Хоть я симпатичнее Славки, но выглядит она куда более шикарной дамой, чем я. И мужчины реагировали на нее, разумеется, бурно. А тут всего лишь взгляд — и все сразу понятно.
Татцельвурм тем временем задумчиво обнюхивал мое ухо, беспощадно щекоча усами. Я с трудом сдерживалась, чтобы не захихикать. Стефан и Славка к этому времени пожали друг другу руки и обменялись вежливыми репликами, значившими ровно столько, сколько положено при знакомстве с новым человеком. При этом не было ни намека на элементарное понимание.
Крампе бросил на меня быстрый взгляд. Я чуть приподняла бровь. Так-так, кажется, он предвкушает веселую жизнь. Еще бы определить, для кого именно, и вообще будет прекрасно.
— Гюнтер, — ледяным голосом произнес Стефан, — прошу, проводи гостей в их комнаты. А потом зайди ко мне.
Славка не изменилась в лице, однако от меня не ускользнуло, что она крайне недовольна. Все же когда долго дружишь с человеком, почти читаешь мысли.
— Да, конечно, — кивнул Крампе. — София, Ярослава, идите за мной.
— У меня тут деталь. — Я показала на нахально рассевшуюся на руках «деталь», которая возмущенно мявкнула.
— Пауль, — сказал Стефан так, будто это должно было привести татцельвурма в чувство.
Тот нехотя сполз с меня и деловито пополз куда-то по коридору, подальше от нас.
— Нахал, — доброжелательно отметил Крампе и поманил нас за собой.
Когда я обернулась, от Стефана и след простыл.
Комнаты приятно удивили и порадовали. Светлые и уютные, небольшие и с замками под резными деревянными ручками. Без роскоши, но со всеми необходимыми для жизни удобствами. Ванная находилась рядом. Зеркало, висевшее там, явно было рассчитано на порнозвезду. Впрочем, порой зеркальщик от порнозвезды стоит не так далеко. Первым делом я наложила на него горгоний крест, чтобы никому не вздумалось зайти ко мне, когда я принимаю душ. Само по себе зеркало очень красивое и без единой царапинки на поверхности. Это неудивительно. Чем сильнее зеркальщик, тем в лучшем состоянии зеркала рядом.
Славка заглянула ко мне. Она уже успела привести себя в порядок после дороги и переодеться в относительно простое коричнево-красное платье. Черная вьющаяся грива была заплетена в широкую косу, несколько своенравных локонов выскользнуло из прически, упав на лицо.
Славка сдула черную прядку и уперла руки в бока.
— Ты тут заснуть никак решила? Или боишься высунуть нос из дворца?
— Дворца? — оторопела я, даже позабыв, что только что была увлечена разглядыванием зеркала.
На лице Славки отразилось явное желание стукнуть меня чем-то тяжелым. Однако, видя, что я совершенно искренне не понимаю, о чем она, тут же вздохнула:
— Ты как вообще сюда попала?
— Через Зеркалье, — мрачно ответила я. — И тут же меня чуть не задавил татцельвурм.
— Жуткое существо, — поделилась мнением Славка. — Кстати, он уже разлегся на твоей кровати.
Я закашлялась. Подруга подошла ко мне и любезно похлопала по спине.
— Так вот. Мы подъехали к вполне обычному многоэтажному дому. Чистенькому, аккуратненькому, с внутренним двориком. Зашли в лифт, поднялись на четвертый этаж. А вот когда вышли…
Славка сделала интригующую паузу. Я позабыла про наглого котозмея и озадаченно посмотрела на подругу:
— Какой обычный дом? Тут ему тогда минимум этаж принадлежит!
Славка задумчиво поправила коралловый браслет, рассматривая круглые бусины с предельным вниманием:
— Именно.
За окном уже было темно, а свет включать не хотелось. Золотистый блик отражался от стоявшего в шкафу зеркальца. Одна только ночь знала, откуда взялся этот солнечный зайчик, столь неуместный в ее владениях.
Впрочем… Зеркалью все равно, какое время суток течет в настоящем. День, ночь, вечер, утро — без разницы. Потому что там, за тонкой преградой зеркального стекла, царит совершенно иная жизнь. И законы ее — другие.
Стефан сидел в глубоком кожаном кресле и мрачно смотрел на стакан со шнапсом. Во мраке комнаты виднелся только ободок стакана — больше ничего. Пауль устроился рядом и свернулся клубком. Острые когти впивались в бедро Стефана, а ухо задумчиво подергивалось, словно татцельвурму кто-то мешал во сне.
За окном было тихо. Стефан сделал глоток и немного поморщился. Ситуация и так неприятная, а еще и незваные гости. Он был изначально против этой идеи. Ну что? Сестра по дару. Жил без нее двадцать девять с половиной лет, прожил бы и дальше. Стефан поморщился. Не хотелось думать, что в один момент чутье может просто исчезнуть, а зеркальная поверхность в какой-то проклятый миг станет бесполезной стекляшкой. И даже кров не оживит.
Стефан скрипнул зубами, вспоминая, с какой легкостью София отразила нападение бильвиза. Кажется, она не осознает своей силы. Или попросту не показывает этого. Он шумно выдохнул и, прикрыв глаза, откинул голову на спинку кресла. Будь неладен этот Крампе!
— Я все слышу, — раздался совсем рядом до боли знакомый голос. Разве что человеческие нотки в нем проскакивали едва-едва.
