В нескольких шагах появилось черное пятно. Оно тут же начало стремительно расползаться. Стефан стоял, даже не думая отходить. Не время убегать. Да и не за этим он сюда пришел. Только выставил вперед руку с ножом, лезвием к пятну. Тьма тут же остановилась, будто испугавшись. Ветер задул сильнее, пробрал до костей. Стефан немного поморщился. Не хватало еще простуду подцепить в Зеркалье, вот хохма будет. Крампе от смеха загнется просто.
Пятно тем временем вытянулось, как нескладная человеческая фигура, что стояла, склонившись в пояс, а теперь решила разогнуться.
— Добрый вечер, — произнесла она хриплым неприятным голосом и отвела от лица растрепанные волосы.
«Лучше бы не отводила, — подумал Стефан, глядя на иссохшее лицо, подобное коре дерева. — А еще лучше бы не разгибалась вовсе».
Она была выше ранее встреченного тут бильвиза, обнажена и уродлива. Острые кости, обтянутые сухой кожей, выступали так, что их обладательница делалась похожей на странную птицу. Обвисшие черные груди ничем не прикрыты. Из набухших бордовых сосков медленно стекало что-то вязкое и густое, по виду напоминающее смолу. Когтистые руки висели как плети: Стефану не хотелось думать, что будет с человеком, который попадет в их объятие. Это ж точно кости переломают все, пощады не будет.
Роггенмеме перехватила его взгляд и улыбнулась пожелтевшими зубами. Ее блеклые глаза излучали столько злобы и презрения, что тут же захотелось занести руку с ножом и вонзить в прогнившее сердце полевой нечисти.
— Мы с мужем бесконечно рады гостям, — прохрипела она, снова улыбаясь так, что у Стефана по коже прошел мороз. — Только он сейчас немного отлучился, понимаете, наш непутевый родственник потерялся, вот и…
Рожь угрожающе зашептала, склоняясь под ночным ветром. В доме неподалеку на мгновение вспыхнул свет. Небо рассекло ослепительной молнией, но на землю не упало ни капли.
Фокусы Зеркалья могли напугать новичка, но не главу. Где-то вдалеке раздался жалобный крик, а потом — хохот бильвиза.
Роггенмеме поняла, что так просто гостя не запугать, поэтому зарычала и кинулась на Стефана. Он едва не упустил момент, рассчитывая, как вытянуть душу Леманна, но при этом избавиться от назойливой собеседницы. Когти роггенмеме почти коснулись его щеки. Про себя ругнувшись, он перехватил ее руку и сжал. Послышался неприятный хруст, и тварь отчаянно завыла.
Стефан вонзил нож в ее горло. Жуткое бульканье, миг — блеклые глаза остекленели. Роггенмеме захрипела и свалилась к его ногам бесформенной грудой. Впрочем, Стефан на это уже не смотрел. Он быстрыми шагами направился к месту, где слышал голос Леманна. В Зеркалье все неверно, все только на короткое время. Роггенмеме через время встанет, отряхнется и снова скроется в своих полях. Правда, далеко не факт, что все забудет. Есть крайне злопамятные твари. Не все любят, когда их убивают.
Душа Леманна, серебрящаяся в свете луны, вдруг пронеслась перед Стефаном. Он чуть покачнулся, удерживая равновесие. Ругнулся сквозь зубы: вот как теперь за ней бегать?
— Ночью по полям гулять опасно, — скрипящим голосом известили за спиной.
Стефан резко обернулся, только крепче сжимая нож. Лезвие отразило лунный блик, вязкая кровь роггенмеме тяжелыми каплями падала на землю. Бильвиз обратил на это внимание, нахмурился и заскрежетал зубами. Кажется, к погибшей супруге он испытывал чувства. Что ж, это плохо. Во всяком случае, для здоровья Стефана.
— Воровать чужие души еще опаснее, — недрогнувшим голосом произнес он. — Отпустите Леманна, его место не здесь.
Бильвиз вскинул руки в стремлении кинуться на Стефана, однако не сумел сделать ни шагу. Все же не зря нож — одно из средств испугать бильвиза до полусмерти. Он не посмеет приблизиться к тому, кто его держит. Сталь и дерево, закаленные временем. Больше и не надо.
Серебряная душа возникла за спиной бильвиза и робко двинулась в сторону Стефана. Тут перед глазами все потемнело, а в ушах загрохотало так, будто совсем рядом начался камнепад.
Нож выскользнул из рук, и хрип бильвиза раздался возле самого уха.
Глава 6Предупреждение Леманна
— Женщины ему неинтересны, — настойчиво произнесла Славка. — Вот увидишь, что я была права.
Я поперхнулась кофе, едва не заляпав роскошное кремовое покрывало с золотыми вышитыми цветами, которым была застелена кровать в моей комнате.
— Слушай, может, оставишь человека в покое?
Славка пожала плечами и принялась сосредоточенно грызть шоколадку. Все убеждения вроде «после шести не ем» резко испарились ввиду смены обстановки и малокомфортной ситуации. Мне-то ничего, жестких рамок касаемо времени потребления еды не имеется, а вот подруга очень принципиальна в данных вопросах. А тут — бац! — весь режим под хвост… татцельвурма.
— Он на нас так отреагировал, будто мы уведем обоих советников, — тем временем продолжила она. — Столько брезгливости, еще бы чуть-чуть — и выгнал бы всех.
