился после того, как на немецкий язык были переведены труды Шефтсбери. Это учение с энтузиазмом воспринял Лейбниц. Убежденными деистами были Герман Реймарус, Готхольд Лессинг и Иммануил Кант, а в Голландии – Барух Спиноза.
Христианская церковь боролась с деизмом и устным словом, и печатным. Пока оппоненты обвиняли друг друга во всех смертных грехах, на сцену вышел их общий враг – материализм. Случилось это в 1660-х гг. в результате научных открытий Ньютона. Возрос одновременно интерес к античной философии. Во Франции стали издавать Лукреция, а Пьер Гассенди высказал предположение, что разгадка внутренней гармонии Эпикура кроется в особой игре атомов его души и тела. Набирали силу и философы-скептики. Джон Локк написал в 1690 г. Опыт о человеческом разуме. Деисты тоже плодотворно трудились. Можно в связи с этим отметить работу шотландца Дэвида Хьюма Трактат о человеческой натуре и естественной религии.
Шотландские просветители
Деизм возродился с новой силой в Шотландии, в жизни которой, как мы уже знаем, важную роль играли масоны. В этой стране эпоха Просвещения была логическим продолжением эпохи Реформации. Шотландские просветители взяли на вооружение кальвинистский тезис Джона Нокса о Божественном предопределении судьбы каждого человека. Мыслители XVIII столетия Томас Рейд и Дугалд Стюарт развили идеи ученых XVI столетия – Гектора Боса, Джона Мейра и Джорджа Бьюкенена, что «народ имеет право обсуждать и соответствующим образом оценивать деятельность своих правителей».
В 1603 г. шотландский король Яков VI стал королем Англии Яковом I. Шотландцы, таким образом, оказались без монарха, а в 1707 г. исчез и их парламент, поскольку союз, заключенный между Англией и Шотландией, предусматривал, что проблемы северных соседей будут решать в Вестминстере. Шотландцы были, конечно, недовольны ив 1715 и 1745 гг. поднимали восстания против Лондона, но их выступления были подавлены. Неудивительно, что свободолюбивых и гордых шотландцев привлекали труды таких передовых ученых, как Дэвид Хьюм и Адам Смит (в 1776 г. вышло Исследование о природе и причинах богатства народов Смита). Они по достоинству оценивали апологию здравого смысла, звучащую в работах Рейда, Пейна и Раша. Подхватывали идеи экономического и научного прогресса, сформулированные Адамом Смитом, Джеймсом Ваттом и другими выдающимися умами. Шотландцы быстро поняли, насколько важную роль в меняющемся обществе будет играть коммерция.
Эпоха Просвещения началась в Шотландии в 1725 г., когда в Глазго вышли две книги Фрэнсиса Хатчесона: Исследование о происхождении идей красоты и добродетели и Право на сопротивление. Они быстро разошлись по университетам Глазго и Эдинбурга. Какая-то часть тиража попала и в британские колонии за океаном, следовательно, в духовном багаже отцов-основателей были и идеи шотландских просветителей. Более того, Томас Джефферсон, Джеймс Мэдисон и Александер Гамильтон непосредственно учились у педагогов-шотландцев. У Мэдисона преподавателем был Дональд Робертсон, учившийся в свое время в университетах Абердина и Эдинбурга под руководством маститого шотландского педагога преподобного Джона Уитерспуна. Фрэнсис Эллисон, ученик Хатчесона, преподавал в 1735 г. в Мэриленде. Трое из тех, кто подписал Декларацию независимости, были в свое время его учениками. Уильям Смолл читал курс шотландской философии нравов в Колледже Вильгельма и Марии, где учился Джефферсон (который, кстати, продолжил образование в Принстоне), а учебную программу этого университета в общих чертах составил Уитерспун.
Когда Континентальный конгресс решил составлять перечень книг, закупаемых в Европе, он сформировал в этих целях специальную комиссию, которую возглавил Джеймс Мэдисон. Список литературы, утвержденный в 1783 г., включал труды крупных шотландских ученых: Хьюма (он считал, что «только сильная республика может гарантировать свободу ее гражданам»), Смита, Фергюсона и Миллера. У Мэдисона, Джефферсона и Уитерспуна были, конечно, эти книги.