— Катись ко всем чертям.
— Я только что оттуда. Мои родственники передают тебе горячий привет.
— Да? — Стефан посмотрел на возникшего среди комнаты Крампе — черное пятно, чернее даже, чем ночь. Тень, дыра в иной мир… что угодно, только не тот, кого можно назвать нормальным советником Главы зеркальщиков города.
— Да, — передразнил его Крампе, все же обретая человеческий облик. — Ты же знаешь, моя несравненная чертова бабушка от тебя в восторге.
Стефан чуть не поперхнулся. Подумал и отставил стакан на стоявший рядом столик. От греха подальше. Кажется, час хандры закончился. Любое упоминание о родне Крампуса грозило тяжелыми последствиями. Даже если сама родня находилась очень далеко.
Крампе тем временем сел в соседнее кресло. Свет из окон дома напротив очертил его профиль, игриво коснулся острых поблескивающих когтей. Ага, значит, облик человеческий все же частично.
— Что у нас плохого? — поинтересовался Стефан.
Крампе выразительно постучал когтями по деревянной ручке кресла.
— Поцарапаешь полировку, — невозмутимо сообщил Стефан. — К делу. Что вам удалось накопать по Леманну?
Он прекрасно видел: советник не в лучшем расположении духа и уже приготовился высказать все, что думает по поводу нелюбезного приема девушек. Но Стефану сейчас было не до этого. Главная проблема — Леманн. Девушки — тоже проблема, но с ней борются с момента появления человечества и пока еще толком не знают, как преодолеть.
Крампе отмахнулся:
— Пока глупости. Врачи уверены, что это вирус. Но пока ничего найти не могут. Зеркал в палатах нет. Вообще загадка: каким образом удается зеркалу утягивать людей, когда те находятся на приличном расстоянии?
— Мы тут и сидим, чтобы разгадать эти загадки, — заметил Стефан.
— Мой повелитель гневается? — невинно уточнил Крампе.
Стефан бросил на него испепеляющий взгляд.
— Слушай, тут и так проблем по горло, ты еще девиц притянул. Нельзя было это сделать после?
— На твоей могиле?
— Так надо испортить мне жизнь до нее?
— Портить жизнь — моя работа.
Стефан не нашелся, что сказать. Что ж, черт есть черт. И конкретно этому в логике не откажешь.
Пауль вытянул лапы, деловито потоптался на ноге Стефана, где сумел, и, довольно мурлыкнув, переполз на быльце кресла.
Стефан пронаблюдал за нахальным татцельвурмом и едва успел отодвинуться, чтоб не получить мощным хвостом по носу.
— О… Паульхен, мальчик, я тебя не заметил, — почти проворковал Крампе. — Кажется, тебе пора заняться воспитанием своего хозяина, а то он совсем от рук отбился. Не надо так. Красивых девушек видеть не хочет, грубит, хамит, ведет себя так, словно воспылал страстью к противоположному полу и…
Стефан медленно поднялся из кресла. Одно из зеркал, находившихся в шкафу, вдруг задребезжало, и по комнате разлился печальный звон.
Крампе резко замолчал. Стефан мысленно пообещал, что обязательно устроит Крампе веселую жизнь и натравит на него напарника. Не надо создавать невыносимому советнику проблемы в жизни, достаточно оставить его один на один с Кенигом, которого не выносит он сам.
Звон стал тише, но в него вплелись тоскливые нотки. Стефан нахмурился. Такое впечатление, что кто-то из Зеркалья хочет достучаться до него. Приблизившись к шкафу, он молча посмотрел на переливающееся серебром зеркало в винтажной белой раме с потертой окружностью. И пусть оно размером с ладонь, на мгновение удалось рассмотреть одинокий дом с горящими ярко-желтым светом окнами, узкую тропинку, убегающую куда-то вдаль, ночную тьму. Толком не рассмотреть, но есть странное чувство, что это колышущаяся под ветром рожь. И стоит только сделать шаг вперед — утянет, заберет, не даст обернуться.
Стефан глубоко вздохнул, при этом даже не шелохнувшись. Начатое надо закончить. Оставшаяся там душа бьется бледной бабочкой об острые грани нереального мира Зеркалья.
— Что там? — донесся голос Крампе.
Стефан, не думая даже поворачиваться, поднял руку и ладонью повернул к стоявшему за спиной Крампе. Тому не нужны были слова. Гладкая отшлифованная ручка коснулась руки спустя миг. Стефан обхватил ее пальцами, сжимая, привыкая, пробуя на прочность. Даже не опустил взгляда, зная, что Крампе дал ему старинный нож с прямым лезвием и двумя зазубринами. Двумя. Потому что бильвиз и роггенмеме предпочитают ходить по двое.
— Скоро? — спросил Крампе.
— Надеюсь, — бросил Стефан и подался вперед, к серебряной глади зеркала.
«Скоро вернусь. Может, правда, не очень. Как пойдет».
Он задрал голову, разглядывая полную луну, повисшую драгоценной брошью на черном бархате неба.
Переход дался быстро и неощутимо. Уголки губ Стефана дрогнули в едва заметной улыбке. Ну уж нет, никто так просто его силу не заберет. Глава — не рядовой зеркальщик, с которым можно играть в игры. Попытаются — зубы обломают.
Стефан повернул голову в сторону дома. Огни в окнах погасли, словно по чьему-то сигналу. Под порывом ветра рожь пригнулась, как под чьей-то гигантской рукой.