— Ну, ты же возьмешь меня с собой, да? — невинно захлопала глазками Славка.
Ситуация складывалась не ах. Подруга, услышав, что меня берут на концерт, безумно загорелась желанием пойти вместе со мной. С одной стороны, я за. С другой… чует мое сердце, что быть беде, если Стефан и Славка окажутся рядом, в замкнутом пространстве и одна будет тратить деньги другого.
Ведь с утра, когда еще и шести не было, я поднялась и принялась строчить статьи о немецких блошиных рынках. Заказчик фонтанировал идеями и нетерпением, откладывать работу было никак нельзя. Поэтому, когда я вышла из комнаты, отчаянно зевая и спотыкаясь о Паульхена, нахально крутившегося под ногами, совсем не ожидала, что передо мной возникнет Стефан. Несмотря на бессовестно ранний час, выглядит он отлично. Ни следа недосыпания, примятости или недовольства жизнью. Чист, свеж и гладко выбрит. Тьфу, не люблю жаворонков.
— Держи, — сообщил он, вложив в мою руку кредитную карточку. — У тебя будут сегодня расходы.
Не сразу сообразив, что происходит, я недоуменно уставилась на брата.
— Пардон?
— Лучше бы немецкий выучила, — буркнул он. — Там достаточно. Думаю, хватит. С вами пойдет Крампе, я ему доверяю.
— С нами? — поражая скоростью соображаловки, уточнила я.
Стефан фыркнул:
— Ясно дело. Не хочешь же ты сказать, что твоя подружка не увяжется за тобой?
С этими словами он покинул коридор, не дав мне как следует возмутиться и швырнуть в него карточкой. Впрочем… покрутив в руках темно-синюю с золотом карту, я решила, что не стоит делать что-то поспешно. В том числе швырять в кого-то кредиткой. К тому же неизвестно: сколько стоит щедрость брата? Возможно, тут только название от денег. Кто его знает.
— Так возьмешь? — вернула меня Славка в настоящее. — Ау! Ты уснула, что ли?
Я мотнула головой и потерла виски. Так, кажется, и впрямь замечталась.
— Возьму-возьму, — закивала я, — на концерт пойдешь с нами.
— Правильно, — кивнула Славка, крутясь у зеркала и поправляя темные локоны. — А то неизвестно куда и с неизвестными мужчинами…
— Ну, мы вообще-то у них живем, — заметила я.
Славка открыла было рот, собираясь что-то возразить, но в дверь постучали. И уже в который раз я пожалела, что меня переселили в эту комнату. Она, конечно, похожа на первоначальную, но… как-то больше пользуется спросом, что ли. Вчера вечером ко мне наведывались Клаус, Гюнтер и Паульхен, которые решили, что дверь закрываться не должна. Славка бегала по несколько раз. Увеличившееся расстояние между комнатами ее очень нервировало, поэтому подруга мчалась ко мне с любой мелочью. И неважно, что за мелочь это была.
Славка открыла дверь. На пороге, улыбаясь своей невероятно обаятельной улыбкой, стоял Гюнтер. Одет как с иголочки, волосы небрежно рассыпаны, в глазах лукавая усмешка.
— Девушки, вы готовы? — поинтересовался он, оглядывая Славку с ног до головы.
Снова так вышло, что она — сама женственность в сапогах-чулках, кремово-бежевой юбке, белом свитере, с косами и жемчужными украшениями. Я довольствовалась черными брюками и скромным пуловером. В конце концов, праздник не сейчас, а изображать из себя модель назло всем находящимся в доме мужчинам нет никакого желания.
Мне, кстати, за это неоднократно Славка выговаривала: мол, подобное поведение никуда не годится. При мужчинах надо выглядеть богиней. На что я ей отвечала, что надо подумать и об их психике, когда богиня смоет макияж и снимет кружевное белье. А то мало ли: люди сейчас такие пошли, что нервы еще те.
— Готовы, — проворковала Славка.
Я выключила ноутбук, еле сдерживая ухмылку. Еще чуть-чуть, и поцелует его. А потом скажет, что совсем не то имела в виду.
— Чудесно-чудесно, — одобрил мой настрой Гюнтер.
Он не проходил в комнату, просто стоял в дверном проеме, сложив руки на груди. Этим самым и давал понять, что задерживаться не стоит.
— Соня, все в порядке?
После того как Райн назвал меня сокращенным именем, Гюнтер подхватил это. Клаус еще деликатно звал Софией, Стефан — тоже, только безразлично и равнодушно. Братец вообще вел себя так, словно мы со Славкой только прибыли в Гамбург.
— Все в порядке, — отозвалась я, подходя к нему. — Но меня беспокоит слияние дара.
Улыбка Гюнтера стала не такой широкой. Он только пожал плечами:
— К сожалению, тут я не могу подсказать детали. Однако, поверьте, Райн так просто ничего бы не предлагал. Его внешность обманчива. Пусть, как Золотая Тень, он действительно достаточно молод, но… Он многое может. И раз предложил объединение дара, то уверен в своих силах.
Райна я не знаю. Но уверенность и какая-то странная задумчивость в голосе Гюнтера дали понять, что доверять золотому мальчику можно.
Мы покинули дом. Моросил мелкий дождь. Серое небо простиралось над влажными улицами. Почему-то резко захотелось бездумно пойти куда глаза глядят, проигнорировав роскошную машину Гюнтера.