Шотландец Дэвид Хьюм, выдающийся философ эпохи Просвещения, доказал: человек может обрести высокие духовные идеалы, даже не будучи приверженцем той или иной религии. Его идеи оказали влияние на Джефферсона и Мэдисона. Джефферсон, в частности, считал, что путь к истинной вере лежит через разум, а не через Откровение. Он дискутировал с церковниками и, отрицая идею первородного греха, утверждал: «Сознание – такая же неотъемлемая часть человеческого организма, как рука или нога».
Шотландские историки и социологи пришли к следующему выводу: в результате промышленной революции и появления новых коммерческих структур, аграрные страны уходят в прошлое. К коммерции не надо относиться с подозрением, говорили они. Хатчесон доказывал, что повышение уровня жизни благотворно сказывается на поведении людей, их нравах и психологии. Как считали шотландские ученые, успешный частный бизнес ведет не только к личному обогащению, но и к обогащению страны в целом. В итоге личные интересы совпадают с общественными. Философская школа, сложившаяся в Шотландии в эпоху Просвещения, иногда называется «Школой здравого смысла».
По мнению шотландских философов, общество имеет право выступать против действий своих правителей, если те не руководствуются здравым смыслом. Примерно такую же идею вкладывал в понятие «революция» Томас Джефферсон, когда писал Декларацию независимости. Он неоднократно признавался, что воспитывался на идеях шотландских и английских мыслителей.
Итак, американские деисты были в какой-то степени учениками шотландских деистов эпохи Просвещения. А лозунгом той эпохи был прогресс человечества, его движение к лучшему будущему. К Новой Атлантиде Фрэнсиса Бэкона.
«Великое пробуждение» и деизм
Деистами стали многие образованные американцы. Одновременно в колониях ширились ряды масонского братства. Масонские Конституции, написанные в 1723 г. Джеймсом Андерсоном, говорили о франкмасонстве как об универсальной мировой религии. В 1717 г. те английские масоны, которые не принадлежали к якобитам, а потому выступали против католика Якова II, поддерживая розенкрейцера Вильгельма Оранского, стали активно вовлекать соотечественников в свое общество. Действовали они успешно. В результате масоны собрались в лондонской таверне «Яблоня» и объявили о создании Великой Ложи. Разветвленная сеть этой ложи в 1733 г. достигла Америки – через три года после того как первым Великим магистром британских колоний в Северной Америке стал Дэниел Кокс. Как раз в то время католическая церковь объявила лидеров масонства – за их страсть к оккультизму – исчадиями ада, настоящими демонами.
С 1720 по 1740 г. в Америке наблюдался религиозный подъем, из-за чего этот короткий исторический период получил название «Великое пробуждение». Искусственно подогревая чувства верующих, клерикальная верхушка пыталась нейтрализовать рационализм эпохи Просвещения и процесс секуляризации в американских колониях, инициаторами которого стали деисты и франкмасоны. Между прочим, и Западную Европу тогда трясло от «религиозной лихорадки». В Англии, например, резко возросла популярность евангелистов-методистов, возглавляемых Джоном Уэсли. Американские церковники ставили своей главной задачей восстановить единение Бога с избранным Им народом – единение, которое вдохновляло первых поселенцев-протестантов. Клерикалы стремились покончить в Новой Англии с деистами, пресвитерианами, баптистами и протестантами – выходцами из Голландии, у которых было свое, нетрадиционное богослужение.
На первых порах ключевой фигурой «Великого пробуждения» был Джордж Уайтфилд, священник англиканской церкви. Он находился под влиянием Уэсли и тяготел к кальвинистам. Уайтфилд хотел, чтобы американцы вновь обрели веру пуритан – отцов-первопоселенцев. В 1739–1740 гг. он изъездил всю Америку, читая проповеди и собирая при этом огромные толпы. В некоторые приходы он являлся без спроса, но своей эмоциональной речью сразу же покорял аудиторию.
Затем контрнаступление церковников возглавил пастор из Коннектикута Джонатан Эдвардс. В своих проповедях он утверждал, что путь к спасению лежит через веру, а не через разум. Обрушиваясь на деистов, Эдвардс говорил о них так:
«Эти вероотступники полностью отвергают христианскую религию… Они даже не считают ее религией. И хотя они не отрицают существования Бога, они не считают Христа сыном Божьим и говорят, будто Он просто выдавал себя за оного… Они отрицают Откровение Господне, не приемлют ни слова, сказанного Богом… Они говорят, что нас ведет по жизни не Бог, а наш разум, подаренный Им».