— Никакой брезгливости я не заметила, — медленно сказала я, просматривая задания от работодателя и прикидывая, где искать материал. — Просто он не ждал гостей.
…И просто сам себе неприятный тип, вот и все. Судя по квартире и положению среди зеркальщиков, совсем не бедный и много о себе понимающий. Неприятно, но если не зацикливаться и надрать уши (ну или другое место) Крампе, то жить можно. Конечно, я все больше убеждалась, что не стоило соглашаться сюда ехать, однако… Вряд ли удалось бы выбраться в Гамбург по туристической с такими минимальными расходами. Так что надо видеть во всем не только отрицательные стороны, но и положительные.
Неожиданно голова закружилась, а воздуха стало не хватать. Я нахмурилась, потерла виски и сделала глубокий вдох. Устала так, что ли? Но ведь по Зеркалью ходила не так много, да и перелет перенесла достаточно легко.
— Не нравится он мне, — тем временем продолжила Славка.
— Думаю, это взаимно, — буркнула я, сползая с кровати и подходя к окну, чтобы тут же его распахнуть.
Влажный, пробирающий до костей воздух тут же хлынул в комнату. Я вдохнула полной грудью и прикрыла глаза. Все же если отрешиться хоть на чуть-чуть, то здесь хорошо. Пахнет совсем не так, как у нас. Внизу вода каналов поблескивает в свете фонарей, тихо плещет, кажется, шепчет что-то на своем водяном языке. Вообще зеркальщикам возле воды живется хорошо. Водная гладь отражает очень много и держит память об этом долго-долго. Поэтому если хочешь что-то узнать — спроси у воды. Ну, это в том случае, если ты не имеешь под рукой зеркала.
— Сонька, с ума сошла?! — раздался за спиной возмущенный голос Славки.
Я обернулась и вопросительно приподняла бровь.
Она куталась в халат и явно не одобряла несанкционированно распахнутого окна.
— Я и так тут замерзла, ты же решила заморозить меня окончательно!
Я озадачилась. По моим собственным ощущениям в комнате было достаточно тепло. Возможно, даже душновато, раз голова пошла кругом. Мы что, настолько по-разному температуру тут ощущаем? Ведь дома ничего подобного не было никогда.
— Проветрим, — буркнула я.
Славка насупилась, но ничего не сказала. Ну и хорошо, угрызений совести я все равно не почувствую. Они как-то атрофировались у меня с приездом в Гамбург.
Проходя мимо зеркала, вновь почувствовала головокружение. К горлу подобралась дурнота, а тело полностью окутала слабость. Это еще что такое? Я мотнула головой и ухватилась за первую попавшуюся поверхность. Неужели чем-то отравилась? Так вроде ужин был нормальным.
— Сонь, ты чего? — тихо спросила Славка.
— Я… — попыталась ответить и тут же, не медля больше ни секунды, рванула к висевшему на стене зеркалу.
Гладкая поверхность едва коснулась моего лица, заледенила щеки и лоб, полилась в легкие декабрьским морозом, заставившим задохнуться от неожиданности. Я не успела ничего ответить и, нелепо взмахнув руками, рухнула прямо в Зеркалье.
Не успев сообразить, что происходит, увидела несущегося на меня Стефана, за которым мчалась чудовищная тень.
— Беги-и-и! — заорал он.
Поперхнувшись несвоевременным «куда», я развернулась и дала деру на такой скорости, что позавидовал бы любой спринтер. О, здравствуй, поле. Кажется, Зеркалье утягивает меня все время в одно и то же место. И виной тому мой нерадивый братец, которого я прибью, едва мы выберемся отсюда.
Сердце бешено колотилось, воздух уже резал легкие. Но я прекрасно понимала, что останавливаться нельзя. Обернувшись, поняла, что Стефан меня нагоняет. Однако и преследователь не зевает. Кошмар, как он вообще вызвал это?
Вдруг передо мной мелькнуло что-то серебристое, а потом поле резко закончилось, и я оказалась на дороге у развилки. Решение пришло тут же: не сбавляя скорости, я повернула налево, искренне надеясь, что братцу хватит ума рвануть направо.
Порождения Зеркалья ненавидят выбор. Особенно когда надо выбирать между равноценными вещами. Дар у нас один на двоих, так что порождение Зеркалья почувствует себя ни на что не способным, хотя бы временно.
Тварь разочарованно завыла. Ага, судя по всему, Стефан сообразил. Я немного притормозила и оглянулась. Он тоже остановился на приличном расстоянии от меня на той, второй дороге и, пытаясь отдышаться, смотрел на теневое существо. Хм, а ведь точно. Сразу рассматривать было некогда, а теперь до меня дошло — нас преследовала тень. Но она стояла в развилке и выла, не смея сдвинуться с места. Следовательно, все же существо зеркальное и ведет себя соответственно зеркальным законам.
Я бросила быстрый взгляд на Стефана. Тут же по глазам ударил яркий свет, заставив меня резко зажмуриться. Вой достиг страшной высоты, я зажала уши руками. Где-то что-то бахнуло, и меня свалило с ног ударной волной.
Некоторое время я пролежала оглушенная и ничего не соображающая. Потом ощущения начали возвращаться, а легкие вспомнили, как дышать. Коленка нещадно ныла, видимо, приложилась я ей неслабо.
— Жива? — неожиданно совсем рядом раздался голос Стефана.