Золотая Тень — это хорошо. Но если осколки разбитого зеркала приставить друг к дружке, они никогда не станут единым целым. Просто останутся осколками, и большую черную трещину между ними никто не уничтожит.
Я сделала глубокий вдох. Ноябрьский Гамбург пахнет свежестью, дождем и речной близостью. А еще — сказкой. Такой неуловимой, мрачноватой, стильной и бесконечно старой.
Кажется, время замерло. Нет ничего вокруг, кроме меня и города.
Гюнтер неслышно подошел ко мне и коснулся плеча.
— Идем, — тихо сказал он. — Вижу, что не горишь желанием идти, но так надо.
Мысленно поблагодарив его за понимание, я села в машину.
…Обычно шопинг у меня проходит элегантно. То есть зашла в магазин элегантных вещей, взглянула на цены и элегантно вышла. Ничего лишнего. Заходя в гамбургские магазины, мы со Славкой подходили к нарядам и только переглядывались. Мне удавалось достаточно сдержанно реагировать, у Славки же ее карие глаза становились размером с блюдца, а во взгляде появлялось такое выражение, что продавцам было лучше ретироваться подальше.
С одной стороны, ничего удивительного. Тут другие зарплаты и другие цены. Но с другой… для нас это, мягко говоря, дорого. Учитывая, что подобные вещи спокойно можно было бы приобрести и у нас.
Гюнтер вел себя на удивление спокойно и даже благодушно. Ни единым словом и жестом не дал понять, как его утомляют наши женские походы. Возможно, учитывая, что проделывали мы это не радостно щебеча, а уныло переглядываясь, для мужской психики все казалось достаточно приемлемо.
— Дамы, — обратился он к нам, когда мы снова оказались в машине. — Так дело не пойдет. Если мы вернемся с пустыми руками, Стефан очень долго будет читать мне нотации. И не только их. А я это страшно не люблю.
Я вздохнула, глядя на проносившиеся за окном дома и яркие вывески магазинов. Ну, умом-то понимаю, что надо иметь совесть, и коль собралась идти на концерт, надо выглядеть соответствующе. Только вот… увиденное как-то совсем не вдохновляло. Что было, само собой, нехорошо.
— Может, сразу поедем к Леманн? — осторожно спросила я.
— Украшения обычно подбирают к платью все же, — заметила Славка.
Гюнтер неожиданно усмехнулся и резко развернул машину:
— Ну что ж… сделаем необычно.
Я изумленно приподняла бровь и невольно улыбнулась. Что ж, кажется, он сегодня сделает мне день.
К магазинчику с коричневой вывеской «Грета» мы подъехали спустя минут двадцать. Он совершенно не походил на блестящие и просторные бутики, в которых мы побывали до этого.
«Наверное, лавка, где моя родственница имела неосторожность взглянуть в старинное зеркало, была такой же по размерам», — отчего-то подумала я.
— Идите, — сказал Гюнтер, доставая из бардачка пачку сигарет. — Я подойду попозже. А то фрау Леманн может занервничать.
Мы со Славкой не стали задавать лишних вопросов и направились в магазинчик.
Он оказался милым. Маленьким, чистым и утопающим в золотистом свете. Под стеклом лежали симпатичные колье и броши из бисера и полудрагоценных камней. Рядом, тоже под стеклом, находились кольца и серьги. Вроде здесь отсутствуют модное освещение лампами дневного света и профессиональное направление лучей, чтобы камни и металл засияли огнями, но все равно… красиво. Казалось, что каждое украшение светится каким-то внутренним светом и от этого делается еще лучше.
— Чем могу помочь? — прозвучал за нашими спинами женский голос.
Мы обернулись.
Фрау Леманн, кто ж еще? Стоит и на нас смотрит, чуть прищурившись. В облегающем свитерке цвета гранатовых зерен, с висящим на шее внушительным медальоном из неизвестного мне кроваво-красного камня, с сигареткой в мундштуке. При таком освещении янтарные глаза кажутся куда темнее и глубже, чем тогда, в больнице. И смотрит она так, что душу может вынуть за считаные мгновения. Правда… не на меня.
Взгляд пожилой шатты был направлен на Славку. Моя подруга ей чем-то очень не понравилась. Славка же делала вид, что увлеченно разглядывает медальон хозяйки магазинчика и ничего вокруг не замечает. Хотя я была совершенно уверена, что все она видит и замечает.
— Чем обязана, София? — хрипло спросила она. — Что-то не помню, чтобы назначала вам встречу.
— А вы сама любезность, Грета, — вдруг сорвалось у меня с языка.
Я тут же выругала себя, но ничего не могла поделать. Если кто-то из нелюдей пытался заговорить в недружелюбном тоне, особенно тогда, когда я этого не заслуживала, реакция выходила очень неоднозначной.
Фрау Леманн выжидающе посмотрела на меня:
— Что вы хотите?
Поднесла мундштук к аккуратно накрашенным красным губам и затянулась. Потом выдохнула ароматный сладковатый дымок.
— Поговорить о Шмидте, — ответила я, стараясь не пропустить, как она отреагирует.
Шатта покосилась на Славку, словно давая понять, что лишние уши ей не нужны. Однако оставаться с ней тет-а-тет в мои планы тоже не входило. Мало ли что придет в голову.
— Она все знает. Прошу вас.