«Великое пробуждение» разделило американских христиан на два лагеря. Одни приветствовали религиозный бум, другие восприняли его с опаской. «Пробуждение», конечно, способствовало распространению христианства на североамериканском континенте. Особенно среди индейцев. Повсюду возникали миссии. Правда, новообращенные протестанты больше доверяли тотемам, чем крестам. К 1750 г. религиозная волна пошла на спад. Деизм с честью выдержал трудные испытания. XVIII столетие оказалось скорее веком разума, нежели веком веры. Отцы-основатели Соединенных Штатов обратили свои взоры к великим просветителям – таким как Бэкон, Ньютон и Локк, чьи портреты и сейчас можно увидеть в гостиной дома Джефферсона в Монтичелло. Джефферсон считал этих мыслителей величайшими из всех людей, когда-либо живших на свете. По его мнению, именно они заложили фундамент здания, построенного впоследствии из достижений человеческой мысли.
Деисты – творцы Новой Америки
Самой значительной личностью среди американских деистов был, пожалуй, Бенджамин Франклин, крупнейший мыслитель как колониальной Америки, так и молодой республики, созданной на ее развалинах. Франклин сыграл важную роль в событиях, развернувшихся в ходе «Великого пробуждения». Будучи крупным издателем книг и газет, он, исходя из деловых соображений, регулярно публиковал проповеди и статьи Джорджа Уайтфилда, который, бывая в Филадельфии, даже останавливался в его доме. Но своих убеждений Франклин не изменил. Он так и оставался вольнодумцем – франкмасоном и деистом, шедшим своим путем. Однажды Уайтфилд поблагодарил Франклина за богоугодное дело, поскольку его издательство прославляет Христа. Франклин вежливо поправил его: «Поймите меня правильно: я всего лишь оказываю вам услугу».
В 1790 г., когда ему было уже 84 года, Франклин, встревоженный кровопролитием в революционной Франции, писал Эзре Стайлзу, президенту Йельского университета (Стайлз какое-то время был деистом, но потом снова стал кальвинистом):
«Вот мое кредо. Я верю в единого Бога, Творца мироздания. Верю в то, что Он правит миром. В то, что Ему нужно поклоняться. В то, что, делая добро другим Его детям, мы самым подобающим образом служим Ему. Верю в то, что душа человека бессмертна, и в иной жизни ее будут судить исходя из деяний человека в жизни земной. Все перечисленное мною – это основные принципы любой религии. Думаю, вы со мной согласны.
Что касается Иисуса из Назарета, мое мнение о Котором вас интересует, то Его моральный кодекс, завещанный нам, – самый лучший в мире. Однако, мне кажется, заповеди Христа со временем были извращены. Кроме того, у меня есть сомнения по поводу Божественного происхождения этого человека. Но я никому не навязываю своего мнения: вопрос достаточно сложный, я его не изучал и не нахожу нужным это делать сейчас. Может быть, мне еще представится возможность узнать всю правду.
Хочу добавить, что Высшее Существо оказывало мне покровительство на протяжении всей моей долгой жизни. Не сомневаюсь, что так будет и в жизни иной… Я всегда уважал религиозные чувства людей иной веры, даже если эти чувства казались мне абсурдными. Я всегда помогал представителям всех религиозных течений и никогда не осуждал их доктрины. Надеюсь уйти из жизни в мире и добром согласии с ними».
Стайлз, кстати, остро переживал смену своих религиозных убеждений. Его отец, усвоивший «старую логику», философию и метафизику пуритан, придерживался консервативных взглядов. А сам Стайлз уже знал «новую логику». Он читал труды Ньютона. (Книги великого ученого были в библиотеке Йельского университета еще тогда, когда в нем учился отец Стайлза, но студентам их не выдавали.) Тем не менее Стайлз, человек передовых взглядов, порвал с деизмом и был даже обеспокоен его популярностью. «В век разрешенной свободы деизм слишком высоко вознесся», – писал он.
А Франклин порвал с традиционной религией еще в юные годы. Пресвитерианская церковь, считал он, вместо того чтобы заботиться о нравственности паствы, наделяет священнослужителей непомерной властью. Поэтому он и «перестал посещать собрания прихожан». Как говорил Франклин, «маяки гораздо полезнее храмов». Он по-своему занимался нравственным самоусовершенствованием и даже выработал 13 заповедей, соблюдая которые простой смертный может стать Человеком с большой буквы.
Отрицательное отношение Франклина к христианской религии станет более понятным, если вспомнить, какими методами боролась в колониях пробританская англиканская церковь с инакомыслящими. В 1651 г. в Бостоне арестовали баптистов, а одного из них публично избили кнутом. Через десять лет изгнали из города двух квакеров – Робинсона и Стивенсона. Они отказались уезжать, и тогда их повесили. Мы уже говорили о том, что повесили Мэри Дайер, которая «после чтения вынесенного ей приговора в своем последнем слове не высказала никакого раскаяния». В Виргинии колонисты должны были платить Церкви налог, а малейшее сомнение по поводу написанного в Библии каралось как уголовное преступление. В Джорджии, Южной и Северной Каролине, Нью-Джерси и Нью-Гемпшире колонистов насильно заставляли совершать обряды, предусмотренные протестантской церковью. Шла настоящая охота на ведьм: обвинить могли любую женщину, не предъявляя серьезных доказательств. Несчастную ждали муки и смерть.
Либерально мыслящие американцы, в том числе и отцы-основатели, предпочли дистанцироваться от официальной церкви, проводившей в жизнь колониальную политику Англии. Их убежищем стало масонское братство, внутри которого зрели планы построения независимой Америки. Многие масоны были к тому же деистами – приверженцами «естественной» веры, свойственной каждому человеку. И Библия деистов оставалась вне критики – как сама Природа.
Деистами были три первых президента Соединенных Штатов: Джордж Вашингтон, Джон Адамс и Томас Джефферсон. Об этом свидетельствуют их письма. Джефферсон считал, что Иисус, как и Сократ, не оставил после себя каких-либо письменных трудов, а ученики и последователи Христа в рассказах о Его деяниях многое напутали, исказили и присочинили. Джефферсон высоко ценил Иисуса именно как человека, отмечая, в частности, Его бескорыстную любовь к ближнему, и решительно отвергал все сверхъестественные чудеса, о которых говорится в Библии. Они, по его мнению, противоречили законам природы. А если даже поверить в библейские сказания, тогда получается, что христианский Бог – весьма суровый, даже злой, в то время как рационально мыслящее Высшее Существо творит лишь добро. Став президентом Соединенных Штатов, Джефферсон в 1819 или 1820 г. отредактировал (вернее, переписал) текст Библии, поставив во главу угла гуманистическое начало в учении Христа. Свою книгу он назвал Жизнь и нравственные ценности Иисуса. Джефферсон отрицал Божественное происхождение Христа, ведь Сам Иисус об этом нигде не говорит. Обожествили Христа Его ученики – апостолы. Таким образом, Джефферсон подверг сомнению истинность христианской веры.
Для Джефферсона достойное поведение человека значило гораздо больше, чем его религиозные убеждения. Он учил Питера Карра, своего племянника, оценивать факты или суждения с точки зрения разума, а не искать объяснений в Библии или в проповедях священнослужителей. «Если факты, изложенные в Библии, противоречат законам природы, их надо рассматривать с особой тщательностью». Племянник, судя по всему, усвоил уроки дяди.
Суждения Джефферсона отличаются прямотой. Вот характерный пример:
«Не следует думать, что я во всем согласен с Иисусом Христом. Я по своим убеждениям материалист, а Он – приверженец спиритуализма».
Еще пример:
«Никто, наверное, так не радуется прогрессу человеческого разума, как радуюсь я. Мы неуклонно идем к рациональному христианству. Скоро мы покончим с туманной арифметикой Святой Троицы. Где это видано, чтобы единица равнялась трем, а три равнялось единице?»
Во время президентской предвыборной кампании 1800 г. священник Голландской реформаторской церкви Уильям Линн говорил:
«Я против выдвижения кандидатуры Джефферсона на пост президента, и вот почему. Он не верит Священному Писанию, а следовательно – отрицает христианскую религию, пытаясь заменить ее деизмом. Это единственный мой контраргумент. Если бы не его деизм, Джефферсон, при его талантах и свершениях, был бы достойным кандидатом на пост президента. За него проголосовали бы многие христиане нашей страны».
Один избиратель, сторонник федералистов, заявил: «У нас два выбора: Бог и религиозный президент или Джефферсон, но Бога нет. – И добавил: – Джефферсон не верит в то, о чем сказано в Священном Писании, и отвергает христианскую религию». Дэвид Даггетт, адвокат и федералист из Нью-Хейвена, писал в 1800 г.: «За все годы, проведенные в Нью-Йорке и Филадельфии, мистер Джефферсон ни разу не присутствовал на церковных службах». Осуждали Джефферсона и баптисты – за то, что он хотел открыть храмы «для евреев, магометан, деистов и вероотступников».
Джон Адамс, когда учился в школе, рассорился на религиозной почве с учителем латинского языка Джозефом Клеверли, который слепо верил в догмы пуританизма и рьяно отстаивал его чистоту. Один более или менее прогрессивный пастор, споривший с Клеверли, сказал ему: «Клеверли! Если бы вы не верили в Бога, вы были бы лучшим человеком на свете!»
Томаса Пейна многие считали атеистом, но на самом деле он был деистом. В памфлете Здравый смысл он доказывал: беда колонистов не в том, что их угнетает плохой король, а в том, что ими правит король как таковой, пусть даже добрейший и умнейший из всех монархов. Пейн утверждал:
«Я не верю в постулаты еврейской религии, в учение Римско-католической церкви, в учения греческой, турецкой, протестантской церквей. Не доверяю ни одной из известных мне религий. Мое сознание, мой разум – вот моя церковь!»
Другими словами, Томас Пейн верил только в собственный разум, как это свойственно деистам. К Божественному Откровению он относился скептически:
«Каждая религия имеет свою литературу, которая называется Откровение, или Слово Божье. Евреи утверждают, что их Бог передал свое Слово Моисею – с глазу на глаз. Христиане говорят, что их Слово Божье ниспослано им Божественным вдохновением. Туркам Слово Божье, то есть Коран, принес ангел, спустившийся с небес. Каждая религия обвиняет все остальные в ереси, в неверии в настоящего Бога. А лично я не верю всем религиям».
Позволю еще раз процитировать Пейна, чтобы подчеркнуть его приверженность деизму:
«Бывают времена, когда люди начинают сомневаться в истинности христианской религии. На то есть причины: в христианских доктринах очень много противоречий, путаницы, непоследовательности. Много фантазий и бессмыслицы. Поэтому разум мыслящего человека восстает против его верований. Он понимает: многие факты, изложенные в Священном Писании, никак нельзя доказать. Вот почему деизм превосходит христианство. Он свободен от надуманных, вымученных догм, которые противоречат здравому смыслу и, по сути своей, антигуманны. Религиозные верования деистов просты и ясны. Они верят в Бога, и этого вполне достаточно. В философии деистов нет агрессивности, нетерпимости… Они не верят в библейские сказки о сотворении мира и человека».
Джордж Вашингтон был умеренным деистом, хотя все его считали образцовым христианином, убежденным приверженцем англиканской церкви. Его даже избрали членом приходского управления. Никто не догадывался, что Вашингтон на самом деле верил в Великого Творца – Строителя мироздания.
«Вашингтона следует отнести к деистам… Высшее Существо, на помощь которого он полагался, Вашингтон обычно называл Провидением, или Небесами, или – но гораздо реже – Богом… В своей речи он часто употреблял характерные для деистов выражения, такие как Великий Архитектор, Правитель Вселенной, Высшая Причина, Архитектор Вселенной, Великий Творец и т. д.».
Пресвитерианский священник Артур Брэдфорд писал, что его помощник, тоже пресвитерианский священник, Эшбел Грин, лично знавший Джорджа Вашингтона, говорил ему с печалью, что хотя первый президент Соединенных Штатов и «чтил англиканскую церковь и ее обряды, как, собственно, многие основатели нашей республики, но он был не христианином, а деистом».
Будучи деистом, Вашингтон верил в могущество Провидения. После поражения американцев в битве при Германтауне в 1777 г. он писал: «Мы должны приложить все силы, чтобы заслужить благосклонность Провидения, и я убежден, оно улыбнется нам». Однако Вашингтон скрывал свои истинные религиозные верования. Джефферсон писал по этому поводу:
«Доктор Раш сообщил мне, что, когда церковники решили написать генералу Вашингтону официальное письмо с просьбой разъяснить, почему он вышел из состава правительства, они долго совещались. Руководители англиканской церкви пришли к выводу, что Вашингтон в своих публичных выступлениях ни разу не сказал о своей приверженности христианской религии. Поэтому они решили составить письмо так, чтобы Вашингтон дал прямой ответ на вопрос: христианин он или нет? Но старый лис их перехитрил: дал подробные разъяснения по всем пунктам, но о главном умолчал».
В результате появился такой вердикт:
«Поведение Джорджа Вашингтона убедило большинство американцев в том, что он хороший христианин, но у тех, кто знает о его религиозных убеждениях из первых рук, есть поводы сомневаться в этом».
Преподобный Берд Вильсон, священник епископальной церкви в Олбани (штат Нью-Йорк), сказал в своей проповеди, прочитанной в октябре 1831 г.:
«Почти все основатели нашего государства были вероотступниками, а из всех президентов, которых мы успели выбрать на сегодняшний день (это Вашингтон, Адамс-отец, Джефферсон, Мэдисон, Монро, Адамс-сын, Джексон), не было ни одного истинного христианина».
Джефферсон тоже предполагал, что Вашингтон в глубине души далек от христианства:
«Губернатор Моррис, которому Вашингтон поверял некоторые свои тайны, часто говорил мне, что генерал не больший христианин, чем он».
Вашингтон старался обходить молчанием религиозные темы.
В отличие от Томаса Джефферсона и Томаса Пейна, Вашингтон никогда и нигде не писал, что считает Христа великим Учителем нравственности. Его скрытность весьма примечательна. В своей личной переписке Вашингтон часто намекал на помощь Провидения. Но имя Христа не встречается ни в одном его письме.
Снова на ту же тему:
«Вашингтон нигде не упоминал Христа. Более того, он старательно избегал слова «Бог». Пользуясь традиционной фразеологией деистов, он ссылался на «Невидимую руку, которая водит людьми» и на «заботливого Отца рода человеческого»».
Еще одно мнение:
«По своим религиозным убеждениям Вашингтон был деистом эпохи Просвещения. Он не употреблял слова «Бог», предпочитая более безличное – «Провидение». Подводя итоги, можно смело утверждать, что «Вашингтон был деистом».
Вашингтон никогда не причащался:
«Будучи пастором епископальной церкви, я заметил, что после воскресной службы Джордж Вашингтон тут же выходит из храма, оставляя свою жену одну. Я считаю своим долгом сообщить этот печальный факт. Грустно, когда люди, наделенные огромной властью, отворачиваются от нашего Господа. Конечно, мой комментарий – упрек, брошенный в адрес президента, но пусть он его услышит… Со временем мистер Вашингтон вообще перестал посещать утреннюю воскресную службу, хотя в другие дни недели в церкви появлялся».
Первый епископ Пенсильвании и епископ церкви Христа в Филадельфии, которую Вашингтон посещал в течение 25 лет, утверждает:
«Генерал Вашингтон никогда не причащался – по крайней мере, в церквах моего прихода. Что касается миссис Вашингтон, то она образцовая прихожанка. Многие члены нашей общины возмущены поведением генерала Вашингтона и пишут мне письма по этому поводу. Я вынужден им отвечать…»
Примерно то же самое говорит еще один очевидец:
«Не дожидаясь того момента, когда прихожане начнут причащаться, мы с Вашингтоном выходили из церкви и возвращались домой, а потом отправляли карету обратно – за моей бабушкой».
Даже на смертном одре «Вашингтон не читал молитву и не хотел видеть священника». Преподобный Берд Вильсон под конец своей жизни решился заявить, что Вашингтон был деистом:
«Я очень тщательно, вплоть до последней строки, изучил все написанное Джорджем Вашингтоном и не нашел ни одного свидетельства его веры в Христа. Думаю, каждый, кто повторит мое исследование, придет к выводу: Вашингтон был деистом».
Через год Вильсон добавил к сказанному им ранее:
«Я снова перебираю в памяти все, связанное с Джорджем Вашингтоном, но по-прежнему не нахожу доказательств того, что он был христианином. Разумеется, он посещал церковь, но, учитывая скрытность его характера, это неудивительно».
В качестве итога приведу слова Шварца:
«Джордж Вашингтон лишь считался христианином, но на самом деле им не являлся. Воспитанный на идеалах века Просвещения, он был деистом, – об этом говорили многие церковные иерархи, близко знавшие его».
Откровенно говоря, тонкости теологии волнуют лишь узкий круг людей. В глазах простых американцев Вашингтон был национальным героем, по-христиански благочестивым. Правда, его образ идеализирован. Потомкам он представляется римским императором. Достаточно взглянуть на картину «Апофеоз Вашингтона», написанную в 1800 г. Дэвидом Эдвином: Вашингтон, как Бог, восседает на облаках, а херувим возлагает на его голову лавровый венок.
Закономерен вопрос: почему отцы-основатели не выступали открыто в защиту деизма и скрывались – с большим или меньшим успехом – под личиной обычных христиан? Не хотели неприятностей? Частично – да. Но главное – они не хотели рвать с христианством, поскольку считали, что эта религия может объединить новую нацию, рождающуюся на североамериканском континенте. Католики, пуритане, приверженцы англиканской церкви – представители всех ветвей христианской веры, даже сектанты, сольются в дружную семью. Отцы-основатели рассматривали религию в первую очередь как политический инструмент, а не как сферу духовной жизни. Шварц говорит по этому поводу:
«Вожди Американской революции были далеки от религии, но именно в ней они видели надежное средство для создания гражданского общества. Руководствуясь чисто мирскими целями, они считали, что только религия может сплотить народные массы и привить им уважение к закону».
Позволю себе еще одну цитату, где эта мысль высказана более развернуто:
«Приверженцы деизма не решались открыто высказывать свои убеждения, поскольку опасались, что распространение нового учения может подорвать социальную стабильность общества. Кроме того, американские интеллектуалы-деисты с подозрением и даже с презрением смотрели на так называемую «толпу», или «чернь». Они боялись, что ослабление авторитета официальной церкви приведет к анархии. По мнению высоколобых деистов, «простой» народ был слишком темным, чтобы по достоинству оценить учение, прославляющее человеческий разум и гармонию мира. Широким массам нужны библейские заповеди и страх перед Божьей карой. Тогда их можно держать в узде. Пусть толпа довольствуется сегодня христианством, считали деисты, а когда народ станет более образованным, тогда он сам поймет преимущество разума над слепой верой. Но прежде чем наступит такой день, деизм не должен покидать пределы светских салонов и кабинетов ученых мужей».
Вот почему отцы-основатели исправно посещали церковные службы, слушая проповеди так же прилежно, как и отцы-первопоселенцы. Но в душе они иронизировали по поводу Священного Писания: ведь они были сыновья века Просвещения – века новых знаний и нового учения.
Новым религиозно-философским учением эпохи Просвещения стал деизм. Жан-Жак Бурламаки в своей книге Основные принципы законов природы и политики утверждал, что законы природы сотворил Бог, а человек постигает их с помощью разума. Изучая природу, люди невольно убеждаются в существовании Бога-Творца, создавшего такой прекрасный и гармоничный мир.
Джеймс Отис, Джон Хэнкок, Джозеф Уоррен, Джон и Сэмюэль Адамсы – все они изучали в Гарварде политическую теорию Бурламаки. Декларация независимости, единогласно принятая представителями 13 штатов, была написана Джефферсоном. Любопытный и красноречивый факт: в ней не упоминаются ни Иисус Христос, ни Новый Завет. Нет и слова «христианство». Зато есть такие выражения, как «Бог Природы», «Законы природы», «Божественное Провидение».
Франклин, изучая молнию, применил на практике плоды научной революции, совершенной Ньютоном. Старые учения трактовали молнию как нечто сверхъестественное. Новое учение позволило дать этому явлению научное объяснение. Франклин сконструировал воздушного змея, приделал к нему тонкий металлический прут и запустил в грозовое небо. Вскоре прут, охваченный «электрическим огнем», стал первым громоотводом, созданным человечеством. Франклин написал о своем открытии следующее:
«Мое открытие порадовало Бога, бесконечно доброго к людям. Теперь мы знаем, как уберечь наши жилища и прочие постройки от капризов грома и молнии».
Джон Адамс, воспитанный на старом учении, не одобрил научный эксперимент Франклина, посчитав, что тот вмешивается во взаимоотношения Бога и Природы. «Установка железных прутьев, – писал Адамс, – это неуклюжая попытка отнять у Всевышнего гром, который принадлежит только Ему». Однако впоследствии он познакомился с Ньютоном и Локком и уверовал в торжество научного прогресса. Как говорил теперь Адамс, новое учение «осветило нашу жизнь, наполнив ее новым содержанием».
Новое учение позволило и Джефферсону поверить в силу человеческого разума, возможности которого, как он считал, «трудно представить».
Некоторые апологеты христианства отрицают, что отцы-основатели исповедовали деизм. Они, мол, декларировали отдельные элементы этого учения, выхватывая их из общего контекста. Такая точка зрения прослеживается, например, в книге Г. Уэйна Хауса Постулаты христианства и американские законы. Автор подвергает серьезной критике труд Карла Беккера (1922), посвященный Декларации независимости, а также книгу К. Б. Макферсона Политическая теория собственнического индивидуализма (1962), где концепция прав человека, выработанная в XX в., рассматривается как наследие Джефферсона и Мэдисона, в то время как Хаус считает, что ее корни следует искать в учении Джона Стюарта Милла и Джереми Бентама.
Следует также напомнить, что деизм критиковали и поэты эпохи Романтизма, ставившие дар воображения выше рационального мышления. В 1788 г. Уильям Блейк, родоначальник английского романтизма, написал небольшую книгу, озаглавленную Естественной религии не существует, а в 1802 г. он вступил в полемику с материалистом Ньютоном, сказав крылатую фразу «Храни нас Бог от сновидений этого ученого».
Позднее, в 1820 г., он напишет:
«Вы, деисты, объявляете себя врагами христианства, и вы действительно его враги. Но, кроме того, вы враги человечества и всей природы. Вы называете вашу веру Естественной религией, а ваше учение Естественной философией и Естественной моралью, но на самом деле это возвеличивание элементарного эгоизма, изначально присущего человеку».
Если деисты постигали истину Высшего Существа с помощью рационального мышления, то романтики видели в «Мудрости и Духовности Мира» (так говорил поэт «Озерной школы» Уильям Вордсворт) плод чудного озарения. Природу невозможно понять разумом, утверждали они, это под силу только воображению. Блейк категорически отвергал роль разума, ценя превыше всего «Свет» – источник вдохновения.
К концу XVIII столетия эпоха Просвещения изжила себя. Романтизм победил религиозный рационализм. Вожди Французской революции, отправившие на гильотину целое сословие, продемонстрировали миру, что толерантное общество нельзя построить на рационалистических началах. В 1790-х гг. в Новой Англии наблюдалась заметная активизация религиозной жизни. Наступило Второе Великое пробуждение. И хотя такого всплеска эмоций, как во время Первого пробуждения, не было, идеи просветителей окончательно утеряли популярность. А в скором времени, после Наполеоновских войн, человечество утратило веру в торжество прогресса.
Американская Конституция: идеи деистов и франкмасонов
Отцы-основатели, вдохновленные идеями просветителей и деистов, подвергли сомнению многие постулаты ортодоксального христианства. Франклин, Адамс, Джефферсон, Пейн, Мэдисон, Вашингтон и Гамильтон не руководствовались библейскими истинами. Они ратовали за свободу совести и считали, что постичь истину можно лишь с помощью разума, а не слепой веры.
Поскольку разум и эмпирический опыт выше церковных доктрин, творцы Конституции новой республики решили, что Церковь должна быть отделена от государства. Более того, государство должно проявлять толерантность ко всем религиям и сектам и защищать право граждан на свободу совести.
Джеймс Мэдисон, отец Конституции, заявлял: «Когда церковь и правительство существуют сами по себе, не вмешиваясь в дела друг друга, их деятельность более эффективна».
А Пейн писал, что «союз церкви с государством носит характер адюльтера».
Когда в 1787 г. отцы-основатели приступили к написанию Конституции, они намеревались создать нехристианское государство, готовое принять всех поселенцев независимо от их национальности и вероисповедания. Правительство новой республики не должно было поддерживать ни католиков, ни пуритан, ни приверженцев англиканской церкви. Все граждане были абсолютно свободны в выборе той или иной религии и даже секты.
Хотя среди отцов-основателей преобладали деисты, не надо думать, что они враждебно относились к христианской религии, принесенной на североамериканский континент отцами-первопоселенцами. Наоборот, они рассматривали ее как средство управления широкими массами. Иными словами, использовали христианство в своих целях, точно так же как и масонские ложи для тайной подготовки американской революции. Достаточно вспомнить «Бостонское чаепитие», о котором рассказывалось выше. Благородное стремление отцов-основателей к свободе и к отделению Церкви от государства проявилось в полной мере в разгар века Просвещения. Их политические взгляды уходят корнями в идеологию шотландских просветителей и деистов, а также шотландских масонов. Вместе с тем отцы-основатели испытали на себе влияние еще одной ветви масонства, возникшей в Германии. Об этом – в следующей главе.